Один эффект на двух полюсах

Заглянешь - и удивишься, в каком причудливом мире эти люди существуют.
Удивишься - и отвернёшся. Или сначала мысленно плюнешь, а потом уже отвернёшься. Но в конце именно это - а ну их, неважно, что они там пишут. Это вообще неважно.
Очень много нехорошего и даже гадкого произошло с наступлением этого "украинского" этапа нашей общественной жизни.
Много потерь, разрывов, провалов.
Один из разрывов - полное окукливание этой публики и обнуление её общественного авторитета.
Раньше-то с ними хоть и не соглашаешься, но всё-таки их мнение в принципе рассматривается, оно существует, звучит и как-то влияет на общую атмосферу.
А теперь - ноль. Не звучит, не влияет.
Но если задуматься - то ведь и на том полюсе эффект примерно такой же. Там ведь тоже есть умные люди, и честные есть, и даже одновременно умные и честные. Но вот такая у них картина мира. И в этой их картине мира наш полюс теперь тоже ничего не значит. Более непосредственные их собратья только показывают пальцем и гыгыкают. Потемпераментнее - рассуждают про 86% ватников. А которые почестнее и поумнее - те отворачиваются, отводят глаза, не принимают во внимание. Нашего мнения для них нет, есть шум или пропаганда.
С одной стороны это вроде бы как плюс. Добровольное разделение, прекращение непосредственых столкновений (ругань по поводу тех, кто за стеной, осталась, но она не между лагерями, а внутри, для своих таких же).
Но ведь в результате этого в каждом из лагерей более сильными и более заметными становятся именно крайние. Потому что те, за стеной, вообще не участвуют. Те из своего лагеря, кто поумереннее, поближе к центру, больше молчат. Ну а слышны как раз самые оголтелые, оказавшиеся без противовеса.
В мае 2014 я уже писал об этом опасном эффекте.
Но то была середина мая, почти ещё мирный период. Жертвы уже были (2 мая в Одессе, 9 мая в Мариуполе). Но ожесточение войны, бомбардировки городов, гибель мирных жителей под обстрелами - всего этого ещё не было. Не было счёта на сотни и тысячи, не было привычки к постоянным жертвам.
Теперь это всё уже было, мы это знаем и помним, и это знание ожесточает сердца.
Сейчас ожесточение стало гораздо реальнее, и потому гораздо опаснее.
|
</> |