о кончание
murmele — 05.01.2010 Вчера мне казалось, что история про двух девочек -- любительниц камры кончилась. Но я ошиблась. Сегодня мы с test_na_trzvst случайно поняли, что это все-таки был не конец.Прошло много лет -- пятьдесят, шестьдесят, может быть больше. Катя и Вика так и продолжали дружить, Катя закончила свою художку, учила детей, делала кукол, в выставках участвовала; Вика бросила, пошла в ветеринары, даже тигра циркового однажды лечила, не испугалась. Обе влюблялись, потом опять влюблялись, выходили замуж, рожали детей, потом опять влюблялись и выходили замуж, потом дети вырастали, и в общем целая жизнь прошла. Это была обычная, хорошая жизнь, про которую если рассказывать, то подробно, а в двух словах -- не о чем и незачем. Они часто виделись, даже когда стали уже совсем старенькие, жили по-прежнему по соседству, разговаривали про книги -- Екатерина Сергеевна плохо видела и предпочитала аудиокниги, а Виктория Андреевна больше любила читать, хотя и с лупой, но книги они любили одни и те же. И даже те перечитывали, в выцветших ярко-оранжевых обложках, которые так любил этот красавчик, Макс, как его, Горшечников? -- посмотри на "Одноклассниках"! -- ах да, Гречишников, какой красавец был, да?.. А мы-то, дууууры! -- и смеялись. -- И камра, помнишь, гадость эта! Сейчас-то они пили самодельный чай, смородиновые листья, сушеная земляника, шалфей, еще какие-то травки -- дочка Виктории Андреевны сама собирала, сама сушила, у нее был настоящий дом в деревне.
А потом Екатерина Сергеевна умерла. Легко умерла, не мучалась, сердце отказало. Похоронили, поминки были, много людей, незнакомые пожилые люди пришли, которых она учила когда-то, один стал знаменитый скульптор, пообещал сделать памятник. Виктория Андреевна плакала, но понимала, что ведь пора уже, придется когда-нибудь, и ей придется. И так -- жизнь была хорошая, все получилось, и старость хорошая, ноги ходят, глаза видят, осень вот, солнышко, думала она, щурясь от яркого света и слез на кладбище, место какое хорошее, надо сюда одной прийти.
Кладбище было далеко, ехать на двух автобусах, и от ворот еще идти не близко. Можно было бы заказать такси, но Виктория Андреевна как-то не привыкла, в голову не пришло. Приехала, пришла, посидела на маленькой скамеечке, поставила в банку астры и кленовые листья, которые по дороге насобирала. Хорошая жизнь. Если бы в молодости волшебник спросил -- чего, девчонки, хотите? -- уж они бы всяких чудес напридумывали, а тут без всяких чудес хорошая жизнь получилась. Но, конечно, хочется еще. И чудес тоже хочется. Но волшебников не бывает, и чудес не бывает, да и не надо, и так все хорошо.
По дороге к воротам Виктория Андреевна еще два раза присаживалась отдохнуть, на чужие скамеечки у чужих могил. Осень была теплая, солнышко, глаза слепило. И очень хотелось как-нибудь доехать побыстрее, чтобы автобус сразу пришел один, потом второй, и от второго тоже ведь еще до дому дойти, а она так устала, и пить хочется.
Виктория Андреевна и трамвай подошли к остановке одновременно. Трамвай был почти пустой, наверное конечная где-то рядом, сесть можно было где угодно -- только одно место было занято: на передней скамейке сидела какая-то ужасно знакомая молоденькая тощенькая девочка в длинном зеленом балахоне и, обернувшись, махала ей рукой. Катька, ахнула Виктория Андреевна, кидаясь вперед. Вижу тебя как наяву, церемонно продекламировала леди Теххи, захихикала и подвинулась, уступая леди Меламори место у окна, и они поехали пить камру.