О женах декабристов - не декабристках...

amazonkal — 27.03.2017 Наткнулась случайно сейчас на статью на"Маскулисте" о женах декабристов.
Автор пишет: "Сослан в Сибирь на каторгу и поселение 121 декабрист. 121 декабрист – запомним эту цифру! Сколько жен последовало за своими мужьями? Гессен, исследовавший и описавший подвиг декабристов, приводит 12 фамилий жен, последовавших в Сибирь... Итак, подвожу итоги вселенского женского подвига. За 121 ссыльным декабристом последовало только 12 (двенадцать) женщин!... При этом, напомню, по законам Российской империи жена была ОБЯЗАНА следовать за своим мужем. В частности там было указано, что муж определяет место жительства семьи. Вот так то!"
Прочитала и захотелось поподробнее узнать, почему же другие жены не последовали за своими мужьями. Ведь и правда: 121 декабрист и всего 12 женщин...



И начала я копаться в статьях, документах, книгах, воспоминаниях... И до чего же я докопалась...
Всего в Сибирь уехало 19 женщин, из них 12 жен (по другим источникам - 11 жен), остальные матери и сестры. О матерях и сестрах почему-то умалчивают...
Из 121 осужденного Верховным уголовным судом декабриста женатых было только 22 человека. В российском дворянском обществе того времени мужчины женились, как правило, где-то в возрасте плюс-минус 30 лет, а подавляющее большинство заговорщиков на момент восстаний (на Сенатской площади и в Черниговском полку) еще не достигли этих лет, и поэтому просто не успели завести свою семью...
Получается, из 22 жен не поехали за мужьями 10. Почему?
Самым сложным испытанием для большинства женщин была необходимость расставания с детьми. С ними выезд в Сибирь власти категорически не разрешали. Александра Давыдова оставила шестерых детей. Мария Волконская, уезжая в Сибирь к мужу, вынуждена была оставить на попечение родных грудного сына Николая (он скончался в два года). Марии Юшневской пришлось четыре года ждать решения. Все дело в том, что она хотела взять с собой в Сибирь дочь от первого брака. Но чиновники не пошли навстречу и Юшневская отправилась за мужем одна, оставив дочь. Н.Д. Фонвизина - единственная дочь престарелых родителей (Апухтиных), отправляясь в Сибирь, оставила на их попечение двух внуков Митю и Мишу 2-х и 4-х лет... На самом деле таких детей декабристов было гораздо больше. До отъезда в Сибирь детей не было только у Е.И. Трубецкой, Е.П. Нарышкиной и К.П. Ивашовой...
А вот жена Артамона Муравьева Вера Алексеевна с сыновьями Львом (умер в 1831 г.), Никитой (умер в 1832 г.) и Александром намеревалась приехать в Сибирь к осужденному мужу, но все же из-за детей этого сделать не смогла. Перед самым отъездом Муравьев писал ей: "Все существование мое в тебе и детях заключается — любовь, почтение и благодарность мои к тебе за твои чувства ко мне, невзирая ни на что, не могут быть мною описаны… Я не впаду в отчаяние; лишь бы ты берегла бы себя". Супругам не суждено было встретиться. Надолго пережив мужа, она сосредоточила все заботы на единственном оставшемся в живых сыне...
Иван Дмитриевич Якушкин запретил жене Анастасии Васильевне покидать детей и ехать с ним в Сибирь, полагая, что только мать, при всей ее молодости, может дать детям должное воспитание. Вышедшая замуж по страстной любви в 16 лет, она писала мужу в Сибирь: "…ты можешь быть счастлив без меня, зная, что я нахожусь с нашими детьми, а я, даже находясь с ними, не могу быть счастлива…". Кстати, теща Якушкина не раз хлопотала о дозволении дочери и внукам отправиться в Сибирь, но получала решительные отказы. Сама жена декабриста тоже предпринимала несколько таких попыток. В последний раз, когда сыновья уже подросли, она просила принять ее детей в Пажеский корпус по достижении ими надлежащего возраста, а ей позволить ехать к мужу, на что получила отказ. Супруги больше не встретились, но их сыновья Вячеслав и Евгений получили хорошее воспитание и образование. Их мать умерла на 11 лет раньше отца. Узнав о смерти жены, Якушкин в память о ней открыл первую в Сибири школу для девочек...
Вот что писал о своей жене, не поехавшей с ним в ссылку, декабрист Федор Шаховской: "Жену свою оставил я в селе Ореховце в тяжелой беременности с мучительными припадками — с нею сын наш Дмитрий шести лет. Если бог укрепил силы и сохранил дни ее, то в половине сего месяца должна разрешиться от бремени. Но если ужасное несчастье постигнет меня, и последняя отрада исчезнет в душе моей с ее жизнью, то одно и последнее желание мое будет знать, что сын мой останется на руках ее семейства, вроде отца ее... уведомил ее об нашей участи и просил, чтоб она, как можно скорее, распорядилась взять имение мое в опеку, по малолетству нашего сына, к которому оно переходит, с тем, чтобы она была опекуншей, а отец ее, примерной и строгой честности и горячей любви своей к внуку, не откажется быть его попечителем. Сие положение, горестное и сомнительное, усиливается расстоянием 6000 верст, отделяющих меня от родины и осиротелого моего семейства". Отправленный в ссылку Федор Шаховской сошел с ума. Его жена Наталья Дмитриевна добилась его перевода в отдаленное имение. Император в конце концов разрешил перевезти больного в Суздаль, в Спасо-Евфимиев монастырь, а жене поселиться неподалеку. Здесь Наталья Дмитриевна и схоронила мужа через два месяца после приезда. Умерла она в глубокой старости, восьмидесяти девяти лет, в одиночестве, пережив намного не только мужа, но и сына...
Жена декабриста Александра Бригена София Михайловна Бриген еще в 1827 году просила разрешение приехать с детьми на место поселения мужа. Однако ей было отказано в переезде в Сибирь вместе с детьми. С. М. Бриген была вынуждена отказаться от переезда к мужу, так как оставить четверых детей у родных у нее возможности не было... В ожидании семьи Бриген построил в Пелыме деревянный трехкомнатный дом, в котором прожил до 1836 года... со своей новой гражданской женой-крестьянкой Томниковой Александрой Тихоновной, нарожав новых пятерых детей... Пишут, в 50-е годы гражданская жена заболела психическим расстройством... Младшего сына от этого брака Николая Бриген увез с собою из Сибири, а двух дочек поместил в Туринский монастырь. После возвращения жил у младшей дочери от первого брака в Петергофе с февраля 1858 года... После смерти Бригена Николая взял на воспитание Н. И. Тургенев...
Жена декабриста Владимира Штейнгеля также осталась с детьми, ждала мужа из ссылки и дождалась его. Сам женатый барон Штейнгель Владимир Иванович в Ишиме жил в гражданском браке с вдовой местного чиновника. Имели двоих детей: Марию и Андрея. Дети носили фамилию Петровы, впоследствии им была присвоена фамилия Бароновы. После амнистии Штейнгель уехал к детям, жене и внукам в Санкт-Петербург. Внебрачных детей и гражданскую жену он оставил в Сибири... Жена Штейнгеля, не поехавшая за мужем в Сибирь, дождалась его - глубокого старика - после тридцати лет разлуки...
О жене декабриста Ивана Юрьевича Поливанова Анне Ивановне не известно практически ничего, кроме того обстоятельства, что весь период ареста и следствия по делу декабристов пришелся на ее первую беременность, которую она по этой причине переживала очень тяжело. Единственный сын декабриста, Николай, родился в июле 1826 года, вскоре после вынесения приговора мужу, и лишился отца в возрасте двух месяцев отроду. "Содержащийся в здешней крепости... лишенный чинов и дворянского достоинства Поливанов заболел сильными нервическими судорожными припадками при значительном расслаблении всего корпуса", отправлен в Военно-сухопутный госпиталь – 2.09.1826, где и умер. Похоронен на Смоленском кладбище. Никакие подробности  дальнейшей судьбы вдовы декабриста и его сына историкам не известны...
Только три жены декабристов воспользовались царским указом, освобождавшим их от брачных уз. Так, сестры Бороздины (двоюродные М. Волконской) Екатерина и Мария, жены В.Н. Лихарева и И.В. Поджио, а также жена П.И. Фаленберга вторично вышли замуж.
Что касается историй двух дочерей проживавшего на Украине богатого и знатного сенатора Бороздина Марии и Екатерины, то истории эти довольно непростые.
Старшая дочь - Мария - вышла замуж против воли отца за члена Южного общества Иосифа Поджио. Причин для недовольства у папеньки было несколько - Поджио был католик (межконфессиональные браки в те дни были в принципе допустимы, но не особенно приняты), вдовец с двумя детьми на руках, а кроме того - член тайного общества. Сенатор Бороздин беспокоился о будущем дочери. Иосифа Поджио арестовали на глазах у беременной жены и отправили на следствие в Петербург. Мария рвалась к мужу, но… отец опять проявил заботу о дочери. Осужденного по четвертому разряду Поджио должны были бы отправить, как и остальных осужденных, в Сибирь - и Мария собиралась последовать за мужем. Однако стараниями и связями папаши Бороздина, осужденного на каторгу не отправили, а заточили в одиночку в Шлиссельбургской крепости, где он и провел около 8 лет. Мария ничего не знала о судьбе мужа, обивала пороги правительственных учреждений - но ответом ей было молчание. Через восемь лет молодая женщина иссякла, отступилась. И, воспользовавшись дарованным правом на развод с государственным преступником, вышла замуж второй раз - за князя Гагарина. Вскорости после этого Поджио - рано поседевшего и постаревшего - выпустили из крепости и отправили, минуя каторжные работы, прямиком на поселение в сибирскую глушь... Существует и несколько другая версия - якобы отец Бороздиной сообщил ей, что муж находится в крепости и тяжело болен, в том числе скорбутом (цингой), и что его незамедлительно переместят на поселение в Сибирь, в более щадящие условия для здоровья, если она забудет его и вторично выйдет замуж, в противном же случае - ему суждено сгнить в крепости. Но как было на самом деле - покрыто тайной...
Еще более запутанная история вышла с Катенькой Бороздиной. Катенька безумно любила молодого и пылкого декабриста Михаила Бестужева. Молодые люди любили друг друга - но в данном случае браку воспротивились родители Бестужева - ссылаясь на молодость сына, его малый чин и затрудненность карьеры для бывших семеновских офицеров после восстания Семеновского полка. Длительные уговоры и переписка, попытка вмешательства друга Бестужева - декабриста Сергея Муравьева - ни к чему не привели, родители не дали благословения на брак. Влюбленные расстались... Бестужев с головой окунулся в подготовку восстания на юге, а предмет его любви Катенька Бороздина через полтора года вышла замуж… тоже за декабриста, молодого поручика Владимира Лихарева... Когда Лихарев был также арестован, Катенька была беременной. Срок Лихарев получил небольшой. Катерина Лихарева за мужем в Сибирь не последовала, а, воспользовавшись правом на развод, через несколько лет вышла замуж второй раз за Льва Шостака. Лихарев недолго был на каторжных работах - уже в 1828 году он вышел на поселение. Узнав о повторном замужестве своей жены, он, по свидетельству очевидцев, словно разума лишился, не находил себе места. Вскорости он попросился рядовым на Кавказ - и в битве сложил свою голову. Говорят, что в кармане его нашли портрет красивой женщины - Екатерины Лихаревой, урожденной Бороздиной, во втором замужестве - Шостак...
Ну и последняя оставшаяся жена декабриста-не декабристка. Жена П.И. Фаленберга. В 1825 году он женился на Евдокии Васильевне Раевской. Арестован был 5 января 1826 года. Вроде как и года они не прожили. Пишут, что ради нее ее супруг во время следствия дал "откровенные показания", возведя напраслину на себя и на друзей, - а она благополучно вышла замуж за другого… В первые годы ссылки Фаленберга, находившегося в полном одиночестве, одолела тяжелая депрессия, усугубленная известием о вторичном замужестве оставленной в России жены. Такое душевное состояние сохранялось вплоть до 1840 г., когда Фаленберг женился на дочери урядника А.Ф. Соколовой, простой, неграмотной, но доброй сибирячке. "Жена его была преданная и нежная подруга, и вполне усладила его изгнанническую жизнь. Она скоро усвоила себе все образованные приемы и могла стать в уровень со своим мужем", — писал в своих воспоминаниях А.П. Беляев. Женитьба, а затем появление детей вернули декабристу бодрость и энергию. Жили они, правда, очень бедно. Жена происходила из бедной семьи, а сам Фаленберг, не получая никаких денег от родных, по словам декабриста А.П. Юшневского, женитьбой своей "сочетал две бедности". Но несмотря на все проблемы, они вместе были всю жизнь. У них родились сын и дочь. Сын служил в конной артиллерии, потом преподавал в одной из московских военных гимназий. Дочь Фаленберга, Инна, была замужем в Харькове. Она умерла в возрасте 32 лет. Ее смерть так подействовала на находившегося уже в очень преклонных годах отца, что он тотчас же после получения о том известия скончался. Похоронили его в Харькове. После смерти Фаленберга его вдова переехала в Москву к сыну... Пусть первая жена и предала (да и можно ли ее считать женой, если и года то вместе не прожили?), но зато вторая была рядом всю жизнь, несмотря на бедность, несмотря на то, что муж считался государственным преступником. И ради мужа она выучилась и манерам, и письму, и чтению...
Вот такие истории о несостоявшихся декабристках... Задумалась... Многие ли жены декабристов, не поехавшие за мужьями в Сибирь, достойны того осуждения, которое было на них выплеснуто на "Маскулисте"?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив