О смысле жизни

Безусловно, вы тут же скажете, природа не знает «почему?», и будете правы. Конечно, жизнь существует, потому что просто есть, сложилась такая возможность, потому что материя так соорганизовалась, эволюционировала. Но давайте запустим этот вопрос еще глубже, в самую подноготную бытия. А почему такая возможность вообще существует, почему она-то возможна? Иными словами, мы спрашиваем не о случайных причинах жизни, а о ее диалектической необходимости. Какой реверс бытийной монеты прячет обращенный к нам, живым существам, аверс?
Тут нужно вспомнить, что основной характеристикой жизни является ее конечность. Любая жизнь конечна во времени и пространстве, ограничена в своих силах и возможностях, так или иначе воспринимает себя как отдельное, обособленное, противопоставленное всему прочему существо. Поэтому умирает именно оно, а не что-то иное и постороннее. Потому-то оно и умирает, что есть нечто конкретное, обособленное, чему, стало быть, можно прекратить быть.
На первый взгляд кажется, что и в неживой природе полно обособленных вещей. Камни, реки, звезды — все это ведь вполне самостоятельные, долго существующие, а затем исчезающие объекты. Но давайте пристальнее всмотримся в них. Так ли уж они самостоятельны? Камень существует как камень только в нашем предметном представлении. Однако, если его расколоть, получится несколько частей, которые тоже будут камнями, а если раздробить еще сильнее, то и вовсе выйдет горсть песка, который, по нашим понятиям, уже не камень, но, по сути, ничем бытийно от осколков камня не отличается. Иначе говоря, песок не есть смерть камня, камнепад не есть его рождение. Самостоятельного камня, да и любого другого неживого предмета, нет, есть лишь те или иные временные сочетания первичных элементов, стихий, энергий или чего-то еще более фундаментального. Настало время спросить чего?
От чего обосабливается конечность? В первую очередь, от своей противоположности — бесконечности. Вся неживая природа в неисчислимых вариантах своих явлений суть единая бесконечность, разделенная лишь нашим предметным взглядом, но не в самостоятельном смысле, как обособленная конечность живого существа. Любое живое существо выделяется из бесконечности, существует некоторое конечное время как такое выделенное, обособленное, сохраняющее свою обособленность, а затем растворяется в бесконечности. И тут вновь встает наш изначальный вопрос: зачем?
Зачем все это бесконечности, разве ей недостаточно самой себя — вечной и безграничной? И тут оказывается, что нет. Чтобы существовала бесконечность, должна быть и какая-то конечность, в сравнении с которой бесконечность и была бы бесконечностью. Конечность, стало быть, в своем диалектическом, бытийно-логическом смысле нужна как инобытие бесконечности, как та необходимая форма, которую должна так или иначе принять бесконечность, чтобы быть и оставаться собой. Все мы — одна и та же бесконечная бесконечность, на космическое мгновение принявшая форму случайной конечности, чтобы оставаться собой навсегда.
|
</> |