о физиологии каслёных

Меня искренне удивляет, что Гейдара Джемаля кто-то называет «философом».

При этом я признаю, что его книжки – особенно ранние – могли произвести в советском образованце-самодуме некое душевно-интеллектуальное возбуждение. Достигалось это довольно просто: при помощи «сильных слов и выражений». Ну то есть – как девочку из хорошей семьи может шокировать (и возбудить) длинная матерная тирада, так мальчика из хорошей семьи может растащить от дозы метафизического пафоса.

Рецепт метафизического пафоса довольно прост. Научиться ему несложно.

Представьте себе речь политика-популиста на митинге на тему пенсионной реформы или внешней политики. Дополните фрагментами выступлений сержантов перед рядовыми в момент наступления на вражеские позиции (тексты можете взять из американских фильмов про войну). Потом замените некоторые существительные и глаголы на философские термины. Используйте также архаизмы и «сильные слова» - «смерть», «ужас», «плен», «тотальная катастрофа», «сжигать», «убивать», «рождать» и т.п. Не пренебрегайте также словами длинными, кончающимися на «ость» и «ение» – «воздвигнутость», «непогребённость», «предзамутнение», «манифестирование». Иногда используйте Слова с Большой Буквы (но знайте меру).

У вас получится примерно вот что:

«Бытие присутствие истины есть форма бесконечной рефлексии. Ей противостоит форма воли, форма непобедимой, всесжигающей воли к Ничто. Слово философа и поэта не есть слово булочника или банкира. Это манифестация абсолютного ужаса субъекта, ввергнутого в хаос фрагментарного. Это воля к смерти, разъятая, как труп чёрного двойника Абсолюта и тем самым манифестирующая себя как отрицание первопричины Инаковости. Но смерть – всего лишь врата. Тот, кто без остатка преодолел в себе изначальный космический ужас бесконечного, для того бытие исчерпывается и исчезает в бездне Реальности. Изначальная сущностная анонимность рождается из тотального безумия. Ибо кто здесь власть? – Оно здесь Власть, ибо оно тождественен Власти, её существу, поверх и вне всякого разделения.»

Джемаль мог гнать такое вагонами – чем, собственно, и занимался.

Это не значит, что в нём не было метафизической глубины. Она у него была. У него была великая идея. Состояла она в том, что из многонационалочки нужно погнать армяшек и отдать всё муслям, которые загнобят остатки русского населения гораздо лучше, чем гаденькие буржуазненькие армяшки. В этом и состояла вся его вселенская философия, мистика и гнозис.

)(