О рогатом

sublieutenant — 20.02.2021

*смахнув с бороды скупую слезу* Всё не зря.

Увы, как бы ни хотел я вернуться в Броккенбург (а я хочу), насущные дела зовут в Турин. У меня в Турине тоже осталось немножечко долгов.


РАУБРИТТЕР (IV. ANIMO)

Первый выстрел лег мимо цели. Гримберт готов был поклясться, что прицельный маркер выверен с ювелирной точностью, однако промах сделался очевиден еще до того, как рассеялся пороховой дым.

Должно быть, баллистическая автоматика «Убийцы» в последний момент перед выстрелом попыталась скомпенсировать резкий боковой ветер, внеся поправки в прицел. Проклятая ржавая рухлядь! Прав старый Магнебод, нельзя доверять автоматам, даже самым надежным из них. Их железная самоуверенность погубила больше рыцарей, чем тщеславие, гордыня, кумулятивные снаряды и сифилис.



Снаряд из автоматической пушки должен был ударить точно в олений затылок, меж роскошных ветвистых рогов, похожих на окаменевшие виноградные лозы. Но вместо этого ударил на добрых два пуса выше. Может, «Убийца» и был дряхлым старым доспехом, но оптические системы у него были отменные, настроенные лучшими специалистами Турина. В восьмикратном увеличении визора Гримберт отчетливо видел, как снаряд, который должен был обезглавить оленя, врезался в древесный ствол аккурат над его головой, усеяв снег вокруг дымящимися обломками коры и веток.

Едва ли у оленя был бортовой баллистический вычислитель, он и звук выстрела автоматической пушки небось слышал впервые в жизни, однако у него было то, чего не было у вооруженного до зубов «Предрассветного Убийцы» - безошибочный инстинкт самосохранения. Взбрыкнув длинными ногами, чтоб выбраться из глубокого снега, олень опрометью бросился прочь, потряхивая на ходу головой. Один из его роскошных рогов свисал почти до земли, причесывая снег, должно быть, его размозжило осколком лопнувшего снаряда.

Во имя чирьев на заднице святого Фомы! Если он думал, что маркграфы Туринские так легко упускают свою добычу, то не заслуживал шансов на спасение.

- Ату его! – завопил Гримберт, не проверив даже, включен ли микрофон, - В погоню, мои ратные товарищи!

Он пришпорил «Убийцу», с удовольствием ощутив, как в недрах потрепанного рыцарского доспеха просыпается выходящий на рабочие обороты реактор. Обычный человек, даже находясь в двух туазах от рыцарского доспеха, едва ли различил уловил перемены в работе его силовой установки, разве что ощутил раздающийся из его недр гул. Однако Гримберт, чья нервная система была соединена с «Убийцей» при помощи нейро-штифта, воспринимал даже мельчайшие перемены в стальном теле так, словно они происходили в его собственном. По силовым кабелям побежал невидимый огонь, распаляя и напитывая внутренние узлы и агрегаты, заскрипели, сбрасывая тонкую наледь, мощные гидравлические приводы, негромко запела подвеска… Приятное ощущение, наполняющее душу безмятежным рокотом и согревающее озябшую кожу. Покорный приказам рыцаря, доспех просыпался для боя, испещрив сетчатку Гримберта бесчисленными символами, значками и пиктограммами. Сейчас у него не было времени их разглядывать.

- Полный вперед! Живее!

Олень удалялся быстро, ему не мешал ни глубокий снег, ни волочащийся за ним срубленный рог. Деревьев здесь, в подлеске, было немного, но олень и не пытался затеряться в чаще. Гримберт отчетливо угадал его траекторию еще до того, как «Убийца» услужливо построил схему. Инстинкт дикого зверя вел его прочь, в сторону занесенной снегом балки. Если он перевалит через нее, отгородившись от охотника исполинской складкой земли, даже автоматические пушки «Убийцы» будут бесполезны, это Гримберт тоже сознавал отчетливо. Потому и гнал доспех во весь опор, резкими командами на ходу корректируя курс.

Пять градусов вправо. Разнести шаг, чтоб уменьшить качку. Поворот орудий. Вычисление баллистической прямой с упреждением…

Как же тяжело вести машину по глубокому снегу! «Убийца» весил всего сотню квинталов , по рыцарским меркам он мог сойти разве что за тощего мула на фоне статных першеронов, но даже этого веса хватало, чтоб стальные ноги предательски вязли в снегу, нарушая центровку и заставляя доспех двигаться враскачку, точно деревенского пьяницу.

Олень не собирался его ждать. Стряхивая со шкуры хлопья снега, он стремительно поднимался вверх по балке. Секунда – и он уже на самой вершине. Черт, может, он и был примитивно устроенным существом, однако, сообразно воле Господа, не нес на себе ни бортовой брони, ни ядерного реактора, оттого даже в зимнем лесу двигался удивительно проворно. Еще одна секунда и он перевалит через балку, сделавшись невидимым. Но этой секунды Гримберт ему давать не собирался.

Во имя семи рыцарский добродетелей, ему нужен лишь один верный выстрел…

Выругавшись сквозь зубы, он погасил баллистический вычислитель, судорожно строивший вокруг уменьшающегося оленьего силуэта концентрические кольца, и взял управление пушкой на себя. Замер, как стрелок из аркебузы перед сильнейшим ударом в плечо, даром что приводы «Убийцы» полностью брали на себя отдачу, прикрыл без всякой необходимости левый глаз и…
Выстрел был поспешным, лишенным той особенной элегантности, что составляет гордость охотника, однако он был верным. Даже не выстрел, а короткая очередь – врезавшийся в гашетку палец Гримберта окаменел на четверть секунды, а отключенная автоматика бессильна была самостоятельно произвести отсечку.

Но это было уже неважно. Он попал и отчетливо видел это.

Выстрел настиг оленя на самом гребне и кинетической энергии, заложенной в снарядах, было достаточно, чтобы коренастая фигура на мгновенье замерла в воздухе. Так, словно сам Господь подхватил ее невидимыми ладонями, пытаясь вознести в небесное царство наперекор закону притяжения. Может, с другим оленем это и прошло бы, но этот, кажется, слишком много грешил в своей не очень длинной жизни. Груз грехов оказался слишком тяжел, отчего он, кувыркнувшись, рухнул на обратной стороне балки.

Гримберт издал торжествующий клич, в этот раз не забыв включить рацию.

- Вальдо! Эй, Вальдо, ты видел? Как тебе такое?

Аривальд отозвался спустя секунду. И хоть говорил он небрежно, точно человек, только что вынырнувший из глубокой дремы, Гримберт не сомневался, что его оруженосец пристально наблюдал за происходящим, еще с того момента, когда сканеры «Убийцы» различили между деревьев олений силуэт.

- Если ты ожидаешь похвальбы, лучше придумай повод получше, чем пустая трата снарядов.

Гримберт едва не задохнулся от негодования. Пусть выстрел был не из идеальных, однако же заслуживал по крайней мере сдержанного уважения.

- Пустая трата? Черт! Разуй свои чертовы глаза! До него было четыре полных арпана! И с боковым ветром!..
- Двести метров, - спокойно поправил его Аривальд, - Двести метров с небольшим. Привыкай использовать имперскую систему счислений, Грим, если не хочешь показаться при дворе неотесанным варваром с восточных границ, который смазывает свой доспех гусиным жиром и ковыряется в зубах фамильным ножом.
- Я добыл нам оленя, черт возьми!
- А еще ты промахнулся первым выстрелом, - безжалостно закончил Аривальд, щелкнув языком, - Доверил работу бортовым вычислителям доспеха, вместо того, чтоб навестись вручную.
- Это был хороший выстрел! – запротестовал Гримберт, - Я перешиб ему рог, ты же видел! Не моя вина, что эта дурацкая рогатая кляча…
- Хороший выстрел, мой господин, - подтвердил Аривальд, но не своим голосом, а кривляющимся и тонким, который специально приберегал для дурацких острот, - Почти отличный. Если бы его увидел старик Магнебод, тебе досталось бы куда крепче. Бьюсь об заклад, сейчас бы ты уже делал круг вокруг маркграфского замка с соломенной шляпой от пугала на голове и с тяжеленым подшипником на шее, распевая во весь голос «Я косоглазая бестолочь, которая не попадет даже в небо ясным днем».

Гримберт стиснул зубы, надеясь, что их скрип окажется неразличим для примитивных микрофонов «Предрассветного Убийцы». Замечание оруженосца было обидным, но, к сожалению, справедливым. Мессир Магнебод, старший рыцарь Туринского маркграфства, терпеть не мог, когда его воспитанники разбазаривают даром снаряды из боезапаса, и в меру своих сил старался отучить их от этой пагубной привычки. С фантазией, которая, по мнению Гримберта, была бы уместнее во время шумных возлияний за маркграфским столом при описании его воображаемых подвигов, чем в обучении юных рыцарей.

- Пошли добудем этого красавца, - произнес он, подражая небрежному тону отцовского распорядителя охоты, - Готов поспорить, там добрых пять-шесть квинталов мяса, не говоря уже о рогах.

«Беззаветный Страж», бредущий по снежной колее вслед за «Предрассветным Убийцей», на миг согнул свой неуклюжий бронированный корпус в оскорбительной пародии на поклон.

- Не терпится повесить эти рога в своих покоях? Глупая затея. На фоне тех трофеев, что добыл твой отец они будут выглядеть по меньшей мере бледно.
- Что ж мне их, выбросить, что ли?
- Зачем? – возразил оруженосец, - Лучше укрась ими своего «Убийцу». Рога – это древний символ мужской силы, Грим. Только вообрази себе, какой фурор ты со своим доспехом произведешь в Турине! Бьюсь об заклад, все дамочки города сбегутся, чтобы посмотреть на вас двоих. Пожалуй, после этого ты даже сможешь дать ему новое имя. Например, «Рогатый Болван» или «Рогоносец» или…

Гримберт вздохнул. Чуть более горестно и серьезно, чем требовала ситуация.

- Я и забыл, какой занозой в заднице ты умеешь быть, Вальдо.

Несмотря на то, что «Страж» был гораздо более устаревшей машиной, чем его «Убийца», к тому же с несовершенной ходовой частью и нерационально разнесенной броней, ухудшавшей его и без того неважные маневровые качества, Гримберт не мог не отметить, до чего запросто Аривальд им управляет. Легко и естественно, как собственным телом. Послушный его воле, «Страж» легко шел за «Убийцей», почти не отрываясь от него, без натуги взбираясь вверх и вминая в снег небольшие деревца.

- На твоем месте я бы не переживал из-за заноз, Грим, - голос Аривальда в радио-эфире казался спокойным, даже отстраненным, но Гримберт знал своего оруженосца достаточно долго, чтобы различать, когда тот улыбается. Должно быть, за годы знакомства, которое давно переросло в дружбу, образовались где-то под кожей специальные сенсоры, более чуткие, чем радары «Предрассветного Убийцы».
- Вот как?
- Помни, каждая заноза в твоей заднице – часть того кола, которому не суждено пробить ее насквозь, Грим.

Гримберт покачал головой, хоть и знал, что этот жест будет неразличим для спутника. Его тело располагалось в бронекапсуле, укрытой в груди
«Убийцы» и было укрыто многими слоями закаленной стали. Такое расположение даровало ему надежную защиту, делая сложной мишенью для вражеских орудий, однако в определенных ситуациях служило и неудобством.

- Мерзавец. Когда вернемся в замок, я лично прикажу мажордому, чтобы тебе всыпали двадцать плетей за неуважение к своему сеньору.
- Двадцать? – притворно ужаснулся Аривальд, - Подумать только!
- Что, испуган?
- Отнюдь. Восхищен, мессир. Зная ваши непростые отношения с цифрами, я был уверен, что в освоении сложной арифметической науки вы не продвинулись выше восьмерки! А тут…
- А, заткнись, Вальдо!
- Сам заткнись, бестолочь!

Гримберт заставил «Убийцу» выкладываться на полную, так, что из-под его стальных ног летел снег вперемешку с комьями земли. Бронированная туша «Стража» колыхалась совсем рядом и ни в коем случае нельзя было допустить, чтоб она обошла его.
Конечно, никакого соревнования объявлено не было, оба делали вид, будто ничуть не спешат первым добраться до поверженного оленя, но это было обычной практикой их соревнований. Когда тебе двенадцать, игры не требуется обставлять излишне сложными правилами или ритуалами, а бой подчас начинается сам собой, а не по сигналу герольда в форменной ливрее.
«Страж», без сомнения, легко обошел бы «Убийцу» на подъеме. Каждым своим шагом он выигрывал добрый туаз, а то и полтора. Может, доспех оруженосца в техническом отношении был еще более безнадежно устаревшей образиной, чем доспех Гримберта, однако двигался удивительно споро и ловко, точно не пятитонный боевой механизм, прикрытый толстой броней и ощетинившийся стволами автоматических пушек, а крепкий лесоруб в полушубке, выбравшийся на легкую прогулку.

Без сомнения, «Страж» первым добрался бы до цели, однако в каких-нибудь трех туазах от нее поскользнулся, поставив лапищу на притрушенный снегом ельник, и мгновенно проиграл все то преимущество, которое выгадал перед этим.
Гримберт не сомневался, что Вальдо допустил эту оплошность не случайно. Может, оруженосец и выводил его иной раз из себя своими дурацкими шуточками, нарочно испытывая терпение, но жестокосердным он не был. Гримберт даже собирался было, забыв про недавнюю перепалку, сказать ему что-то приятное, но, поймав в визор изображение поверженной добычи, прикусил язык.

Добытый им олень ничуть не походил на те трофеи, которые выгружали после охоты из трициклов отцовские егеря. Его тело не сохранило после смерти той животной царственности, что свойственна его роду, напротив, являло собой весьма неприглядную картину.
Снаряды, выпущенные из автоматической пушки, предназначались для стрельбы по бронированной цели, не по дичи, их чрезмерная кинетическая энергия, выплеснувшаяся в цель и превратившаяся в энергию разрушения, оставила после себя страшную картину. Олень был выпотрошен так, будто здесь пировала целая волчья стая. Выпотрошен, освежеван, перемолот вместе с костями и разорван в клочья, уставшие белый снежный покров лоскутным одеялом из алого, парящего еще мяса в обрамлении пучков дымящейся шерсти. Даже роскошные рога, подпорченные первым его выстрелом, были размозжены снарядами во множестве мест и определенно не годились на трофей. Гримберт молча уставился на осколок рога, торчащий из расколотой черепной пластины, внутренняя часть которой была испачкана черной венозной кровью. А может, она лишь казалась черной на фоне белого снега.

Разглядывая изувеченный остов, снег вокруг которого быстро алел, превращаясь из девственно белого полотна в рыхлую розовую слякоть, Гримберт ощущал себя слишком опустошенным даже для того, чтоб толком выругаться. Он чувствовал себя обманутым, точно его вновь подвели автоматические приводы наводки. Он хотел получить трофей в виде мертвого благородного зверя, но получил лишь груды дымящегося, перемешанного со снегом и землей, мяса, в придачу разбросанные в таком беспорядке, точно мясника, который свежевал тушу, охватил приступ бешенства. Совсем не та картина, которую он предвкушал.

За его спиной, скрипнув сочленениями стальных лап, остановился «Страж» Аривальда. Несколько секунд он разглядывал жуткую картину невыразительными глазками объективов, склонив тяжелую бронированную голову, похожую на глухой рыцарский шлем, потом неуверенно шевельнул стволами орудий, точь-в-точь как человек, растеряно всплеснувший руками.

- Ну, пожалуй, лучше придержать эту историю, чтоб она не дошла до ушей мессира Магнебода. Он найдет, что сказать по поводу твоей славной охоты.

Да уж, с досадой подумал Гримберт, разглядывая алые прогалины в снегу, уж он-то найдет. Скажет, пожалуй, что в тактическом противостоянии сошлись две равные силы, и победила та, что без рогов.

- Черт с ним, с оленем, - отозвался он грубовато, - Мы сюда не охотиться явились, ты помнишь, дырявая башка?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив