О танках и танкистах — 2

Однако француз и англичанин не знали, что большую часть танков на манёврах вели отнюдь не те, кто повёл бы их в бою, — не штатные механики-водители, которые были обучены настолько не «образцово», что их побоялись выпускать на манёвры, — а командиры машин. «[...] Буквально во всех танковых частях, — говорил 16 января 1936 года на Первом окружном совещании стахановцев КВО командир одного из танковых батальонов 133-й механизированной бригады Абрампольский, — когда нужно вести машину на парад или на манёвры, мы садим (так в документе, — А.С.) за рычаги управления командира машины, потому что он имеет 300–400 часов вождения, а механик имеет всего 50 часов». В 45-мехкорпусе задействовали также всех опытных «мехводителей», имеющих наезда по несколько сот моточасов», — а число механиков-водителей молодых, имеющих мало опыта по вождению машин», на манёврах было «незначительно» ...
Отнюдь не свидетельствовали о высоком уровне подготовки танковых частей и разрекламированные прыжки БТ-2 и БТ-5. «[...] Если мы будем действовать, предположим, в бат[альо]не, — подчёркивал тот же Абрампольский на армейском совещании стахановцев-танкистов 21 января 1936 года, — на первом же противотанк[овом] рву смогут прыгнуть только Дудко, Полуянов и др[угие], а остальные 40 машин бат[альо]на останутся по ту сторону рва [...] это ничего не даёт» .
О том, насколько «образцово» была подготовлена основная масса механиков-водителей, участвовавших в Киевских манёврах частей, насколько грамотно эксплуатировала она технику, говорит и ещё один факт, о котором не знали Луазо и Лиддел Гарт: ещё за несколько дней до манёвров значительная часть действовавшей на них танковой армады была попросту небоеспособна! Так, в 45-м мехкорпусе — выводившем на манёвры 260 танков из штатных 303 — в последние пять-шесть дней пришлось заменить моторы на 39 БТ-2 и БТ-5 и перебрать их (почти как при заводском ремонте!) на 66 Т-26. Иными словами, начнись учения на неделю раньше — и краса и гордость Киевских манёвров не смог бы стронуть с места или потерял бы в первые же часы из-за неисправности двигателей 34,7 процента штатного количества и 40,4 процента выводимых на манёвры танков! А если учитывать только боевые танки (исключив из подсчёта разведывательные Т-37), то эти цифры возрастут соответственно до 44,1 процента и 53,8 процента! В 133-й мехбригадк ещё на 3 сентября 1935 года из 152 выводимых на манёвры танков 71, т.е. 46,7 процента требовали «лечения» в ремонтно-восстановительном батальоне бригады или даже в гарнизонных и окружных мастерских.
...
Командование танковых частей снова практиковало очковтирательство в квадрате. Оно не только репетировало будущие «бои» — заранее зная, где именно и при какой обстановке они произойдут, — но и сажало в выводимые на манёвры танки не тех, кому пришлось бы драться на этих машинах на войне, а тех, кто был лучше подготовлен, собрав их с бору да с сосенки... «Личный состав, идущий на манёвры, — докладывали, например, 25 августа 1936 года из 5-й механизированной бригады, — подобран лично командиром и военкомом каждой части». О том, что было бы, веди и обслуживай танки их штатные «мехводители», можно судить по признанию, которое сделал 13 марта 1937 года на активе наркомата обороны майор П.М.Арман, капитаном командовавший в 1936-м батальоном в 4-й мехбригаде: «У меня материальная часть почти на 100 процентов была не на ходу перед манёврами за 2 месяца в Белоруссии».
(Смирнов А. Торжество показухи [Киевские и Белорусские манёвры 1935–1936 годов] // Родина. 2006. №12. С.88–96)
|
</> |