О работе, ч.1

Как и обещал, посетую о процессе расследования уголовного дела на отдельном примере.
Надо отметить, что случай довольно интересный, и редкий в практике.
 

 

Лично я графоманией не увлекаюсь, статистику не изучаю, излагаю мысли так, как мой мозг впитал на 8-летней практике работы следователя и государственного обвинителя. Потому, если где-то и буду ошибаться – не пинайте сильно. Фотки позже.

С чего началось:

22.04.2011 ушёл из дома и не вернулся гражданин Иванов, 1989 г.р.

Спустя непродолжительное время в ОВД обратились встревоженные родители с заявлением «об утрате родственных связей».

Тут что интересно: так называемое заявление «об утрате родственных связей» - это Ноу-хау неизвестно чьё, и неизвестно когда придуманное.
Во времена кровавого СССР, когда людей ни за что грузили вагонами и везли в GULAG на расстрел, безвестное исчезновение граждан было событием достаточно редким и быстро устанавливающимся по обстоятельствам. То ли списки расстрелянных вовремя предоставляли, то ли расстреливали по спискам – не понятно.

Людей находили быстро. Ими оказывались, как правило, дураки, должники либо романтичные интеллектуалы. Реже людей находили мёртвыми по тем или иным причинам (сердечко прихватило, например). Ещё реже в отношении них совершались преступления (убийство, например).

Освободившись от тирании и вкусив плоды демократии, с завидной периодичностью стали пропадать граждане, по непонятным причинам владеющие дорогой собственностью (алкоголики с Арбата) или коммерческим делом (бизнесмены). Но всё больше стали пропадать граждане, по факту оказывающиеся жертвами освобождённых от той же тирании пассажиров.

Как известно, всплеск уличной преступности напрямую зависит от обстановки, царящей в государстве в целом: бахнул кризис – все дружно побежали друг у друга воровать, рухнула карательная машина – все дружно помчались друг друга резать.
За примерами далеко ходить не надо. Как сказал один безграмотный сантехник (!!!) «достаточно выглянуть в окно».

Люди пропадали пачками, трупы находили вагонами, милиции и прокуратуре было абсолютно по***, а GULAG тут оказался не причём.

Беззаветно решающее насущные проблемы правительство в скором времени очухалось.
Как же так?! Негоже подобные случаи оставлять без рассмотрения, а то вдруг что как, а мы тут вот так.
Примерно в 2005 году полетели первые указания верховного в стиле усилить и накалить.

По понятным причинам, но непонятным мотивам, было решено все случаи безвестного исчезновения рассматривать как убийства. Сперва, следуя старым добрым традициям, нагнули милицию – все случаи безвестного исчезновения начали обязательно регистрировать, проводить проверку, давать ориентировки, слать запросы и прочее, после чего направлять в прокуратуру для принятия решения.

Поначалу прокуратура молниеносно принимала решения: отказывали в возбуждении дел, что, с одной стороны, вроде бы и ничего, а с другой – крайне мешало текущей работе.

Когда с регионов начали попискивать, мол, а нахера всё это, в ставке подумали и решили, что на самом деле это нахер не нужно, и было принято решение нагнуть прокуратуру тоже – по всем полученным материалам из милиции стали проводить очередные проверки, опрашивать тех же лиц, слать те же запросы. При этом почему-то считалось, что милиция тупее прокуратуры, и надо бы всё, что они делают, переделывать заново, но более кошерно. 

Когда невнятное прокурорское попискивание наконец-таки оформилось в определённые заявления, было решено вернуться к прежней схеме, но с обязательным выездом СОГ по месту последнего обнаружения пропавшего и ещё кой-какими нюансами.

Работа проводилась одинаково как по реальным трупам, так и по психованным жёнам, ушедшим к маме. О детях из приютов, постоянно сваливающим из детдомов и шляющихся по вокзалам, даже вспоминать не хочется. Порой, прости ТНБ, внатуре хотелось найти его чахлый трупик и окончательно определиться, чем по 100 раз в месяц собирать один и тот же материал.

Ну и тут, стало быть, появилась формулировка «об утрате родственных связей». Вроде бы пропал, но не совсем, что существенно облегчило работу.

Вобчем, явилась гражданка Иванова с заявлением о безвестно пропавшем сыне. Поскольку сын был гуляка и любитель выпить, все дружно решили, что он всё-таки «утратил родственные связи», после чего пошла работа в спокойном режиме.

Как известно, если хочешь кого-то завалить и не залететь на нары – делай это один, ночью, в глухом лесу, за 100 км. на Юг от ближайшего населённого пункта, одетый в водолазный костюм. При этом молчи, не жри и не сри, а водолазный костюм сожги за 100 км. на Север, потрать на всё это 15 минут времени, и быть может тогда тебя не найдут. Но это при условии, что у специально обученных людей не будет сугубого интереса тебя изловить. В противном случае будешь писать письма с Воркуты о беспределе лютых вертухаев.

В нашем же случае потихоньку начала поступать и скапливаться информация. Вроде бы ничего особенного, но.
Оказывается, гражданина Иванова видели 22 числа. Оказывается, есть адрес, где его видели, и есть имена пассажиров, с которыми он квасил. Среди пассажиров нашлись более разговорчивые, которые невзначай вспомнили о драке. Ну а дальше началось.

По факту: 22.04.2011 Иванов в состоянии алкогольного опьянения (а по сути бухой в говно) решил наведаться в гости к Васечкину, у которого на хате в тот момент находились Сидоров, Петров и ещё пара-тройка не вполне совершеннолетних дам. Все, как не сложно догадаться, в говно.

Затарившись пивом, Иванов позвонил Васечкину, но на телефон ответил Сидоров, т.к. Васечкин играл в Вар Крафт (!). Пьяный Иванов расстроился от такой подставы, и решительно заявил Сидорову, что по приходу обязательно его обоссыт. Сие обстоятельство по понятным причинам Сидорова крайне взволновало, ведь быть обосанным западло даже в толерантной Европе, о чём он незамедлительно сообщил присутствующим. Чуя предстоящий экшн, публика заметно повеселела, и высыпала на улицу в ожидании Иванова.

Не много времени спустя подтянулся Иванов. На обоснованную пацанскую предъяву Сидорова о целях своих намерений Иванов внятного ничего пояснить не смог, за что без затей огрёб. В цивилизованный диспут двух молодых и современных людей вмешался Петров, после чего было решено идти в дом и продолжить распивать всякое.

На квартире Сидоров снова поинтересовался у Иванова за прошлое, в результате чего Иванов снова огрёб. Приглядевшись к Иванову, все вдруг заметили, что у него носом идёт кровь. Да и с ушей что-то покапывает.
Поскольку скоро должна была возвращаться мама Васечкина, последний начал выгонять публику. Прикинув, что придя в себя Иванов может пожаловаться в милицию, Сидоров и Петров решил отвезти его на дачу, где можно было бы спокойно выжрать и помириться. Петров позвонил своему знакомому, который примчал на машине, и повёз всех на дачу.
По приезду оказалось, что Иванов и не дышит вовсе, и вроде как бы умер.

Обсудив возможные последствия вызова скорой помощи, шибко грамотные долбоёбы решили, что надо бы от тела избавиться. Среди вариантов промелькнули: утопить, скормить свиньям, сжечь. «Для того, чтобы за раз избавиться от одного трупа, надо как минимум 16 свиней. Поэтому остерегайтесь владельцев свиноферм» (с). Поскольку свинофермы поблизости не оказалось, да и до реки было далеко, решили сжечь.
С этой целью купили бензина, взяли две покрышки, подпалили, а оставшиеся фрагменты закопали. Договорились, о случившемся никому не говорить.

Ну и тут, стало быть, инфа просочилась.

19.05.2011 возбуждается уголовное дело. Начинается отсчёт 2-месячного срока.
О сроках, условиях их продления и последствиях их нарушения, я расскажу позже. Это отдельная история, и тут есть от чего всплакнуть.

Решено было хапать всех нахрапом и долбить до посинения, пока кто-нибудь не начнёт добровольно всё рассказывать. Естественно, самым вменяемым оказался водитель машины, который катал долбоёбов, и в сторонке наблюдал сожжение. Водитель тут же изъявил желание показать место. Петров, не долго думая, крайне поддержал его в намерениях, и все с командой оперов помчали в лес. Тем более, что обоим было обещано отсутствие последствий, если укажут место.

Очень уж нужно нам тело, чтобы было дело.

В это время следователь задерживает Сидорова, ибо все дружно начали рассказывать, как он отоваривал Иванова. Да и труп был известно где – водитель и Петров с операми уже мчали его откапывать.

Начинают тикать 48 часов.
И тут надо пару слов сказать об аресте.

Арест – самая суровая мера пресечения, и избирает её суд на основании трёх условий, одно из которых должно выполняться: жулик может оказать давление на свидетелей, скрыться от следствия, воспрепятствовать расследованию.

После задержания жулика у следователя есть 48 часов для сбора материала и предоставления его в суд. Материал должен содержать доказательства обоснованности подозрения жулика, его характеристики, и подтверждение самого факта совершения преступления. При этом надо успеть допросить всех, кого только увидел; осмотреть всё, что можно; изъять всё, что не нужно. Затем надо составить постановление о возбуждении перед судом ходатайства, его согласовать с руководителем, и всё это в куче откопировать в двух вариантах: одни копии для суда, вторые – для прокурора.

Поскольку суды – это наше всё, им материал надо предоставлять минима за 5-7 часов до окончания указанных 48. Ведь судье надо почитать материал, подготовиться к заседанию. По факту порой получается, что прибегаешь уже на назначенное заседание за 15 минут до окончания срока под проклятия судьи и улюлюканье прокурора. Ну и нельзя забывать, что по воскресеньям некоторые суды почему-то не работают.

При этом следователь же должен позаботиться о транспортировке жулика в суд, договориться с конвоем, напечатать этапное постановление, которое надо согласовать с руководителем. В некоторых регионах ИВСов в городе нет, и жуликов держат в соседних городах. Надо так же решить вопрос с его пропитанием, т.к. в некоторых ИВСах конвоирам пожрать негде, не то что жуликам.

Согласование этапного постановления – это отдельная история про бумажку в стиле «прошу доставить такого-то туда-то». И дело тут вот в чём. Конвойной роте на твоей бумажке нужна гербовая печать – оно понятно, ведь они отвечают башкой за задержанного. Это при тупых совках зеков из вагонов выкидывали, а при российских демократах все заботятся о благосостоянии граждан. При этом бумажку ты можешь хоть от руки коряво начеркать – главное печать. А согласно требованиям следственного делопроизводства гербовая печать ставится только на подпись руководителя. Как сделать так, чтобы подпись руководителя оказалась на постановлении? Правильно – надо его согласовать. И это в воскресенье, мля. А тем более, если ты его задержал в ночь. Кто это придумал, а главное – зачем?! – лично мне решительно не понятно.
Можно прикинуть, сколько времени остаётся на фактическую работу по делу. Про «поспать» в эти двое суток надо забывать.

А не так давно этой процедурой рулил прокурор. И выглядело это примерно так:
- Думаешь, он?
- Ога!
Ххххххыыы на печать, шлёп – привет нары.

Эхх! Ностальгия!

Ну так вот. Задерживается Сидоров. Немного подумав, Сидоров начал давать добровольные и очень чистосердечные показания, избрав любопытную позицию. Мол да, бил. Но не сильно, слегка так, и Иванов-то был жив, но очень пьян. А когда ехали бухать на дачу он заснул, свалился на пол машины, а там захлебнулся в собственной блевотине. Все дружно испугались, и решили тело сжечь. А пока ехали на место сожжения трупа, Сидоров уснул, и что происходило – не видел. Проснулся уже ближе к дому. Ну а за сожжение Иванова, который сам помер, у нас нынче покарать-то нечем. Так что отпустите меня, гражданин начальник.

Похер, подумал следователь, городи что хочешь – тебя уже завалили показаниями толпа народу. Щас труп выкопаем, определимся с причиной смерти, и жопа.

А в это время банда оперов уже примчала на место. Вот оно – следы раскопок, повреждения дёрна, рыхлая почва. Ну и дружно начали копать.

А трупа нет.