О круге

irin_v — 23.01.2019 В комментах зашел разговор о круге

и я сказала, что с моей личной точки зрения понятие круга сидит у человека в голове и выстраивается не в соответствии с происхождением, а в соответствии с его представлением о своем круге.

В моем детстве круг моих родителей был беден или скажем так, небогат.

Все крутились, пытаясь дожить до получки, питались скромно и только домашним, перешивали, перелицовывали, перевязывали.

Перелицованные юбки и мужские брюки были нормой, поносил одной стороной, переверни на другую.

В нашей семье из золота было мамино тонкое обручальное кольцо перелитое из не знаю какого лома, из серебра ...серебра в нашем доме не помню.

Обручальные кольца в те времена были не у всех мам, так что моя еще была в первых рядах:)

Одежда всех сезонов умещалась в одном шкафу, посуда в одном буфете.

Долгие годы водочными рюмками в нашем доме были очаровательные стеклянные мензурки с риской 50мл.

Отец привез их из Дамтау, нашел выброшенные из немецкого госпиталя, говорил, что их там был миллион, он привез дюжину.

Последнюю я разбила пару лет назад.

У мамы были подружки и с родней она плотно общалась, отец работал и этим все сказано.

Его кругом были его мужики из КБ и с испытательных полигонов и конечно однополчане, прошедшие с ним до конца жизни и в основном в воспоминаниях.

Иногда, редко кто-то из однополчан возникал проездом, сидел вечерок, ночевал на раскладушке посреди нашей комнаты и утром уезжал надолго, если не навсегда.

Но была семья маминой двоюродной сестры, которая резко отличалась от нашего окружения.

Жили они на Садово-Кудринской, от нас минут двадцать пёхом и мама меня в детстве туда часто таскала.

Отцу очень не нравилась атмосфера дома, он презрительно называл его "кудринка" вечно грозил мне кудринским воспитанием в плане моей никчемности.

Историю этой семьи я знала хорошо, потому как мама не могла их не обсуждать с бабушкой и др., а я не могла не слушать, сидя в единственной комнате 16кв.м. с книжкой в руках для маскировки.

Глава того дома был делец по убеждениям.

Говорили, что при НЭПе он с братом замутил какой-то бизнес, но когда НЭП прикрыли они оба в конце двадцатых или в начале тридцатых, для меня это был другой век, наменяли золотых пиастров и рванули в мир через Харбин.

Старший брат прорвался, потерявшись до конца шестидесятых в Америке и став там врачом (без образования и там оказалось никак), а младшего на границе замели и посадили в лагерь.

Мамина двоюродная сестра, отличавшаяся, как все утерждали с момента рождения редкой некрасивостью жила с этими братьями в одной коммуналке и как выяснилось положила глаз на младшего, который внешне был даже очень ничего.

Когда до нее дошла весть о его посадке, она проявила инициативу, собирала передачи и даже чуть ли не ездила (это произносилось шепотом) в Сибирь на свидания, как невеста.

Когда его через пару лет выпустили, все, что у него было на тот момент, это невеста, он как честный человек женился и заселился к ней.

Он был адвокат.

Как мне когда-то объяснил отец, высшего образования у него не было, а было купленное среднее, ну как теперь.

Тогда меня это поразило, я про такое слыхом не слыхивала.

Работал он в подмосковье, но как работал, не так как работали все мужчины, которых я видела, вернее сутками не видела.

Он всегда сидел в кресле в первой большой комнате в шелковой полосатой пижаме! и аккуратно торчащим носовым платочком в ее верхнем кармашке, с тонким обручальным кольцом на пальце.

Все вышеперечисленное было для меня большим потрясением, особенно кольцо у мужчины.

Во время войны, уже имея двоих детей, что-то доплатив( что тоже было для меня совершенно уникально, я все-таки росла в рассказах о смертях в войну, а не о деньгах) две прекрасные комнаты с еще одними соседями, большой кухней и большой ванной комнатой.

Так как у нас горячая вода отсутствовала как класс, я в гостях очень любила открыть кран горячей воды и подставив под него палец балдеть.

Надо сказать, что формы балдежа у меня в детстве были очень многообразны, что угодно, лишь бы ко мне не приставли с воспитательными глупостями.

Когда мы к ним шли, красоты начинались от самого подъезда.

Вместо привычных мне грязных кривых лестниц, пахнущих живущими на них кошками, чистый подъезд, лифт!, еще просторный марш наверх, обитая дверь и на двери стеклянная табличка "Адвокат Петров Иван Сидорович".

Табличка тоже была потрясением, это вам не залапанный безымянный звонок рядом с никогда незапирающейся входной дверью.

Внутри квартиры с широкой квадратной передней тоже была лепота, ни колченогих табуреток, ни цинковых корыт.

Большая квадратная комната, метров 25 наверное, с круглым столом, старинной люстрой и пианино.

На пианино никто не играл за отсутствием слуха и потребности, мне маленькой давали потыкать в него пальцем, но потом и у меня потребность отпала.

Зато на нем стояли всякие красивые вещи, здоровенная хрустальная ваза в серебре с богатырем на носу, большие фарфоровые розово-золотые часы с боем и большая статуэтка маркиз с маркизой сплошь в бисквитных оборках.

Как я теперь понимаю, там дом был набит антиквариатом, но мой детский глаз воспринимал это как красивости.

Откуда?

С этим все было просто.

Отец немного брезгливо объяснял мне, что хозяин того дома брался защищать мелких уголовников, бытовые драки, убийства на почве пьянства, шоферов, случайно сбивших прохожего, людей мало образованных и верящих респектабельному адокату.

Когда давали срок больше, чем рассчитывали, он говорил, ну что ж... судья такой, когда меньше, он говорил - вот видите, мне удалось.

Я иногда видела приходящих клиентов, он быстро уводил их во вторую комнату, плотно закрывая двери.

Этого, как теперь бы сказали черного нала хватало на обеспеченную жизнь четырех человек и на домработницу.

Платил он нервами.

Несколько раз меня маленькую оставляли там ночевать, не помню уж по каким причинам, спала я в одной кровати с их взрослой дочерью и я знала, что когда в районе пяти утра дядя Ваня начнет кричать, пугаться не надо.

Я вроде и не пугалась, но его худенькая жена соскакивала с кровати и босиком бежала к нам в комнату, чтобы меня утешить и приласкать.

Кричал он, как говорили ежедневно и могу подтвердить, что страшно.

Ему снилось, что его клиенты его убивают.

Плата за страх.

Чем старше я становилась, тем реже я там бывала, да и мама с ними рассорилась.

Лет двадцать назад жизнь мимолетно свела меня с их сыном.

Старый холостяк, неухоженный, все что можно было продать, продала за бесценок его эмигрировавшая сестра, красавца богатыря в красивых серебряных доспехах, переливавшегося на солнце всеми гранями баккара, еще до этого кокнули, а самого его продали как лом.

Все ушло в песок.

Слово "кудринка" я пронесла сквозь жизнь, как лакмусовую бумажку, на которой проявляются неправедные доходы и не мои приоритеты.

Хотя конечно у каждого свои вкусы.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив