О планировании, централизации и разделении труда

alex_dragon — 24.08.2019

В связи с постом Вороны «Удивительные мифы о коммунизме» возникли некоторые мысли, а тут и свежее интервью «Экономика будущего» с Сафроновым подоспело. Кстати, советую прочитать его комментарий по данному поводу. Ключевая фраза в нём, на мой взгляд такая:

«Главное, о чем я не сказал: коммунизм — он не только про изобилие, но и про изменение самих людей. Надо задавать не только целевой уровень жизни, но и целевую структуру общества, целевую модель взаимоотношений.
Это сложнее, полнее, и не уверен, что эта задача «собирается» снизу».

Ну, не знаю что тут подразумевается под «собирается снизу» — а что значит «снизу» и кто ещё может или должен «собирать»? Но это, думаю, тема для отдельного разговора. А вот про изменение самих людей — это важное замечание. Обычно во многих рассуждениях многих как бы левых много заклёпочности, внимания сугубо вещественной, механической деятельности, а при этом сам человек у них постоянно выпадает, получается, что он опять не цель, не субъект, а скорее приложение к многомудрым планам построения светлого будущего. В котором оказываются величественные дворцы вроде не построенного на месте ХСС Дворца Советов, ещё более величественные производственные комплексы, некое подразумеваемое ритмическое движение с точностью и планомерностью хода цезиевых часов, и при этом где-то там, почти невидимые с высоты птичьего полёта, суетящиеся и путающиеся под ногами людишки. Тут уместно в качестве иллюстрации вспомнить картины призрачного грядущего из главы «Понедельника…» про путешествие в вымышленное будущее.

Но в данный момент меня заинтересовало более всего следующее: Ворона пишет о монополии и централизации, а Алексей упоминает о крупных производствах.

Мне думается, Ворона пишет в общем верно, но несколько кондово, уже стилистически вызывая отторжение, особенно у настороженной пугливой леволиберальной публики. Она пишет об этом примерно тем языком — во всяком случае возникают ассоциации — которым любили писать про «гиганты индустрии» и вообще которым выражали пафос индустриализации, так и представляются какие-то бескрайние громады корпусов с дымящими трубами, многокилометровые ленты конвееров и многотысячные колонны рабочих, марширующих от и к проходной по территории и тому подобную гигантоманию. Невольно всплывают картинки из «Метрополиса», где множество рабочих спускается и поднимается с работы и на работу на многоместном лифте. Обычно такого рода лексика ассоциируется с обезличиванием, «муравьиностью» и прочим «тоталитаризмом». И это не случайно — индустрия в том «конвеерном» виде, в каком она оформилась в 20 веке, основана на предельном разделении труда и соответственно предельном отчуждении, сведении роли человека к механической функции, когда он сам становится инструментом, приложением к машине. Об этом много Анлазз пишет.

А такого рода разделение требует и соответствующей организации, которой имманентна некая иерархия управления, ибо разделённые на множество отдельных операций процессы требуют согласованности и точности часового механизма, при том на отдельно взятом участке, разумеется, не видно всего производственного цикла и производственного организма в целом, на его уровне отсутствует целеполагание и требуется некий орган, который ставит цели и контролирует исполнение задач. Причём чем большее разделение труда, тем требуется более централизованный контроль, тем соответственно должны быть более крупными сами предприятия и в конечном итоге их объединения.

Кстати говоря, это скорее всего и стало той проблемой перелома 50-х, который любят связывать с личностью Хрущёва, бредом о каких-то заговорах и «отказе от социализма» и противопоставлять «сталинской» эпохе. На самом деле успехи эпохи Сталина — это в первую очередь успехи низкой базы, когда на фоне того, что почти не было ничего, вдруг появляется что-то. Прирост будет измеряться сотнями и тысячами процентов, что порождает миф о какой-то небывалой эффективности. Успехи, конечно, были, но ныне они превращаются в какую-то сказку про героев эпоса.

Но тут важно даже не количество, а именно качество — закончился ресурс управления, той самой пресловутой «административно-командной системы». Пока экономика была относительно маленькой, пирамида фараоновской иерархии ещё как-то работала, пресловутых «сталинских наркомов» и «красных директоров» хватало, чтобы когда пряником, когда кнутом, когда посылами и уговорами как-то соединять воедино всё множество производственных операций. И роль отдельного такого начальника объективно очень высока. Некоторое время назад было модно словосочетание «ручное управление» применительно к реалиям современной РФ. Но это не вчера появилось на самом деле. По сути тогдашнее управление и было целиком ручным.

Нет, понятно что умный начальник умеет распределять управленческую работу между подчинёнными, но когда столь много зависит от отдельных личностей и фактора случайности, то руководитель всё равно вынужден вникать во все подробности и тонкости, и эффективность такого начальника во многом зависела от того, насколько хорошо он лично сам знает как все взаимосвязи на своём участке, так и состояние отдельных его частей. А потом операций этих стало слишком много, причём не просто стало много предприятий, но и номенклатура продукции росла в некой прогрессии, а главное, она становилась всё более комплексной — на одно изделие могли работать сотни и тысячи подрядчиков. То есть возникает множество горизонтальных связей, которые при этом должны осуществляться посредством вертикальной иерархической пирамиды. Это неизбежно требует и увеличения управленческого аппарата, и роста нагрузки на него.

Я так подозреваю, что ёрзания того же Хрущёва со совнархозами, попытки чего-то реформировать, равно как и реакция на них, и дальнейшие реформы уже при Брежневе во многом были связаны именно с этим — невозможностью управлять как раньше, при дорогом вожде, «армейскими» методами, необходимостью как-то более равномерно распределить нагрузку на управление, снять невозможное для контролирования с верхних управленческих звеньев и переложить его на более низкие уровни, и в то же время желанием всё впихнуть в иерархическую индустриальную парадигму.

Поэтому, кстати, все завывания «давайте вернёмся взад, сделаем как при Сталине», мягко говоря, наивны, примерно как «мама, роди меня обратно» — чтобы «как при Сталине», нужно и народное хозяйство иметь в том же объёме и того же качества, что при Сталине. То есть когда трактора только-только появились, в ходу ещё были лошадиные хомуты, а самыми сложными изделиями для большинства населения в быту были примус и будильник.

Так вот, вольно или невольно рассуждения про монополизацию и централизацию часто воспринимаются именно в духе именно такой, только неким образом отлаженной до идеальности иерархической индустриальной, «конвейерной» организации, когда некий центральный орган бдит и руководит всем и вся, от рудных и угольных карьеров до попадания чайной ложечки в чью-то персональную чашку, и всё это производство вздымается в едином оргазмическом ритме от Новой Земли до Земли королевы Мод. Тем паче что Вассерман пообещал, что вот-вот вычислительных мощностей хватит для планирования каждого гвоздя. Короче, для современного уха это звучит как синоним диктатуры. Ну, правда, часто говорят, что на самом деле никто никогда до гвоздя не планировал, да это и не нужно, и что у низовых органов был более широкий простор для инициативы, нежели это предполагается в антисоветских байках или фантазиях вроде вышеописанной. И выдвигается тезис, что де социалистическое хозяйство — это просто обобществлённые монополии, и нынешние корпорации вполне себе если не образец, то некие заготовки для будущего. Мне думается, что такой подход в корне неверен в виду вышесказанного — он трещит от по швам при превышении порога сложности.

Что собственно значит «монополия»? Когда некая структура является единственным игроком на рынке. Каким образом это приложимо к коммунистическому хозяйству? Программы будет писать только некий «Микрософтпром», процессоры делать только некий «Интелмаш», весь хлеб на планете выращивать совхоз «Интербред»? Как-то бредовенько. Ну можно представить, что будет некое объединение предприятий, которое подчиняется единому органу сообразно виду деятельности, наподобие министерств и некоему Совмину. То есть не будет, скажем, сотен операторов связи, а будет какой-нибудь единый телеком. Хорошо. Но как быть с теми предприятиями, которые выпускают разнообразную продукцию, востребованную многими же отраслями? Которые не вписываются ни в какую внятную парадигму, скажем, тот же «Интел» нужен всем, и он выступает подрядчиком для многих, и у него множество подрядчиков. По чьему ведомству его числить? Организовывать отдельное? Ещё одно министерство? Тут вот как раз и получается перегруженная пирамида, которая путается в тенетах бюрократии управления и мучается с распределением полномочий, кто за что отвечает. Это как-то неинтересно. Скорее о монополии здесь можно говорить только в самом общем смысле: то, что все средства производства будут принадлежать одному собственнику — обществу и цели и задачи будет определять оно одно, а не кто-то там отдельно сугубо в свою частную пользу.

А что же понимать под централизацией? Когда всё управление ведётся из одного центра? Но покажите корпорацию, которая возьмётся управлять в техническом смысле хотя бы одной страной — нет таких. Более того, сейчас всё чаще всякие побочные, а то и основные функции выносятся на аутсорсинг, и дело тут не только в снижении издержек, но как раз и в попытках избавится от головняка при сложной структуре производства — нам важно чтО вы сделаете для нас, но нам неважно как. Грубо говоря, разработчикам процессоров совершенно неинтересно вдаваться в подробности технологий уборки их офиса, лишь бы было чисто, уборщица лучше знает как ей управляться со шваброй и тряпкой, а хозяин клининговой конторы — как организовать уборщиц.

То есть мы неизбежно приходим к тому, что нужно как-то распределять функции, вынося на верхний уровень только самые общие функции планирования и бОльшую конкретику на места. Но как выше было сказано, традиционная пирамида работать не будет. Потому что исходит из традиционной индустриальной парадигмы, которая имеет предел сложности. Которая, между прочим, предполагает не только разделение труда, но и некую концепцию конечного изделия, то есть собственно того что является предметом деятельности. И которая не учитывают возможности образования динамических производственных цепочек. То есть мы тут сталкиваемся с вопросом — а что такое вообще предприятие? Вообще, рассматривая проблему, мы приходим к мысли, что нам надо менять вообще все парадигмы.

Мы привыкли, что вот это куча зданий с оборудованием — это, скажем, завод холодильников, а вот это — завод стиральных машин. Что это вообще «завод». Технология производства предполагает и некий технологический цикл и соответствующую организационную структуру. И каким геморроем оказывается перепрофилирование или конверсия — потому что как минимум надо менять оборудование, которое заточено на достаточно узкий круг задач.

Но а если у нас есть некое универсальное оборудование? Когда смена задачи сводится к загрузке другой программы в станки. А если мы будем полагать, что структуры создаются не статически, а под проекты? Скажем, вот эта домина со станками, называемая цехом или там заводом, ныне участвует в проекте производства стиральной машины и кооперируется с теми-то, а завтра — холодильников, и кооперируется с другими, а послезавтра вообще постройки ракет. Наше понимание предприятия, его вхождения в какие-то структуры как чего-то статического, единого и вечно пребывающего целого в таком случае вообще теряет смысл. Любой бюрократ от такой идеи просто посинел бы от натуги — все эти министерства, кусты, управления и пр. либо теряет смысл, либо каждый компонент цепочки нужно срочно переподчинять, куда-то вводить, откуда-то выводить, ликвидировать и открывать, оформлять кучу бумаг — это даже чисто физически геморрой, не говоря о том, что движет всю свору чиновников с насиженных насестов. Как тут определить цвет штанов и сколько перед кем раз делать приседания-ку, когда штаны эти постоянно на разных людях? А уж из одного центрального кресла давать ЦУ всем этим скороспелым и временным цепочкам так и просто невозможно.

Далее — а что собственно конечный предмет производства и планирования? Неужели тот самый пресловутый гвоздь? И неужели нужно в неком центре решать сколько делать носков и какого размера для Урюпинска? Тут я подвожу к любимой фишке Анлазза — и с его подачи моей — о гибком автоматизированном производстве. То есть в идеале планировать носки или там, не знаю, пластиковые стаканчики, вообще не надо. Это по возможности нужно смещать на последнюю милю, причём не только и не столько формирование неких запросов и планирование, а именно производство. Как существуют, скажем, общественные прачечные, точно так же должны быть общественные мастерские, в которых вещи изготовляются по требованию, на заказ. Скажем, районные. Типа нужна чашка — пришёл, нажал кнопку — распечатал на пресловутом принтере. Хочешь — по индивидуальному проекту эксклюзив, хочешь — просто выбрав в меню типовой проект. Тем самым мы убираем вообще заботы о всякой мелочёвке. Вон, можно вспомнить, что новые модели чего-нибудь могли годами проталкиваться по ведомствам, в своё время об этом тонны бумаги были исписаны от «Комсомолки» до «Крокодила», а воз стоять мог десятками лет. Чем пользовались всякие ушлые люди. Я так думаю, на пресловутых открывашках в виде Волка с гитарой состояния были сделаны.

Головняк таким образом остаётся только за крупную промышленность. Без неё всё равно не обойтись, скажем, турбину для электростанции в маленькой мастерской не сляпаешь, да и карманный ГОК вкупе со металлургическим комбинатом не построишь (хотя, даже это может оказаться под вопросом, особенно если решится проблема с термоядом, компактный меткомбинат в огороде — это может оказаться и не совсем дурацкой затеей). Опять же будут какие-то виды изделий, которые нужны всем, пользуются постоянным гарантированным спросом и их таки имеет смысл делать именно на больших заводах и включать в планы на высшем уровне. Но сокращение номенклатуры будет гораздо более эффективным упрощением планирования и управления, нежели пытаться думать о том, как сделать каждую заклёпку и вздыхая поминать Вассермана.

При таком подходе задачей планирования становится не распределение заданий на конечные конкретные изделия, а более всего на материалы и оборудование. То есть не надо думать сколько и каких стаканов произвести или там пуговиц, а сколько тонн пластмассы или там того самого чугуна надо будет отгрузить и сколько тех мастерских-автоматов построить. Ну и вот те общие проекты, вроде электростанций, объектов инфраструктуры, которые на местном уровне осуществить невозможно.

Замечу, что при коммунизме в значительной мере стирается грань между пресловутыми группами А и Б. Потому что то, что сейчас полагается средствами производства и профессиональным оборудованием, нужно на самом деле гораздо большему числу энтузиастов, и когда они все будут иметь неограниченный доступ, тогда сложно разделить, когда тот же станок с ЧПУ относится к группе А, а когда он предмет личного потребления. Да и даже если человек не энтузиаст, а ему нужна просто чашка из автомата, то его предметом потребления становится не только и не столько чашка как таковая, а автомат, ему жизненно важным тогда будет не наличие каких-то вещей, а доступ к этому автомату, который может делать эти вещи.

Централизация в таком случае — это общая координация усилий и единый контроль за ресурсами, а не некая диктатура. Причём существенно вырастет роль задач, которые сейчас считаются второстепенными или не так заметны со стороны. Скажем, это стандартизация. В общем случае проектирование изделий должно быть максимально облегчено возможностью использования стандартных модулей, вроде детского конструктора. В идеале из одного и того же «лего» должно быть возможно собрать и паровоз, и автомобиль, и электростанцию. Это ведение единых баз данных технической документации, электронных моделей-шаблонов для автоматических мастерских, прошивок для оборудования и т.п., не так как сейчас сплошной бардак самопальных и полуподпольных библиотек и коллекций. То есть в первую очередь централизация — это не общий командный центр даже, а это когда на все вопросы в одном месте есть чётко структурированные ответы.

P.S. Надо сказать, что появление подобных тем мне представляется уже не просто фантазированием, каким мы занимаемся, пожалуй, много лет, а уже явственно встаёт вопрос о постановке конкретных целей и задач: чего мы собственно хотим. Мне кажется, с целеполаганием у нас серьёзные проблемы. Вот говорят, что все разрозненны, что движ в расколе и всё такое. Но ведь объединяться можно только вокруг чего-то, а не вообще. Мало сказать «долой буржуев!», а вот что заместо буржуев —это вопрос. Объединяться будут вокруг тех, у кого программа есть и есть цель, ради которой эта программа затевается.

Оставить комментарий

Популярные посты:

maysuryan

35 лет «сеансам» Кашпировского

amoit

Дивная Россия. Кострома. Часть вторая. Ленин

vlad_dolohov

Телефонный разговор между Путиным и Шольцем

coshevka

Ёлочка в осеннем убранстве

nefer

Жест Finger Heart, что это означает

m_skazitelnitsa

По золотым коридорам я недавно гуляла. А у других стены были покрыты красным

anna_bpguide

Октябрьские городские картинки. Будапешт

vitkvv2017

24 редких снимка потрясающей Маргариты Тереховой

• Ранее
• Архив