О прерванной традиции

— Толстой Наташу Ростову выводит плясать русскую и боится, что она, графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, не справится, сделает не тот жест, не так поклонится, не так платочком взмахнёт, и дивится, откуда у неё что берётся: русское, непрерванное. А если вам предложат русский танец станцевать, вы в лучшем случае изобразите... допустим... цыганочку с выходом.
— Или «яблочко»...
— Что в детском саду научили, и примерно на том же уровне.
— А в Сербии? Вы же не раз обращали внимание, что сербы у себя на выпускных, свадьбах, крестинах и так далее прекрасно пляшут коло и другие народные танцы.
Так я уже обратно ехала и думала: всё верно. Только вот слом этой великой и с прописной буквы Традиции начался не с социализма. Я ведь человек сельский и в детстве застала очень и очень бойких старушек, которые взрослели в годы Первой мировой, Февральской, Октябрьской, гражданской и так далее. Старичков-то, конечно, уже немного осталось. Хотя в деревенском лабазе висела, помнится, табличка: участникам Первой мировой войны и Великой Октябрьской Социалистической революции и т.д. (дальше шёл привычный нам текст) отпускается без очереди. Так вот, возвращаясь к старушкам — они танцевали. Танцевали народные русские танцы, как-то: польку, кадрель, ланчик и подыспанчик.
Подыспанчик хорошенький танчик,
Его можно всегда танцевать,
А Серёжа хорошенький мальчик,
Его можно всегда целовать...
А Серёжа уже десять лет как на кладбище, и танцуют бабушка с прабабушкой, как шерочка с машерочкой. Хороводы уже не водили. Барыню-сударыню с платочком я в детстве если и видела, то как концертный номер. Наиболее близка к хрестоматийному «эй, русского!» в наших местах была «Семёновна». Но «Семёновна» не одобрялась, потому что... вы же слышали «Семёновну», она просто-напросто неприличная. Бабушка на девятом десятке смотрела передачу «Эх, Семёновна» и плакала настоящими слезами:
— Ужас какой! Какой ужас! Такие гармонисты хорошие, так танцуют все, такие певцы замечательные, и что ж они поют?!
— Что?
— Ты ещё спрашиваешь! — бабушка делала драматическое лицо и декламировала с выражением, как на школьном утреннике:
Ты, Семёновна,
Баба русская,
Ж--- толстая,
Юбка узкая.
Хороша была бы Наташа Ростова, если б ей пришлось плясать «Семёновну». А если бы ей предложили спеть лакейскую песенку под гитару или Спиридона ходить, как возле кабака?
Сама сяду в саночки,
Спирю — на запяточки,
Спиря-Спиря-Спиридон,
Спиря, братец мой родной! —
и вприсядку в корсете... А ведь это тоже русское-национальное-народное. Наташа танцевала, чему её учили профессиональные танцмейстеры, ибо сольный женский русский танец ценился и в московском, чуть не написала, фамусовском обществе, и при царском дворе. Возможность покрасоваться, показать своё изящество без кавалера, соло — бесценна. Ею, этой возможностью, надо было пользоваться. И пользовались. Были даже профессиональные преподаватели русского танца, например, Балашов.
А нам эту нашу традицию было прежде всего не к чему приложить и некуда применить. Я умею и польку, и кадрель, и подыспанчик, действительно хорошенький танчик, ничего там особенно мудрого нет. Но за прошедшие десять-двенадцать лет когда мне было до танцев? Прямо скажем, приткнуть в расписании некуда. Недавно узнала, что в Климовском районе Брянской области, откуда родом мой прадедушка, на Пасху было принято ходить со стрелой и эту стрелу хоронить. Можно с большой долей уверенности предположить, что прадедушка и его сестра и братья в этом обряде участвовали. Но где им было хоронить стрелу потом. во взрослой жизни, в Петрограде, впоследствии в Ленинграде? Совсем другое мироустройство пришло и властно продиктовало свои законы.
И это если ещё не вдаваться в казуистику, что русская цыганочка с собственно цыганской пляской соотносится, примерно как бальная венгерка с цыганской венгеркой à la Король Плащун или «сербияночка» с сербским коло. Но, раз оно казуистика, мы не будем в неё вдаваться.
|
</> |