
Один день из жизни... прачки Генриха VIII

Когда мы думаем о дворе Генриха VIII, перед глазами встают образы роскошных банкетов, золота, бархата и интриг. Но если спуститься по лестнице, спуститься не только буквально, но и социально, то мы окажемся в другом мире. Там, в тени королевских покоев, кипит жизнь, не менее насыщенная, но куда менее воспетая.
Именно туда я и направляюсь. Мой путь лежит в служебное крыло Хэмптон-Корта, в выложенные красным кирпичом коридоры, где воздух пахнет мылом, паром и усталостью. Здесь, среди кипящих котлов и развешанных простыней, я договорилась о встрече с Энн Харрис - прачкой Его Величества, Генриха VIII.

Она встретила меня с лёгкой улыбкой, вытирая руки о передник. На лице - следы усталости, но в глазах - живой огонёк. Энн - не просто служанка. Она - свидетельница закулисья королевской жизни, женщина, чья работа остаётся невидимой, но абсолютно необходимой.
«Вы хотите знать, каково это - стирать рубашки короля?» - спрашивает она, смеясь. Я издаю вздох облегчения, ибо понимаю, впереди ждет рассказ, который откроет мне Тюдоров с другой стороны.
Готовы спуститься со мной вниз по лестнице времени?

- Ах, госпожа, вы из будущего, говорите? XXI век? Мыслимо ли...? Ну, что ж, добро пожаловать в наш шумный, пахнущий мылом и паром мир. Вы пришли не к лордам и дамам, а ко мне - к женщине, что стирает бельё Его Величества. И я рада рассказать вам, как всё устроено здесь, в 1538 году.
Мой путь к службе был прост. Мой муж уже работал при дворе, и когда освободилось место, он испросил его для меня. Так я и оказалась здесь, в служебном крыле, среди кипящих котлов, тонких простыней и бесконечных рубашек. Я отвечаю за чистоту белья короля, его бинтов, полотенец... всего, что соприкасается с телом Его Светлости. И поверьте, это дело не из лёгких.

- Но хорошо ли платят за такой сложный труд? - интересуюсь я, побуждая мою собеседницу к дальнейшему рассказу.
- Плата? Да, мне платят достаточно. Но что более важно, я могу потратить эти деньги как мне угодно. Я живу при дворе, на полном довольствии. Конечно, мне приходится переезжать вместе с ним каждые шесть недель. У меня есть тележка, в которую я складываю всё необходимое. Когда король отправляется в путь с малой свитой, меня с собой не берут, но я непременно отправляю сундук с чистым бельём, чтобы Его Величество ни в чем не нуждался.
Я пытаюсь себе представить, как эта женщина рассчитывает и предугадывает что и в каком количестве необходимо собрать в тот самый сундук, который последует за королем в его путешествии... А что, если Энн что-то забудет? Или путешествие затянется дольше, нежели планировалось. Но вместо того, чтобы задать все эти вопросы, я решаю спросить Энн о ее обычном дне. Естественный вопрос, но я вижу, как он удивил мою собеседницу.
- Обычный день? Ха! У нас нет обычных дней. Всё зависит от короля. Каждый день я встаю с первыми лучами солнца, и, не завтракая, принимаюсь за работу. Так я тружусь до того времени, как в 10:30 можно будет пойти на кухню, где меня уже будет ждать мой завтрак. После я вновь спускаюсь в прачечную и не покидаю ее до 4–4:30 дня. Это время я тружусь усерднее всего, поскольку, если всё сделано, то после обеда я могу быть совершенно свободна. Ну, а если нет... приходится продолжить.

Зато по воскресеньям, если нет крайней нужды, я отдыхаю, хожу в церковь, немного привожу себя в порядок. Согласитесь, госпожа, в этом плане поварам повезло меньше, ведь Двор хочет есть и по воскресеньям.
Моя собеседница лукаво смеется, но уже через миг ее лицо становится серьезным и она продолжает:
- Но сейчас, скажу я Вам, времена неспокойные. С новым Актом Парламента и переменами в церкви, праздники отменены. Раньше было около пятидесяти святых дней - теперь все они стали рабочими. Люди недовольны. В некоторых местах и вовсе не подчиняются.
Энн затронула опасную тему, связанную с церковными реформами и я спешу увести ее мысли в другую сторону:
- Энн, я полагаю, в ваш век все ткани исключительно натуральные? Увы, мы, жители XXI века, не можем похвастаться тем же самым. Однако наверняка, ткань, из которой пошито белье короля и других вельмож отличается от ткани, из которой сшито ваше собственное платье?
Энн снова смеется и мне кажется, что эта добрая женщина недоумевает, как это я, такая образованная, да еще из будущего, и не понимаю таких простых вещей.
- Конечно при изготовлении одежды используется ткань разного качества. Что и говорить, даже такая бедная женщина как я использует для своего платья ткань разного сорта. Так, я могу позволить себе платье, пошитое из шерстяной материи довольно хорошего качества, а вот мой фартук - грубый, но зато прочный. Бельё Его Величества - совсем другое дело. Тонкий лен, нежный, как паутина. Все белье нашего монарха находится под строгим контролем служащего Королевского гардероба, все учтено до последнего платочка, уж вы мне верьте. Многие рубахи Его Величества расшиты золотой или серебряной нитью - красота, да и только! Но перед стиркой манжеты и воротники обязательно снимаются, иначе нить потускнеет, а стоит она дорого, уж поверьте.
От изумления я открываю рот. Мне и в голову не приходило, что раньше, чтобы постирать рубаху, приходилось ее чуть ли не разбирать на составные части. По всей видимости, моя собеседница замечает мое недоумение, поскольку она снова начинает искренне смеяться.
- Манжеты - это еще что. Другое дело вышивка чёрным или красным шнурком. Вот где нужно соблюдать предельную осторожность. Особенно капризен черный кант, уж больно нестойкий у него краситель, того и гляди потечет. Тогда уж ни по чем не оттереть пятна.

Тут моя прозорливая собеседница лукаво прищуривается, и по-видимому, придумав чем меня еще удивить, продолжает:
- А ещё, знайте, верхнюю одежду короля совсем не стирают. Её чистят щёткой или губкой. Но под ней всегда есть льняная подкладка. Её-то каждый раз снимают и отправляют мне. Так что работы хватает!
Я медленно перевожу взгляд туда, где в специально отведенном месте лежит богато расшитый дублет. Мысленно я выворачиваю его наизнанку и, стежок за стежком, начинаю выпарывать из него льняную подкладку. Представив всю тяжесть подобного труда я с искренним благоговением вспоминаю чудо цивилизации под названием автоматическая стиральная машина. Энн обеспокоенно смотрит на меня.
- Госпожа, все ли с вами в порядке? Быть может душно? Выйдем наверх, голубушка. На сегодня дел не много, давайте уйдем из этого места.
И вот, женщина, которая изо дня в день смиренно выполняет столь тяжелый труд, ласково поддерживая меня под локоть выходит вместе со мной на свежий воздух. Мне стыдно признаться ей, что причиной моего полуобморочного состояния стала лишь одна мысль о том, каково это - быть прачкой при Дворе Генриха VIII. Чтобы отвлечь Энн от моей персоны я задаю следующий вопрос:
- Я слышала, что при чистке одежды использовали мочу. Неужели это правда?

- Да, мадам, вы слышали верно. Мы используем мочу. Она действует как отбеливатель и стабилизатор. Я даже отвечаю за горшки в зале Совета, чтобы лорды могли справить нужду, не покидая заседания. Потом я собираю содержимое - это часть моей работы. Мочу я сливаю в специальные сосуды, где она храниться несколько дней, после чего превращается в чудесное средство. И запах исчезает, как по волшебству! Уж вы мне верьте, голубушка, верьте.
Мне кажется, что я уже вполне владею собой, но Энн как=то с подозрением смотрит на меня.
- Вы удивлены? Да, мы используем человеческую мочу. Некоторые говорят, что моча девственниц или тех, кто пьёт вино вместо пива лучше, но... по правде, я не заметила разницы. Главное - чтобы она была свежая и достаточно выдержанная.
А чтобы бельё не пахло, при стирке мы добавляем сладкие травы. Если погода хорошая, сушим на улице. Я люблю развешивать белье на кустах розмарина. Его колючие листья удерживают ткань, а аромат впитывается в неё. Вы только представьте себе королевскую рубашку, которая пахнет розмарином!

Однако не думайте, госпожа, что мы не знаем иных чистящих средств, кроме мочи. Мы используем древесную золу. Через нее мы несколько раз пропускаем воду и так получаем щелок. Его можно использовать сам по себе, но если добавить бараньего жира и немного сладких трав, то получится мыло. Я делаю его сама, прямо здесь, при дворе. Не покупаю - это дорого, да и не всегда можно найти хорошее.
А слышали ли вы в своем будущем о кастильском мыле? Его придумали испанцы. Тонкое, нежное, ароматное. Только представьте, его даже можно наносить на кожу! Королева Екатерина, упокой Господь ее душу, привезла его с собой, и оно было в моде. Да-да, было, но не прижилось. Наш народ любит своё - крепкое, надёжное.
Ну да ладно, Господь с ними, с этими испанцами. Мы как стирали, так и будем стирать по-своему. Я вот, голубушка, люблю добавлять при стирке измельченные сладкие травы лаванды и розмарина. Но это только тогда, когда зима, или непогода. Я уж говорила - нет ничего лучше, чем сушить белье на кустах розмарина. А если постелить бельё прямо на траву, то оно не только напитывается ароматами, но и отбеливается, особенно под солнцем.
После стирки - глажка. Не знаю как у вас, а у нас имеется целых три способа. Простыни мы натягиваем на деревянную раму. Поверьте, она идеально разглаживает все складки. Мелкие вещи складываем аккуратно и кладём в льняной пресс - он похож на винтовой, как у печатников. А ещё есть стеклянный или каменный пресс в форме гриба. Им можно вручную разглаживать ткань. На его покупку мне специально выдали денег из казны - вещь дорогая, на базаре просто так не найдешь.

А дальше - всё просто. Я аккуратно складываю бельё и кладу в сундук. Мне разрешено иметь два сундука. Один - для чистого, который отправляется в гардероб короля. Второй - для грязного, который мне возвращают. И так по кругу.
А дальше - всё просто... думаю я и от одной этой мысли голова вновь начинает кружиться.
- Энн, а есть ли в вашей работе что-то, что неприятно вам?, - спрашиваю я, чтобы хоть как-то заполнить возникшую паузу.
Энн как то странно затихла, и, беспокойно оглядевшись по сторонам, понизила голос:
- Бинты, мадам, бинты Его Величества. Понимаете, у короля какие-то проблемы с ногой, Язвы у него. А я, помимо белья, стираю эти самые бинты, пропитанные... ну, скажем, не самыми приятными запахами. Это, пожалуй, самое трудное. Никак не могу привыкнуть и каждый раз меня буквально выворачивает от этого запаха.
Вы поймите меня правильно, такие вещи не обсуждаются открыто. Стирка королевского белья - дело секретное. Мы, прачки, знаем многое, чего не знают даже придворные. Простыни, бинты, подкладки - всё говорит, если уметь слушать. Вот, например, госпожа Беатрис, прачка леди Марии... Ей даже денег предлагали, чтобы она сказала, пригодна ли леди Мария к браку, может ли она родить? Беатрис знает - но молчит. И правильно делает.
Нескромность может стоить места. Хорошая прачка должна быть благоразумной. И сильной физически. Это обязательно! У нас есть доски для стирки, но большие вещи, вроде простыней, стираются ногами в специальном чане. Снимаешь обувь, закатываешь юбку и топчешь ткань, пока она не станет чистой. Тяжело, но эффективно.

Вечерний полумрак уже опускается на хозяйственный двор Хэмптон-Корта и я понимаю, что мне пора. Но, прежде, чем уйти, я решаюсь на последний вопрос и спрашиваю, видела ли Энн самого короля и что думает о нем?
- Короля-то? Видела, и не раз. На расстоянии, конечно. И знаете, мадам, вам-то я могу открыть правду... Генрих, конечно король. Помазанник Божий и все такое... Но когда ты стираешь его бельё, то понимаешь - он еще и человек. Пусть не простой человек, но человек, который нуждается чистом белье, как любой другой.
Я прощаюсь с госпожой Харрис, и она кивает мне с лёгкой улыбкой, уже возвращаясь к кипящим котлам и стопкам белья. Вокруг - шум, суета, запах мыла и трав. Слуги снуют туда-сюда, каждый занят своим делом, и всё это, как слаженный механизм, поддерживающий величие королевского двора.
Я начинаю подниматься по лестнице, ведущей из служебного крыла обратно в королевские покои - и дальше, в моё время. С каждым шагом я чувствую, как меняется воздух, как исчезает пар, как затихают голоса. Я возвращаюсь в XXI век, но с собой несу нечто большее, чем просто воспоминание.
Я думаю о госпоже Харрис - сильной, умной, молчаливой, как положено тем, кто знает слишком многое. Её работа - незаметная, но жизненно важная. Её мир - не в золоте, а в мыле, не в интригах, а в честном труде. И я, стоя в своей кафельной ванной комнате, радом с машинкой для стирки белья, не могу не чувствовать благодарность за все «модные минусы» моего века.
Однако часть меня так и осталась там - среди розмарина, чанов и стеклянного прародителя нашего утюга. И если когда-нибудь я снова услышу шелест льна на ветру, я вспомню слова Энн - даже короли нуждаются в чистом белье. И в тех, кто его стирает.
Спасибо, что дочитали статью до конца. Подписывайтесь на канал. Оставляйте комментарии. Делитесь с друзьями. Помните, я пишу только для Вас.
|
</> |
