О классовой борьбе в деревне, нечистой силе и бандеровцах Востока Украины.

Храма в селе не было и ходили мы некрещеными, пока однажды мой , партийный, кстати, отец не  привез летним вечером в село батюшку. Почему именно  мой батя?  Не ищите здесь идеологии ни христианской, ни  коммунистической - просто батя работал на "шавралете", единственном транспорте с мотором, им же перегнанном после войны уже из города Львова на наш самый дальний восток Украины.

Попу-батюшке оборудовали рабочее место в глубине хутора, время было летнее - у колодца под вербой поставили "малированую" большую миску и рядом положили портняжные ножницы и зажгли свечку. Порядок таинства не помню - помню, что выстригали крест на голове и немного мочили. Старший брат сделал ноги еще до, сестричку принесли замотанной в одеяло, я же и не думал никуда убегать и стал, таким образом крещеным в православии. Имя мне оставили метрическое, а вот друг мой Степка оказался по "метрике" Мишкой, так до сих пор и путаемся.

Наутро нас, обращенных, дед Микита обболванил под "ноль" трофейной машинкой - так думаю, чтобы парторг не заметил - или просто мода пошла такая, но вся наша местная тусовка к вечеру отсвечивала однотипно. Старший мой брат, сами понимаете, с тех пор стал командиром уже безоговорочно и окончательно. Стал ли я верующим? Не скажу - бабушка меня научила -"Если спросят - есть ли Бог - отвечай "Не знаю". Не знаю и до сих пор - мнения есть разные по этому поводу, но я для себя определил главное - потом, ели оно будет "потом", определять мои заслуги перед людьми и Богом будут как алгебраическую сумму грехов и добродетелей. И достаточно держаться в "плюсах", чтобы встретиться "там" со своими родственниками и другими хорошими людьми. Скажу еще, что никогда мы с Богом не мешали друг другу, хотя и о симпатиях говорить не приходится.

Теперь о Сталине - он нам тоже не мешал, когда умер поплакали чистосердечно, когда памятник обмотали тросом и потащили в ближайший яр - помолчали. Рассказали за что - покивали головами. Случайно оборвал его фото с красивой красной книги - сожгли фото в печи вместе с книгой и попросили никому не говорить. Уже в горбачевское время спросил маму, за что она так любит Сталина, посадившего моего деда в тюрьму, где тот и умер вскоре от дизентерии, - она ответила, что моего деда по отцу посадил не Сталин, а мой же дед по матери, который был на то время председателем комбеда. Раз уж зашел разговор на эту вечную и неразрешимую тему - два слова о колхозах, тоже ссылаюсь на маму - в колхозы загоняли нас, дураков, но кто же знал, что так намного лучше. Самые добрые для селянина времена были "до войны". Теперь в селе говорят - при Хрущеве и при Брежневе, не разделяя .

Это последнее, итоговое  о Боге, о Сталине и о классовой борьбе в послевоенной деревне - не нужна мне слава Салмана Рушди - лучше попытаюсь переплюнуть Булгакова с его жалкой  Лысой горой - антураж в моей деревне покруче, а моя бабушка лучший в селе и окрестностях знаток нечистой силы. Нет, предпоследнее о борьбе, только о борьбе с бандеровщиной еще расскажу  - как плавный переход от затупевшей с уходом Сталина классовой борьбы к встрече с нечистью.

.В следующей главе или в комментариях к этой - посмотрим, какой прием будет...