О теле и о духе

Был он красив, умен, тонок, обходителен, происходил из семьи известнейших сидельцев.
Библиотека у него была хорошая, и у меня ничего, а телефона в нашем доме не было, так что мы мотались друг к другу за книжками. Мой уникальный двухтомник Шекспира в переводах Пастернака, купленный у букинистов Арбата, до сих пор хранит следы Лёшиного портвешка.
Сначала дружили на почве книг, потом он чаще стал захаживать на почве безденежья. Есть у меня грех перед ним. Зашел как-то, дай говорит деньжат, кстати всегда отдавал, а у меня настроение было паршивое, денег не было, нет говорю. А спиртика дай граммульку, у нас всегда спирт в доме был. И тут я нагло, не моргнув, показала на трехлитровую рубинового цвета банку со спиртом, настаивающимся на клюкве, и сказала, нет, ни грамма, вот компотика хочешь налью. При мысли о компотике его видать затошнило и он, тихо побрел.
За многое я могу себя ругать, но эта банка спирта и до сих пор стоит колом в моем горле.
Как-то летом все были в отъезде, тоска была зеленая и вечерком я побрела к Лёше за детективчиком, которые ему в ассортименте привозили из-за бугра.
Дверь мне открыл маленький, худенький, как воробышек дядечка, много старше меня, сказав, что хозяин несколько дней в отъезде, а он тут гость. Я извинилась, попросила разрешения порыться в книжках.
В процессе поисков, мы слились в экстазе с временным и , как быстро выяснилось, сутки не лопавшим соседом.
Короче обратно я ушла с книгой и мужчиной. Дома
я его накормила, мы быстренько усидели бутылку сухонького и до утра перешли на кофе.
Дядька был умный, невероятно эрудированный и весьма куртуазный, рассказавший мне про 101км, на котором он обитал за диссиденство. Я почувствовала себя почти Галиной Вишневской.
Под утро мы расстались, обсудив все литературные вопросы, которые у нас накопились за жись, и я побрела на работу.
Когда я снова свидилась с Лёшей, я ему сказала, слушай, какого чУдного мужика я у тебя обнаружила, не мужик, а пир духа. Уж тебе могу признаться, мы с ним протрепались всю ночь и он не сделал ни малейшего поползновения, где таких воспитывают?
На что Лёшка хмыкнул, глаза у него стали ехидно-веселые и он сказал, ну, дорогая, должен тебя разочаровать, это не выдержка и воспитание, это из серии предпочтений, он любит мальчиков.
А мне-то, дуре так льстила мысль, что мой тогдашний собеседник оценил мой интеллект, предпочтя его плотским утехам:)
Слушала я тут диалог нашего поэтически-прозаического все с нашим, как называл его ведущий, классиком.
Что они несли, убиться веником. Одна идея положительного осмысления сталинской идеи Биробиджана, как альтернативы сегодняшнему Израилю, чего стоила.
И мне вспомнился тот маленький дядечка, который ради того, чтобы его накормили и напоили готов был вести ночные разговоры с совершенно не интересующей его девкой, разбавляя эти разговоры изысканными комплиментами.
И подумалось, что таковы примерно наши теперешние отношения с носителями духа.
Они лепят, мы в экстазе, а на самом деле они не по духу, им просто кушать хочется .