О романе «Час Быка». Часть вторая.

anlazz — 22.01.2017 Теги: Ефремов Во второй части разговора о романе «Час Быка» я хочу поподробнее остановиться на теме этики. людей ефремовского будущего, и вообще, на отличие их поведения от поведения наших современников. Дело в том, что практически каждый второй комментатор «ефремовских постов» обращает внимание именно это. Какие только грехи не приписываются героям Ивана Антоновича. Они и безнравственны (ну, это уже «классика»), и сексуально озабочены (это тоже), и безответственны, и не уважают окружающих, и не способны думать о будущем (!) – в общем, не герои, а так. Инфантилы с завышенным чувством собственной значимости, которые прилетели на процветающую планету Торманс и устроили там «оранжевую революцию». Я не шучу – обвинение землян в «Оранжаде» реально выдвигалось, причем совершенно разными людьми. Это, прежде всего, показывает, насколько туманно в нашем общественном сознании понятие «оранжевая» цветная «революция». Но кроме этого, свидетельствует и о том, насколько сильно наше общество погрузилось в Инферно – раз «мирная жизнь» Торманса, с господством олигархии и «Храмами нежной смерти» для его членов кажется чем-то, что имеет смысл защищать.

Впрочем, к данной особенности нашего времени мы обратимся несколько позднее. Пока же зафиксируем важную особенность восприятия ефремовских героев нашими современниками. А именно: изображаемые писателем люди кажутся нам лишенными «самостоятельного мышления» - как написал один из комментаторов одного из «ефремовских постов». На самом деле, если не брать ставшие уже стереотипными обвинения писателя в «ходульности сюжета и картонности образов», то подобное отношение к его героям является самым популярным. Особенно часто подобная характеристика высказывается по поводу «Часа Быка». Дескать, если про персонажей той же «Туманности Андромеды» еще можно сказать, что они в плане ответственности хоть как-то могут сравниться с нынешним «менеджером среднего звена», то члены экипажа «Темное пламя» - это вообще практически дети. И  указанный менеджер гарантированно уделает их по всем параметрам. К примеру, земляне прилетают на Торманс совершенно без какого-либо плана – чего наш современник позволить себе не может, путем обмана получают разрешение на посадку (!), на планете совершают рискованные путешествия, в результате которы гибнет часть экипажа. Наконец, погибает руководительница экспедиции, после чего «Темное пламя» буквально бежит с планеты.

Итог неутешителен – однако спустя десятилетия Земля узнает, что на «планете страданий» произошла революция, тирания олигархов свергнута и начат путь движения по направлению к коммунизму. Сам подобный переход от первого состояния («неудачи» землян) ко второму (революции) кажется многим нелепым, и вызванным исключительно авторским произволом – тогда, как следовало бы признать победу олигархии Торманса. На самом деле, конечно, это не так – но об этом будет сказано отдельно. Тут же стоит сказать о другом – о том, насколько вообще можно говорить о «безответственности» применительно к вышесказанном. И, прежде всего, стоит уточнить: а что это такое – эта самая ответственность?


На самом деле существует множество ее определений – но в общем, ответственность можно свести к способности человека предвидеть свои действия в будущем. Поскольку любой разумный субъект желает, прежде всего, успеха в своих начинаниях – и если он готов нести ответственность, то, прежде всего, потому, что уверен в указанном факте. (Мазохистов мы опускаем.) Именно исходя из данного определения, мы можем сказать, являются ли герои Ефремова ответственными – или нет? А так же – почему многим из наших современников подобный вопрос вообще приходит в голову? Но для того, чтобы это сделать, нам придется сделать вспомнить то, о чем говорилось в прошлой части. А именно – то, что для Ивана Антоновича основной задачей романа «Час Быка» было изложение разработанной им «Теории Инферно». Т.е., по сути, применение метода диалектического материализма по отношению к любым, более-менее сложным, системам. Именно исходя из этого и формируется «ефремовская этика»: в отличие от привычного нам положения, когда основой для того или иного действа выступает «мораль» - особая статичная система норм и правил, сложившаяся исторически, у Ефремова применяется совершенно иной подход. Можно даже сказать, что морали, как таковой, у него нет. Вместо нее каждое действие соотносится исключительно с тем, насколько оно увеличивает или уменьшает уровень Инферно (страдания) в мире.

Подобная идея появилась у Ивана Антоновича еще в «Туманности Андромеды», когда одной из базовых структур общества стала «Академия Горя и Радости». Эта организация занималась постоянным учетом изменений в состоянии людей после каждого общественного события. (Удивительно, но где-то в это же время к подобной концепции пришел английский ученый Стэффорд Бир с его идеей «алгедонического управления».) Но в «Часе Быка» писатель пошел еще дальше: теперь не нужно было особой «Академии», вместо специального учреждения данная функция была доверена каждому члену общества. Разумеется, подобное состояние может показаться неудобным: вместо простого соотнесения своих действий с некими непреложными правилами – ну там, «не укради», «не убий», «не возжелай вола ближнего своего», и разумеется, «не прелюбодействуй» – теперь возникает необходимость в каждом случае выстраивать некую модель развития ситуации. Что повышает нагрузку на мозг – и может показаться излишне усложняющим жизнь. Человек ведь, как и любое иное существо, избегает условий, требующих от него лишних интеллектуальных усилий. Поэтому может показаться, что мало кто согласится пожить в мире, где каждое действие приходится просчитывать с учетом будущих изменений.

Но это не так. Во-первых, даже в настоящее время человек, помимо «простого» сопоставления своих действий с моралью, очень часто должен заниматься и «сложным» анализом конкурентной обстановки. Поскольку, если будешь постоянно следовать «вечным истинам»  -  то того-с. Съедят!  (Забавно – но, личности, которые, на первый взгляд, наиболее точно следуют морали - в конечном итоге чаще всего ведут «двойную игру». Это правило настолько прочно вошло в наше общественное сознание, что подобные «святоши» в художественных произведениях почти всегда оказываются негодяями.) Так что во время осуществления своей трудовой деятельности, а часто, и в личной жизни, нашему современнику все равно приходится включать свой мозг. Но, в отличие от ситуации в «мире Ефремова», эти усилия, как можно понять, уходят вовсе не на то, чтобы снизить количество страданий в мире – а скорее, на обратное.

А во-вторых, следует учитывать тот факт, что указанный выше метод может быть почти незаметен для особым образом организованного сознания. Ведь можем мы, к примеру, почти не тратить сил на чтение – хотя человек, не умеющий или плохо умеющий это делать воспринимает чтение, как тяжелую работу. А мы спокойно читаем, даже находясь на отдыхе – или даже ради отдыха! То же самое можно сказать и про многое другое Самые сложные умения - по мере того, как они интернализируются, «свертываются – начинают требовать все меньше и меньше сил, постепенно вообще исчезая из сознания, становясь фоном. И вот мы уже не замечаем, как складываем буквы в слова, переключаем передачи на автомобиле или удерживаем равновесие на велосипеде. А ведь сколько сил тратилось на это все вначале! Так почему же нельзя предположить, что с указанным «непрерывным моделированием» получится по другому? Тем более, при учете того, что земляне в мире Ефремова получают крайне обширную «психологическую подготовку».


В общем,  можно предположить, что применение указанного метода формирования этики будет не труднее, а легче, нежели наш вариант с «четко установленной моралью», которую все равно все нарушают. Ну, и исходя из этого, разрешить, все-таки, вопрос с ответственностью ефремовских героев, а равно, и с прочими «недостатками» - от инфантильности до сексуальной озабоченности – которыми награждают их наши современники. И, прежде всего, понять – что ни  каким «абстрактным гуманизмом» они не страдают, никакие необдуманные действия не совершают, и разумеется, никакого подобия современных «либерастов» не представляют. (Ну, а то, что никакой «цветной революции» на Тормансе земляне не совершают, должно быть и так понятным.)

Нем, ефремовские герои, разумеется, гуманисты – в том плане, что в качестве «высшей оценочной инстанции» они выделяют именно человека. (Причем, каждого – как уже говорилось выше, каждый землянин в каждый момент времени выполняет оценку ситуации.) Но этот гуманизм вытекает исключительно из идеи снижения Инферно. Никаких абстрактных ценностей, вроде «не убий, не укради, не прелюбодействуй» или «свободы, равенства, братства» - у землян нет. Есть только увеличение Инферно и снижение Инферно. Собственно, именно поэтому они спокойно принимают гибель нападающих с целью убийства на них личностей: поскольку последние сами рассчитывают увеличить уровень энтропии вселенной путем уничтожения мыслящих существ, почему бы не предоставить возможность им это сделать. А вот убийство в «классическом понимании», т.е., стратегия, направленная на указанное уничтожение, оказывается им чужда. Подобный механизм прекрасно виден при рассмотрении знаменитого эпизода в Кин-Нан-Тэ – который так сомнителен кажется нашим современникам. На самом деле, там все просто – пока есть возможность оттягивать роковой исход (уничтожение людей, пусть даже и бандитов) – это происходит. Как только подобна возможность исчезает – что же, приходится принимать сложившееся положение, как нормальное.

Почему это случилось – надо говорить отдельно. Тут же стоит указать только на то, что из случившегося были сделаны крайне важные выводы относительно тормансианской системы власти и ее эффективности. Можно сказать, был поставлен смертельно опасный эксперимент, завершившийся гибелью исследователей – но наградой за это стало получение бесценных знаний. Собственно, то же самое стоит сказать и про ситуацию с Чеди Даан – да, ее действия кажутся неоправданно рискованными, но если бы их не было, то не было бы и итоговой победы. В конце концов, экипаж «Темного пламени» сделал то, что в других произведениях делают тысячи закованных в бронескафандры «маринеров», десантирующихся на планету. Такова цена знания – вещи, которая стоит дороже, нежели все танки, самолеты и космокресеры, вместе взятые.


И вот тут стоит сказать о риске – а точнее, об отношении людей ефремовского будущего к нему. Если вспомнить уже неоднократно упомянутого Переслегина с его неоднократно упомянутой статьей «Странные взрослые», то в ней был отмечен очень важный факт: люди в мире Ефремова идут на крайне рискованные решения. С нашей точки зрения крайне рискованные. То есть, мире Ефремова -  это что угодно, но только не «цивилизация безопасности». И даже не «безопасный мир» в современном понимании. Сам Переслегин назвал данное явление «трансценденцией риска», что, впрочем, лишь запутывает ситуацию – поскольку ключ к отношению риска/безопасности в ефремовском мире не трансцендентный, а вполне познаваемый. И связан он именно с уже упомянутым методом постоянного моделирования реальности. В том числе и той ее части, которую принципиально нельзя промоделировать.

Подобное утверждение может показаться абсурдным, но это не так. На самом деле, работа с непредсказуемыми событиями так же возможна – чему, например, служит т.н. «теория вероятностей», широко используемая в технике. Тут нет смысла рассматривать подробно этот факт – достаточно лишь напомнить, что, к примеру, Интернет был бы невозможен без применения указанной теории. Да и компьютеры тоже. Но для социальных и психологических систем требуется свои методы  (хотя та же матстатистика является одним из базисов социологии). Таковым методом, как можно догадаться, выступает «Теория Инферно», и вообще, любая теория, построенная на основании диалектики. (К примеру, марксизм, который прекрасно предсказывает кризисы капитализма и другие интересные вещи – но тут идет речь о другом.) Поскольку именно диалектическое мышление позволяет избавиться от извечного «диктата частного» и подняться на более высокий уровень

Я не буду подробно объяснять, как работает данный механизм – поскольку сам Иван Антонович, судя по всему, до конца его так и не разобрал. Замечу только, что чем выше мы будем подниматься по уровням системы, тем более предсказуемой станет ее работа.К примеру, показать, как будет вести отдельная живая особь принципиально невозможно.  (Точнее, можно с определенными допущениями. Поиграйте со своим котом – и поймете, о чем идет речь.) Но вот развитие популяций происходит уже почти предсказуемо. Или – невозможно предсказать, какие мутации и как будут происходить, однако популяционная генетика подчиняется строгим уравнениям. Собственно, именно подобная особенность бытия и позволяет палеонтологам восстанавливать образ минувшей жизни по ничтожным, в сущности, находкам. Ефремов, будучи палеонтологом, как раз этим и занимался – причем, его основная заслуга, как ученого, как раз и состояла в том, что он впервые в науке начал заниматься «экологической палеонтологией», рассматривая вымершие виды во взаимосвязи с окружающей средой. Отсюда, к примеру, проистекают корни его тафономии – раздела палеонтологии, занимающейся захоронением останков.

И отсюда же идет понимание, что в том случае, когда на имеющемся «уровне» нельзя построить однозначную модель, то надо подниматься «выше». Именно тут лежат корни упомянутого выше отношения к риску, порой доходящему до довольно высоких значений. Но всегда, во всех случаях, оказывающемуся оправданным – поскольку даже в случае гибели рискующих это позволяет получать нужные знания гораздо легче, нежели бы это происходило в условиях «безопасного общества». (А вот излишнее увеличение риска, ввод его в «прогнозируемые» отрасли, разумеется, для мира Ефремова запрещен – «адреналинщиков» тут нет.) Исходя из этого, можно понять основную стратегию поведения землян на Тормансе: а именно, получение максимально возможной информации об тех областях, которые невозможно понять при взгляде «извне». Например, об взаимоотношения внутри элиты. (Выяснено из «эксперимента» с группой в Кин-Нан-Тэ.) Или об общем уровне Инферно внутри разных слоев общества – что было получено из «эксперимента» Чеди Даан, или из «эксперимента» связанного с лекцией Вин Норина, и приведшего к гибели самой Фай Родис.


Впоследствии именно эта самая информация позволила дать шанс людям Торманса выйти из Инферно – но о том, как это было сделано, надо говорить отдельно. Пока же стоит отметить лишь то, что само получение знания тормансианами того, «как это устроено на самом деле» (типа: наверх попадают не самые лучшие) является крайне важным элементом данного выхода. Ну, и самое основное – а именно, передача жителям планеты представления о том, что деление на «кжи» и «джи» есть лишь условность –так же вытекает отсюда. (Как можно понять, это вопрос, актуальный не только для Торманса.) Но об этом будет отдельный разговор. Тут же стоит завершить тему «ефремовской этики», подведя итог под всем вышесказанным.

А именно – указать, что основная проблема при рассмотрении данной темы у наших современников возникает оттого, что они неявно предполагают наличие одной этической системы (основанной на фиксированной морали), а сам Ефремов полагал другую. Именно отсюда и идут известные заблуждения об «этической неполноценности  ефремовского мира, включая не рассмотренную еще проблему «сексуальной распущенности».  А также, о совершенной беспомощности автора при описании сложных проблем. Хотя, на самом деле, следует вести речь об обратном –и единственной реальной проблемой в «Часе Быка» выступает трудность восприятия всей заключенной в романе информации. Что поделаешь – книга, как уже не раз говорилось, действительно писалась в спешке.

Ну, и самое главное – стоит понять, что данная трансформация этики представляет собой вовсе не «авторское допущение», а довольно логичный вывод из реальных исторических процессов. Как, впрочем, и все творчество Ивана Антоновича Ефремова в целом.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив