Одеяла и печенье.

aniskin1968 — 30.11.2023 Ах, как хороши в сентябре фруктовые «развалы» на наших крымских рынках!
Все собирается разноцветненькое, развеселенькое на вид, умопомрачительное
на запах и неповторимое на вкус.
Продавцы цену держат. Так, спустят чуточку, чтобы уважить рыночные традиции,
а по-серьезному - ни-ни… Заработка мало. Мало нынче приезжего народа.
Побаиваются ехать в Крым. Чего бояться? Неизвестно еще, где безопасней.
А море зовет… А солнышко с витамином Д зовут… А воздух лечебный зовет…
А горы зовут… О чем это я? Увлекся. Это я о Крыме. А его я очень люблю.
Около одного из фруктовых развалов всегда можно увидеть колоритного
кавказского мужчину высокого роста, с гривой роскошных черных волос
с проседью и небольшой бородкой, с быстрым живым взглядом и княжеской осанкой.
Самые лучшие фрукты - у него. Он выглядит как император своей фруктовой «империи».
Зовут его Сандыр. В православной традиции его имя звучит как Александр.
Метрах в пятнадцати от него, наискосок, тоже торгуют фруктами.
Поскромнее, конечно, ассортимент. И гроздья винограда не такие живописные и тяжелые.
И дыни не такие золотистые и ароматные. А инжир вообще какой-то мятый и несолидный.
Там хозяйничала рыжая Ленка. Хамовитая, наглая, способная обвесить даже старушку,
считающую последние копейки. Иногда, глядя на ее самоуправство, у Александра желваки ходили,
но он старался не вмешиваться, никого не осуждать, керосину в конфликт не подливать.
А той старушке, которую Ленка на прошлой неделе безжалостно обвесила и обсчитала,
Сандыр собственноручно помидорчиков шикарных подарил. Как в мультфильме, помните?
«- А за что? - А просто так!»

И вот в один из дней увидел Александр такую сцену. Ленка не кричала, она на одной
ноте визжала на тоненького хрупкого парнишку лет шестнадцати.
Еще она размахивала руками, напоминая ветряную мельницу.
Александру этот ее визг просто резал по ушам. И он решил вмешаться:

- Лена, что случилось?

- Представляешь? Без спросу виноград взял и мнет его прямо до сока!
А платить кто будет?

Парень сказал Ленке очень спокойным, даже полусонным голосом:

- Я не отказываюсь платить. Есть у меня деньги, - и он полез в карман,
откуда тотчас вывалилась пятитысячная купюра.

- Попробовал бы ты отказаться! - продолжала визжать Ленка, плотоядно поглядывая на купюру.

Александр вспомнил Ленкины пересчеты-недовесы, остановил парня, сунул ему назад пять тысяч,
достал из своего кошелька двести рублей и отдал неугомонной Ленке. Та тут же умолкла,
будто радио выключили. Она тряхнула рыжим чубом, пригладила его, быстро спрятала деньги
в нагрудный карман и чинно-благородно села на табурет.
- Пошли! - позвал парня Александр.
Парень поднял свой рюкзак и, слегка пошатываясь, пошел к фруктовой «империи».
В правой руке он держал полураздавленную черную виноградную гроздь.

- Пироги будешь? - спросил Александр.

- Какие пироги? - растерялся парень.

- Наши, осетинские, вкусные. Жена готовила.

- Давайте, - согласился парень.

Александр тут же полез в сумку, достал завернутые в фольгу куски пирогов,
и один протянул парню со словами:

- Этот с брынзой. А ты зачем виноград давишь? Его есть надо.

Парень вынул из кармана тонкий пакет, аккуратно высыпал в него виноград и пронес к самому носу:

- Мне очень нравится, как он пахнет. Детством, солнцем, летом, миром…

И тут Александр увидел, что его новый знакомый намного старше, чем первоначально показался.
Лет на десять. Субтильность тела - это нездоровье. А глаза! Тысяча лет этим глазам!
Не бывает у обычных людей таких глаз…

- Меня Сандыр зовут, Саша, - протянул ему руку Александр. Парень вытер ладонь
от сока и тоже представился:

- Владимир, Володя.

И Александр брякнул прежде, чем подумал:

- Ты что, воевал?

Владимир утвердительно качнул головой и впился зубами во вкуснейший пирог.
Александр с минуту размышлял, потом отошел позвонить и вернулся с энергичным
намерением позвать Владимира в уютное место.
Через пару минут подошла продавец, которую Александр вызвал себе на смену.
А еще минут через пять Сандыр с Володей сидели в осетинском кафе и пили горячий
травяной чай, а хозяин кафе, друг Сандыра, лично носил к их столу все самое вкусное,
достойное самых лучших людей.

Александр поглядывал на Володю и ловил «странности». Вот он глаза прикрыл,
вроде как спит, потом резко раз - откинулся на спинку, мгновение - и вперед склонился.
Володя уловил этот внимательный взгляд и тягучим голосом произнес:
- Контузия у меня сильная. То кружится все, то голова болит. Вижу уже более-менее.
А звон в ушах еще есть. Еще мне две трети желудка отрезали. Вот такой неудачный осколочек.
Еще осколочков пять в ноге, но они не мешают.

- Тебе алкоголь можно?

- Не, не надо. Рано. Да и не люблю я его. Только если согреваться, когда холодно…

- Ты откуда?

- Волгоградский. Я тут в госпитале лежал.

Александр вертел в руках столовый нож. Потом положил его и начал говорить извиняющийся тоном:

- Я хотел добровольцем. Мне еще шестидесяти нет. Не взяли. Сердце недавно прооперировали,
стенты поставили. Говорят, нельзя. А я в Афгане повоевал. Минометчик.

Володя, прихлебывая чай, уважительно кивнул. Александр смотрел на него и не мог
до конца поверить, что эта мальчишеская ладонь держала оружие, эта узенькая спина
тащила груз. А бронежилет? А еще и шустро двигаться с ним надо. Иначе - смерть.

- Ты сколько килограммов потерял? - спросил Александр.

- Двенадцать. Я не хиляк. Я наберу. Я камээс по боксу в полулегком весе, - с улыбкой
ответил Владимир, видя замешательство своего нового друга.

Александр, можно сказать, облегченно вздохнул:

- Тогда все нормально. Можно снова в бой, да?

- Конечно. А куда еще деться русскому мужику в наше время?

- Да и осетинскому тоже. Вот только не берут меня. Чувствую, напрасно
жизнь проходит, - Александр был очень расстроен.

Володя улыбнулся уголками губ:

- Нам на фронт зимой батюшка привозил одеяла и домашнее печенье. Благословил нас.
Нам всякое полезное оборудование привозили. Как гуманитарку. Но одеяла и печенье
я запомнил на всю жизнь. Было очень холодно. А я завернулся в одеяло
и посасывал печенье. Я даже заснул минут на десять. И мне снилась мама.
Будто я болею, а она меня укрывает. Откуда-то силы потом взялись.

Владимир вскинул усталые глаза на Александра и добавил:

- Найди, как в тылу быть полезным. А то так и будешь напрасно мучиться.

А потом они расставались. Это был целый процесс. Сначала некоторые вкусности
из кафе перекочевали в Володин рюкзак. Потом туда же нырнули фрукты из «империи».
Была пресечена всякая попытка Володи снова явить миру пятитысячную купюру.
Они обменялись номерами телефонов. Александр долго тряс Володину руку и желал
всяческих благ. А еще он молил Господа, чтобы Он оставил на земле этого парня,
потому что именно такими парнями нужно населять наши города и села.
«Пусть он живет! Пусть родит сыновей! И дочерей тоже! Господи! Защити Владимира!
Защити своих воинов! Они же за нас! И за Тебя, Господи!» - вот примерно так
молился Александр, изнывая от своей фруктовой «империи», и от уютного дома,
и от размеренной мирной жизни.
Я познакомился с ним примерно через месяц. Он, взволнованный и быстрый, нашел меня в Алуште со словами:

- Отец! Ты возишь помощь ребятам за ленточку. Хочу помочь! Что надо?

Я перечислил все, что мы собирали в тот момент, и удивился его вопросу:

- А одеяла и печенье возите?

- Нет еще. Немного позже. Как похолодает. А печенье женщины наши пекут к Рождеству.

- Я сейчас поучаствую, и потом привезу вам одеял и печенья.

- Хорошо, - согласился я.

И Александр сказал:

- Я понял, что такое одеяла и печенье для наших бойцов. Это кусочек мирной жизни. Очень надо.

- Отвезем, конечно, - подтвердил я. - Это очень нужно, кусочек мирной жизни.

Я смотрел на этого красивого сильного кавказского мужчину и понимал его тоску
по настоящей военной работе. Но тыл! Это тоже очень важно! Как и важна молитва о наших воинах.
И о мирных людях, чья жизнь в опасности от обстрелов.

Господи! Спаси и сохрани нас всех! Слава Богу за все! ( Автор: священник Игорь Сильченков.)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив