О фрустрированных жителях больших городов

Эрнст Юнгер о возвращение к досократикам. "Мы буквально налиты соком. Пот и слезы означают, что жизнедеятельность в самых глубоких недрах здоровья еще не угасла. Скверно дела обстоят у того, кто уже больше не может ни потеть, ни плакать".


Полагаю это рубеж, когда патология "либеральной демократии" достигла (говоря в аналогии онкологического заболевания) четвёртой, терминальной стадии. Основные "метастазы" в общественной жизни - "Парижская весна" и студенческие бунты; в культуре — "сексуальная революция" и её проявление в культуре в виде порноиндустрии, как массового феномена; в духовной жизни — фактическая легализация наркотиков.
Технические и технологически-производственные перемены, полагаю, не причины, а инструменты, обеспечившие воплощение идей Л-Д. Такие же как социально-политические изменения вследствие обвального отступления Западного проекта перед Советским (Освободительное движение по всему миру, разрушение и исчезновение колониальных держав, Вьетнам...) А также парадокса ядерного противостояния создавшего гарантию исключения большой войны.
А дальше только разнообразие и многоцветие разложения Западного проекта. Тот факт, что эти метастазы смогли-таки прорасти и в Советском проекте разрушили в итоге и его, но в целом, пока СССР держался, он продлил общее умирание на 30 лет. Сейчас идём вместе ...
Либерал-демократия — суть Форма, проявленная оболочка подлинной сути. А суть-то в мере единства человека и Мира. Это единство утверждается каждой религиозной традицией, пусть и по-своему, в меру особенность конкретного сообщества и его истории.
И тогда получается, что Л-Д — социально-политическое проявление внутреннего обособления человека. Сначала от социального окружения, потом от Мира в целом. Вот это обособление от Мира и оформилось как массовое явление в 60-х. Человек оторвался от своего внутреннего канала и как ветки фрактального древа начал отворачивать его всё круче и всё больше в самого себя.
С одной стороны это означает его умирание, обращение, заумно говоря, в эпифеномен. Но с другой — создаёт неимоверное разнообразие дорожек к этому финалу. "Разлагается, но как пахнет!"
Советский проект напротив, предложил свою модель единства. Но будучи исходно порождением западной цивилизации, перенёс в себя её родовую болезнь — антропоцентризм, что в сути своей есть основа обособления, и на этом сломался. А дальше уже как и Запад...


- если общество стабильно, то в нём усиливается тенденция к матриархату (как сохранению существующего).
- если общество не стабильно (по внутренним или внешним причинам), в нём выражена тенденция к патриархату (как сохранению нового).

Так вот мужчины под этим Оком превратились в безвольную слизь, а женщины были защищены, они жили в прежней культуре, которая была без сомнения в чём-то ужасна, но умела творить человека, а не разлагать его.
Так вот сейчас очевидно это Око повернулось к женщинам, может быть потому что мужчина стал настолько никчёмен, что уже не способен быть хорошим и добрым потребителем и брателем кредитов.
Ну и вот эта массовая культура повернулась к женщине сначала конечно надо было её освободить ведь раньше нормальная женщина не работала и царствовала в доме, была госпожой над детьми и мужем в доме, а часто и в местном сообществе, а мужчина имел привелегии по 12 часов работать на конвеере. Теперь женщина в офисе подчиняется психически нестабильному начальнику чужому человеку и ее избавили от общения с ненавистным мужем и детьми, и она пашет по 12 часов это долгожданная свобода, как заказывали.
Но вот теперь это разлагающее внимание массовой культуры сосредоточилось на женщинах, а человек он же конформист.
Так что я когда начал больше общаться с молодыми людьми у меня с парнями не получалось не мог понять, что с ними надо как с девочками — они уже родились в этой культуре и активно перенимают женские модели поведения и мирочувствование.
Ведь следование этим ролевым моделям массовой культуры даёт огромные плюсы в плане практичности и эффективности коммуникацией в обществе, а это наше все.
...я читал последние какие то популярные книжки и вдруг понял они сделаны для девочек и меня не цепляют и стало полегче выбираться из этого — раньше в самом деле это было как сразится с драконом освобождая город и принцессу, а теперь лишь пещера людоеда причём он хочет вступить с тобой в отношения, подключает чувства, он не хочет тебя съесть ни в коем случае, ну конечно если ему поверишь то съешь самого себя.

- Глянул по диагонали — вся суть сводится к "если вам плохо, то это нормально".

В современном мире группы разрушаются, становятся временными и неопределёнными с точки зрения того, кто — и насколько — свой или чужой. Механизмы контроля тоже разрушаются: можно врать почти всем и почти безнаказанно. Вряд ли это может продолжаться до бесконечности; навскидку выхода два: или тотальный контроль (у каждого за плечом большой брат), или новое средневековье (восстановление влияния и устойчивости малых групп). Восстановление системы, когда всё это контролируется в основном на национально-государственном уровне возможно, но через ту же цифру, методы ХХ века сейчас вряд ли будут работать.
Ну и есть, конечно, недокрученность алгоритмов.

1. сверхценность жизни без смерти
2. гуманизм
3. гедонизм
4. феминизм
5. либерализм
6. социализм
7. национализм
Это все буржуазные смертельные патологии, растворяющие природу человека.

А из оптимистичных фильмов вспоминается "Доверься" Хэла Хартли с его прекрасными диалогами.
-Он хороший человек, но неуправляемый. Он хочет быть готовым полностью посвятить себя мне.
-Разве это не хорошо?
-Мне нравится то, какой он есть на самом деле.
-Какой он?
-Опасный, но искренний.
-Искренне опасен?
-Опасен потому, что он искренен.
-Понимаю. И теперь он становится неискренен?
-Не совсем, просто немного бесчувственным.
-Ты изменила его.
-Я не хотела.
-Ты не хотела, но это произошло, люди меняют друг друга. Люди становятся тем, чем другие хотят, чтобы они стали.
-Я просто хочу, чтобы он оставался собой.
-Это невозможно.
-Правда?
-Как он останется собой, если ты появилась в его жизни?
-То есть мне надо бросить его.


"Истинная сущность любви состоит в том, чтобы отказаться от сознания самого себя, забыть себя в другом «я» и, однако, в этом же исчезновении и забвении впервые обрести самого себя.
Любовь означает вообще сознание моего единства с другим, то, что я не изолирован для себя, а обретаю моё самосознание только как отказ от своего для-себя-бытия и посредством знания себя как своего единства с другим и другого с мной. Но любовь есть чувство, другими словами, нравственность природного в форме: в государстве любви уже нет, в нём единство сознаётся как закон, в нём содержание должно быть разумным, и я должен его знать. Первым моментом в любви является то, что я не хочу быть самостоятельным лицом для себя и что, если бы я был таковым, я чувствовал бы свою недостаточность и неполноту. Вторым моментом является то, что я обретаю себя в лице другого, что я обладаю в нём значимостью, которую он в свою очередь обретает во мне. Поэтому любовь - самое чудовищное противоречие, которое рассудок не может разрешить, так как нет ничего более неподатливого, чем эта пунктирность самосознания, она отрицается, и я всё-таки должен аффирмативно [те. утвердительно] ею обладать. Любовь есть одновременно создание и разрешение противоречия; в качестве его разрешения она - нравственное единение."
Георг Вильгельм Фридрих Гегель.
Одна из валентинок, которыми обменивались девочки лет 13-ти в потрясающем австралийском фильме "Пикник у Висячей скалы":
I love thee, not because thou art fair,
Softer than down, smoother than air.
Nor for the Cupids that do lie
In either corner of thine eye.
Wouldst thou then know what it might be?
'Tis I love thee, 'cause thou lovest me.

|
</> |