О пользе похвальных грамот

Майскими праздниками навеяло.:)
Многие пренебрежительно относятся к похвальным грамотам: и
задницу-то ими не протрешь- жесткая бумага, и печку не растопишь-
от одного листика мало жара. Особенно неуважительно относятся к
грамотам по поводу незначительных побед - притащит ребятонок
грамоту за почетное пятое место в запуске бумажных корабликов, и
неразумные родители с гоготом выкидывают это в мусор. А разумные
припрятывают на будущее - сгодится, если что. И ведь
пригождается.
Вот как в одной давней первомайской истории.
Начну, как всегда, издалека, но с историческими подробностями,
чтобы было понятнее младому племени.
Одна моя сожительница соседка по комнате имела
правило - знакомиться со всеми желающими, т.е. всем называть свое
настоящее имя и адрес. Домашний телефон даже в квартирах был тогда
роскошью, мобильники еще не изобрели.
Девушка молодая, симпатичная, общительная - таковых кавалеров
набиралось много. Эдак 2/3 знакомцев даже приходили. Общежитие
все-таки было в центре, рядом с кучей других студенческих
общежитий.
Но наша девушка, назовем её Зубаржат, кавалеров-то приглашала, но
потом, почему-то не хотела их видеть. И мне , под давлением
Зубаржат, приходилось им врать, что она, любящая племянница, как
раз гостит у любимой тётушки. В общежитие пускали по документам,
гостям полагалось оставлять документ с фото, и тоько тогда их
пускали. Когда кавлеры этого не знали, то это было проще - мне надо
было спуститься и сказать, что Зубаржат нету дома. Но некоторые
прорывались к комнате, и тогда уже было труднее выворачиваться. И
Зубаржат могла с ими сходить разок, например, в кино, или
кафе-мороженое. Обычно ей было западло с этими кавалерами
даже по улице рядом пройти. Непонятно, зачем она с ними
знакомилась, если это было заранее понятно. Что она этими
знакомствами хотела доказать себе, мне, вахтеру бабе Шуре -до сих
пор мне неведомо.
Конечно, мне было весело прятать Зубаржат от кавалеров, то в
шкафу, то под кроватью. Когда эти кавалеры оказывались доверчивыми,
миролюбивыми и отходчивыми.
Но не всегда этот номер проходил. Как-то в сентябре, на 4-м курсе,
Зубражат познакомилась с одним пылким кавалером, и красавец весь из
себя - высокий голубоглазый блондин, сын вдовы полковника КГБ (по
уфимским меркам - мажористый мальчик), нигде не учится, но закончил
английскую школу и только-только вернулся из армии. Вроде нормально
звучит, даже, может, интересно. По крайней мере, некоторые девицы
из нашего обжежития на не довольно-таки вешались. Но Зубаржат
что-то сразу потеряла к нему интерес. Но не в её правилах было
отказать кавалеру в лицо, и она предпочла от него скрываться. Так
ведь романтиШнее получается, да и все видят, какой кавалер за тобой
скачет - опять же цена повышается не только на три копейки, а даже,
может и на 13.
В тот сентябрь я себя неважно чувствовала, уроки я еще могла учить,
но вечером предпочитала отсиживатьса дома. Да и уроков вполне
хватало.
Кавалер, назовем его Рогачёв, приходил почти ежевечерне, сначала
вёл он себя еще цивильно, и верил в любимую тётю Зубаржат. Её он
всё никак не заставал дома, чему и я, конечно способствовала.
Заслышав издалека, как Зубаржат характерно ковыляет на своих
шпильках, я выскакивала из комнаты под видом того, что неожиданно
вспомнила о забытом на кухне чайнике, и останавливала её еще в
коридоре. Она и отсиживалась в комнате у подружек. Тем временем,
Рогачёв все больше и больше злился, и одновременно еще и спивался.
Временами он еще притаскивал с собой каких-то стрёмных дружков, так
как страшно заботился о моей лично жизни. Но обычно часами сидел за
столом, напротив меня, уставившись по-бычьи, перемежая молчание
разговорами на тему превосходства русских над другими народами
СССР, и превосходства городских жителей над деревенскими. А я при
этом пыталась учить уроки. Вытурить его у меня не было никакой
возможности - он был почти в два раза больше меня размером. А
опергруппа общежития, обычно доканывающая, если приходили подруги,
или мать захотела с тобой переночевать, в таких случаях делали вид,
что их нет.
Во время таких визитов, етественно, было невозможно никуда пойти,
ни заняться хозяйством, ни поспать ( я ведь болела), ни просто
переодеться.
Зубаржат, меж тем, ни в какую не хотела с ним обясняться. Рогачёв
приходил почти каждый вечер, всю осень. От такой веселой жизни у
меня уже нервы все расшатались, и, когда я как-то пошла сдавать на
анализ кровь из пальца, у меня приключилась жуткая истерика, я всю
дорогу из поликлиники домой рыдала. Напомню, что я могу по пальцам
пересчитать случаи, когда я плакала будучи взрослой.
И так бы еще дольше продолжалось, но однажды, когда Рогачёв навис
надо мной, и сказал "а я тебя сейчас просто изнасилую", появилась
наша красотко. И ей пришлось ему сказать в лицо, что он ей не
нужен. Но Рогачёв уже был страшно обозлен, да и подзабыл, наверно,
к тому времени, как Зубаржат выглядит. Да и алкоголизм психику
изменил не в лучшую сторону. Был в сентябре свеженький мальчик, к
зиме даже лицо стало землистым.
Так что всю зиму Рогачев периодически ломился к нам в дверь с
дружками, и долбал нам (уже вдвоём - зимой Зубаржат уже не так
интересно стало по барам скакать) нервы, часто выламывая дверь. Но
потом, после НОвого Года, то ли его разгульная мамаша ( еще молодая
тетка лет сорока, которая, по словам Рогачёва, каждую неделю
приводила ему нового "папу") сына определила на принудительное
лечение, то ли еще что-то с Рогачёвым приключилось, он исчез из
нашего поля зрения.
Зубаржат история с Рогчёвым ничему не научила, она по прежнему с
весны начала уже другим кавалерам адрес раздавать.
Но тут мы на майские праздники разъехались по домам..
Когда мы вернулись в общежитие, то обнаружили, что дверь в комнату
выломана и кое-что из неё пропало.
Продолжение следует.
|
</> |