О членах, тандемах, сексориентации, импотенции и фольклоре

Виктория Радостнова — 20.03.2011

Последние события на геополитической и местной арене вкупе с комментариями, изобилующими совершенно физиологическими сравнениями и намеками, толстыми или тонкими, на нынешнее состояние тех или иных властных элит, вызвала у меня одно забавное воспоминание из моей казахстанской молодости и целый ряд ассоциаций с сегодняшними событиями в мире.

Казахи, которые по моим наблюдениям, в целом отличаются спокойствием, миролюбием, философичностью, замешанной на природной и практически врожденной мудрости и флегматичности, а также обладающие богатым и весьма образным языком, как правило, проявляют свой темперамент именно в фольклоре.

Когда казах сталкивается в настоящей или виртуальной реальности с человеком мужеского полу, который проявляет такие полу-анархистские и полу-беспредельщические черты своего нрава, как свободолюбие, независимость от чужого мнения и нежелание танцевать под чью-либо дудку, оригинальность и непредсказуемость мышления и поступков, приверженность ценностям своего рода и исторической памяти своих предков, - так вот, когда казах встречает такого уникума, он, понаблюдав за объектом, обычно дает себе время для вызревания окончательного мнения о нем. А потом, крякнув и усмехнувшись , изрекает: «Йе…осы еркекте тасагы бар екен….»

Что в переводе на русский фигурально означает «Мдяяяя…а он силен….у него определенно в штанах есть член»….

К чему это я? – ах, да:

Чем более политик мужчина, тем скорее от него электорат (какой бы он ни был затурканный) ожидает проявления исконно мужских и даже мачистских качеств.

Спросите женскую часть земного шара – подлец Каддафи? И эта женская часть популяции и электората дружно согласится: «Да! Безусловно подлец. Наверное. – Но КАКООООЙ…МУЖИИИИК!» И после этого признания найдет все мыслимые и немыслимые резоны для оправдания его диктаторских непонятностей.

Весь Запад вместе с присосавшейся к нему в экстазе российской элитой уже потратило много миллионов валюты на закрепление в сознании человечества той простой мысли, что президент Белоруссии Лукашенко – дьявол во плоти и ипостась всего-всего ужасного, диктаторского и песнеудушающего, что вообще способно существовать в нашем мире.

Однако теперь уже не только женская часть электората и человечества, но и мужеская их часть уже даже не соглашаясь полностью с этим его демоническим образом, храбро говорит «Да. Он диктатор и где-то, наверное, даже самодур. НО КАКОЙ ОН, МЛИН, НАСТОЯЩИЙ МУУЖИИИИИК!»

Даже таких любителей погорячее, как г-да Берлускони и Саркози (первого из которых уже готовы судить чуть ли не за педофилию, а второго не далее, как вчера сын «НАСТОЯЩЕГО МУЖИКА КАДДАФИ» назвал клоуном), - даже их готовы, после публичной порки и кулуарного отеческого журенья простить и забыть…в смысле, их шалости. Потому что они в той или иной степени отвечают представлениям электората о Руководителе нации и государства.

Когда же после среднестатистического тяжелого трудового дня, вмещающего в себя маразм на работе, вялотекущую шизофрению ЖКХ и кампаний по дозвону губернаторов в поликлиники и сбиванию сосулей на головы прохожих и машины, и абсолютную ирреальность всего потока симулякров, информации и новостей, обрушивающихся на простого члена нашего славного россиянского общества, задаешься простым сермяжным вопросом «Ну почему, почему у нас все через известный узкий, теплый, влажный, темный и пахучий проход?» - невольно на ум приходят ассоциации. Потому что человеческий мозг так устроен – он запрограммирован на поиск ответов.

И человек начинает сравнивать и вспоминать. Перед его мысленным взором проносятся периоды Настоящего Мужика Иосифа Виссарионовича. После которого мачизм власть предержащих в нашей стране неуклонно и с устрашающей геометрической прогрессией убывает.

И вот в такой, полный отчаянья и интеллектуальной усталости момент, человек видит в его сегодняшнем дне на вершине россиянской власти Тандем. Великолепный и сюрреалистический.

И, как любой Инь-Янь, - без внятной сексуальной ориентации. То ли гомо, то ли би. До трансвестизма, надеется человек, пока вроде не дошло.

И, неизбежно сравнивая мачо Каддафи, мачо Чавеса, мачо Лукашенко и других великолепных властных мачо вокруг него в мировом пространств, а также всех прошлых великолепных мачо – Ататюрка, Мао, Дэн Сяо, Де Голля и даже пухлого мачо Черчилля, - россиянский человек вдруг начинает веселиться оттого, что он, как ему кажется, нашел, наконец, ответ на мучительный и изнурявший все его силы вопрос (вопрос см. выше).

Лицо его, наконец, разглаживается, и впервые за прошедшие тяжелые повседневные будни, озаряется догадкой и даже радостью от прозрения.

«Млииин! – произносит человек с непередаваемым облегчением, - и как это я раньше не просекал! У Тандема в штанах нет члена!»…..

И, уже засыпая, человек понимает, что его радость прозрения начинает сменяться смутными подозрениями. Россиянскому среднестатистическому Человеку начинает казаться, что неопределенность сексуальной ориентации Тандема не только не избавляет человека от навязчивого чувства поимения, но каким-то непостижимым образом даже наоборот – стократно усиливает это его ощущение его собственного поимения.

Однако, совершенно доведенный до изнеможения всеми предшествовавшими этому прозрению и этому ощущению событиями, россиянский обывательный Человек, наконец, проваливается в то, что, как он наивно полагает, даст ему облегчение и избавит от всех его подозрений, прозрений и ощущений…

И в самое последнее мгновение перед погружением в черноту забытья в мозгу человека проносится идиотическая по безаппроксимации и внятности мысль: «Боже, хоть бы кто-нить из Тандема-таки оказался тем альфа-самцом, за которого его все принимают»…

Сохранено