НУЖЕН ЛИ НОВЫЙ ГКНТ?

belan — 20.09.2024

Данная статья написана в результате сотрудничества инновационного менеджера Алексея Золотенкова и социолога Сергея Белановского, практика и «теоретика».

А. Золотенков на протяжении почти 15 лет, с 2004 по 2018 гг. работал менеджером бизнес-инкубатора Томского политехнического университета (далее Политех), участвовал в создании региональной технологической платформы. В настоящее время работает в собственном инновационном бизнесе. Все эти годы наблюдал за развитием инновационных стартапов.

В социологии этот метод называется включенным наблюдением. В зоне наблюдения находился научно-образовательный кластер города Томск, инновационный бизнес, научные лаборатории томских университетов, а также работа томской областной администрации в части курирования инновационных проектов. Кроме того, наблюдением была охвачена политика федеральных властей в части создания в Томске инновационных институтов. Предметная область наблюдения – прикладные разработки в области материаловедния, химии и биотехнологий.

Хотя наблюдение в основном велось в пределах томского научного кластера, его выводы, с нашей точки зрения, значимы для широкого круга региональных инновационных структур.

Создание институтов (2000 – 2010 гг.)

Программа создания институтов поддержки инновационных стартапов стартовала после кризиса 1998 г. В этот период в российской власти возник консенсус по поводу необходимости создания в стране устойчивой системы рыночных институтов, аналогичных тем, что существуют на Западе. Особый акцент делался на инновационную экономику, опирающуюся на существующий в стране научный потенциал. Избранный в 2000 г. президент В. Путин поддержал это направление.

В рамках этой идеологии правительство РФ предприняло значительные усилия по созданию инновационных институтов. Создавались бизнес-инкубаторы и технопарки, венчурные фонды, региональные технологические платформы. Не во всех регионах эти институты были созданы, но в Томской области они существовали и работали на протяжении нулевого десятилетия.

Активизация инновационных предложений. Проблема, с которой столкнулись создатели инновационных институтов, была связана с отсутствием инновационных предложений. Причины коренились в безынициативности традиционных научных структур, созданных в советское время.

Для их активизации в томском научном кластере была создана технологическая платформа, включавшая офисы коммерциализации научных разработок, конкурсы инновационных проектов (на их основе создавались реестры предложений), рабочие группы по разработке коммерческих инициатив, а также механизмы финансовой поддержки перспективных проектов.

При создании технологической платформы администрация области опиралась на широкое привлечение инициативных людей. Мотивация была высокой. Люди хотели провести в жизнь позитивные изменения. Возле администрации сформировался мозговой трест, который занимался внедрением механизмов продвижения инноваций.

Усилия дали результат. На протяжении десятилетия система успешно работала. Возникали стартапы, которые доходили до определенной стадии зрелости. Некоторые успешно выходили на рынок и развивались дальше.

Слабый спрос на инновации. Ошибка создателей институтов была в наивном предположении, что хороший продукт будет востребован см по себе, и нужно лишь предложить его на рынке. К концу нулевого десятилетия стало понятно, что этого недостаточно. Возникла необходимость активизации спроса на инновационную продукцию.

В рамках технологической платформы на предприятиях следовало создать встречные структуры: офисы технологических заявок, форумы их презентации, совместные рабочие группы. Спонтанная активность предприятий в этом вопросе была низка, но сильная и авторитетная региональная администрация могла стимулировать этот процесс, опираясь на политические установки федерального центра. В этом же направлении могла действовать и федеральная власть.

Отсутствие осмысления опыта

На рубеже нулевых и десятых годов возникла необходимость проанализировать накопленный опыт и разработать программу дальнейших действий. Подведение итогов было тем более необходимо, что опыт стимулирования инновационных инициатив был во многом успешен и открывал дальнейшие перспективы.

Это можно проиллюстрировать на примере работы бизнес-инкубатора томского Политеха. Из 36 проектов, которые были поддержаны инкубатором, шесть (ровно четверть) успешно вышли на рынок, работают до сих пор, имеют миллионные обороты и являются в масштабе области крупными работодателями с числом работников от 50 до 100 человек. Еще 5 – 6 компаний работают, как малые предприятия. Они не выросли, но и не закрылись. Закрылось около половины. Вряд ли во всем мире найдется много инкубаторов, способных показать лучшие результаты. К сожалению, осмысления опыта не произошло.

Упадок институтов (2010 – 2020 гг.)

Изменение идеологии. Главной причиной изменения государственной политики в отношении инноваций было, по нашему мнению, качание идеологического маятника. Фокус внимания федеральной власти сместился в сторону государственнических и геополитических вопросов.

Перелом наступил в 2012 г., когда сменилось руководство Минэкономразвития и одновременно сменилась томская областная администрация. Это повлекло за собой кадровые изменения, в результате чего преемственность в работе была утрачена и на федеральном, и на региональном уровнях.

Существенно, что политического заявления об изменении подхода к развитию инновационных институтов сделано не было. Формально все осталось по-прежнему, но работа по их созданию была фактически остановлена.

Молчание науки. Помимо федеральных и региональных властей возможностями для оценки деятельности инновационных институтов располагало научное сообщество. В конце 80-х и начале 90-х годов именно оно выдвинуло из своей среды рыночных реформаторов, которые в нулевые годы сделались интеллектуальным центром инновационного развития. Тем удивительнее было его молчание в десятые годы, когда никто не мешал проделать аналитическую работу и выступить с публичным докладом.

В 2018 г. рыночным реформаторам представился шанс оценить итоги преобразований и сформулировать предложения по дальнейшему развитию. В преддверии выборов президент В. Путин предложил их лидеру Алексею Кудрину разработать новую Стратегию на период президентского срока 2018 - 2024 гг. Этот документ получил название «Стратегии 18 – 24».

С профессиональной точки зрения «Стратегию 18 – 24» следует охарактеризовать как крайне неудачный документ по многим основаниям сразу. Неприемлема стилистика документа, мажорная и хвастливая (хотя хвастаться было нечем). На первый план выдвинута политически безопасная идея ускорения технологического прогресса. Анализ работы рыночных институтов подменен традиционным для советских экономистов отраслевым анализом. Инновационный процесс с институциональной точки зрения вообще не был рассмотрен в документе.

Низкое качество «Стратегии» свидетельствует об интеллектуальном выгорании того состава экспертов, которые ее готовили. Новой реформистский команды, к сожалению, не появилось.

Финал развития рыночных институтов. В конце десятых годов возникла парадоксальная ситуация. За тридцать лет экономических преобразований в России возник значительный по численности слой квалифицированных людей, работающих в рыночной среде и могущих судить о ее проблемах. Они часто выступают на телеканале РБК в качестве экспертов. Однако ни в политической, ни в научной элите не осталось людей, выражающих их интересы. Вопросы институционального устройства инновационных процессов оказались вне поля профессиональных дискуссий.

В томском научном кластере технологическая платформа, созданная усилиями администрации В. Кресса, в новых условиях перестала существовать. Прежние люди ушли, и вместе с ними ушел опыт, который был наработан. Он оказался нигде не зафиксирован и в конечном счете просто пропал. К концу десятых годов наработки были утрачены и забыты.

О научных структурах

Источником инновационных идей являются ученые, работающие, как правило, в традиционных научных структурах, академических НИИ и ВУЗах. Инновационная политика невозможна без понимания того, как работают эти структуры. Этот аспект недооценивается разработчиками многих инновационных программ.

Эффективность работы ученых в традиционных структурах крайне низка. Это не означает их низкого профессионального уровня, который в целом достаточно высок. Проблема организации их детальности и способах ее финансирования.

Результатом работы ученого в традиционных структурах является отчет, содержание которого, по сути, никто не контролирует. Оно определяется научной добросовестностью ученого, которая – если учесть обстоятельства – находится на довольно высоким уровне. Тем не менее, доля фикции в отчетах бывает очень значительной.

Российские политики любят говорить о том, что в стране есть огромный научный потенциал, который может вывести ее на передовые научно-технические рубежи при улучшении финансирования науки. По их мнению, необходимо лишь поставить задачу и обеспечить финансирование. К сожалению, это наивно. Для того, чтобы задействовать научные структуры, необходимо понимать, как они устроены.

Пример наивности продемонстрировала большая корпорация, от которой, казалось бы, следовало ожидать более реалистичного управленческого подхода. Цитата:

• В середине 2000-х руководство решило, что ей следует продавать наукоемкие изделия. Например, анода для топливных элементов. Проблема была в отсутствии у промышленности готовой технологии. Для решения этой задачи был организован конкурс и выделено большое финансирование. Естественно, люди написали заявки, получили деньги, написали отчеты. Заказчик стал эти результаты проверять. Выяснилось, что деньги были просто проедены. Только в 10 процентах заявок было выполнено то, что обещано. Остальные отчитались старыми результатами, как привыкли это делать. Заказчик потребовал деньги назад. После этого возник не просто скандал, а грандиозный скандал. В итоге деньги так и не вернули, но больше финансированием науки корпорация не занималась. Конец цитаты.

Для организации взаимодействия ученых и предпринимателей нужен посредник. Назовем его условно инновационным менеджером. Он изучает научные разработки и одновременно ищет потребителей в сфере производства. Отсутствие эффективного инновационного менеджмента ведет к разрыву связей между наукой и производством, блокировке инновационного процесса.

Для решения этой задачи в томском научном кластере в середине нулевых годов были созданы рабочие группы, которые включали в себя специалистов по коммерциализации и авторов технологий, то есть ученых. Встречи проходили по определенному графику, раз в две недели.

Работа групп была нацелена на то, чтобы снять барьер во взаимодействии с учеными. Смысл был в просвещении ученых, приближении их мышления к рыночным реалиям, преодолении грантового мышления. Также преодолевалось взаимное недоверие. Путь к успеху был в честном и корректном взаимодействии.

Участвуя в работе с областной администрацией, ученые понимали, что это делается для них. Смысл работы был даже не в том, чтобы услышать от ученых что-то важное, хотя такое иногда бывало. На встречах рабочих групп ученые рассказывали о возможностях своих технологий, а менеджеры рассказывали о рынке, чтобы ученые поняли, что на самом деле все не просто. Группы показали себя очень хорошо. Таким способом было сделано немалое число годных заявок.

К сожалению, в десятые годы этот опыт оказался утраченным. Наука и производство вновь обособились друг от друга.

Описанное выше состояние традиционных научных структур не радует ученых. Они используют возможности, не всегда законные и этичные, которые эти структуры им предоставляют. В частности, ученым позволено врать в заявках и отчетах, повышая таким способом свой очень скромный заработок.

Это не значит, что ученые этим довольны. Они расценивают ситуацию, как абсолютно ненормальную.

Для того, чтоб создать эффективную науку, ученым нужно создать комфортную среду. Разумеется, это включает в себя достойную, по их представлениям, зарплату. Но главное, что им нужно – определенная моральная атмосфера. Ученые в большинстве не стремятся к административной карьере. Карьеристов они не уважают, зачатую вполне заслуженно. Ученым важен неформальный статус, чтобы окружающие их уважали и ценили заслуги. И еще нужно, чтобы их разработки не наталкивались на бюрократическое сопротивление и непрофессионализм руководства.

Сегодня ни в традиционных научных структурах, ни в государственных корпорациях не удается создать нужную ученым моральную атмосферу, но в малых и средних частных предприятиях это достигается. При всей своей идеологической нелюбви к «капитализму», ученые, приходя работать в частную фирму, бывают удивлены благоприятной атмосферой.

В отличие от лабораторий в составе НИИ частная фирма является ответственным коллективным субъектом, который может встраиваться в большие проекты.

Новая парадигма

С началом СВО резко возросла технологическая изоляция страны. Новая ситуация в некотором смысле напоминает времена Лаврентия Берии, руководившего атомным проектом.

В предвоенные годы задача преодоления технологической отсталости СССР решалась за счет крупномасштабных закупок промышленных мощностей, а в военные годы – поставок по ленд-лизу. Начиная с 1945 г. эти каналы были перекрыты, и перед страной встала задача достижения технологического суверенитета. В 50 – 60 гг. эта задача в целом была решена, особенно в военной области. Апеллируя к этому прецеденту, сегодняшняя российская власть ставит задачу повторить этот успех. Цитата:

• Президент В. Путин: Нужно достичь технологического суверенитета в сквозных сферах, которые обеспечивают устойчивость экономики страны. Конец цитаты.

Сходство современной ситуации с ситуацией 1945 г. вызывает к жизни схожие решения. Новой парадигмой инновационного развития стала государственническая идеология с опорой на импортозамещение.

Если идея прежних реформаторов состояла в создании рыночных институтов, то замысел новых состоит в воссоздании (с определенными модификациями) советских инновационных структур. В СССР такие структуры существовали и в определенных областях работали эффективно.

Идеология западных институтов предполагает создание системы бизнес-инкубаторов и технопарков, рынок венчурных фондов, особые экономические зоны, региональные технологические платформы и др. Государственническая идеология предполагает воссоздание советского института – государственных целевых программ.

Новая инновационная парадигма сформулирована в Концепции технологического развития на период до 2030 года, утвержденной Правительством РФ в мае 2023 г. Идеологом Концепции стал первый вице-премьер России Андрей Белоусов. Основные идеи он сформулировал так (цитата с сокращениями): Цитата:

• Когда начались санкции, возникла тема технологической политики. До 2022 года, по большому счету, ее не существовало. Возникло несколько направлений, которые сведены в Концепцию технологического развития.

Первая группа приоритетов — мегапроекты, или проекты технологического суверенитета: авиация, судостроение, электроника, станки, дизели, турбины и прочее. Обязательно должен быть субъект гарантированного спроса. Как правило, это госкорпорации.

Необходимое условие — наличие одного или двух головных производителей, как в гособоронзаказе, которые заключают договор с заказчиками о производстве. Они должны сформировать систему производственной кооперации и систему технологий, чтобы понять, каких технологий не хватает. Ошибка до сих пор состояла в том, что из многообразия технологий брались отдельные кусочки и ими занимались. Сейчас все это осмыслено, определены первые 11 мегапроектов. Под них заложены деньги, меры поддержки, определены цели. Одна из них — беспилотники.

Вторая группа приоритетов — технологии завтрашнего дня. Сейчас все страны включились в гонку, причем очень жесткую, в области искусственного интеллекта, квантовых вычислений, биотехнологий, новых материалов и т.д. Эту группу мы назвали сквозными технологиями. Это не мегапроекты, а форсайт: собираются эксперты вместе с учеными, вместе с бизнесом и начинают по определенным методам их отбирать. Конец цитаты.

Обобщая, можно сказать, что в области инновационного развития Правительство РФ намерено реализовать определенное число целевых мегапроектов, в рамках которых предполагается выявить и закрыть существующие пробелы в критических технологиях, восстановить полные циклы производства.

Можно предположить (публичных сведений об этом нет), что исполнителями этих программ назначаются госкорпорации как единственные структуры, обладающие необходимыми управленческими и кадровыми ресурсами. Предполагается, что госкорпорации станут привлекать субподрядчиков, включая средний и малый бизнес, а также научные структуры РАН и ВУЗов.

Советский опыт программно-целевого управления

Смена инновационной парадигмы и опора на опыт СССР делает необходимым изучение советских институтов программно-целевого управления научными и технологическими разработками.

В начале 90-х годов С. Белановский провел на эту тему исследование, основанное на интервьюировании бывших сотрудников ЦК КПСС и Совмина СССР, курировавших это направление.

В описаниях, данных респондентами, видно, что советская наука была разделена на два кластера, различных как по механизму управления, так и по результативности. Эти кластеры могут быть названы эффективным и неэффективным. Первый совпадал с военно-техническими и отчасти фундаментальными разработками, второй – с гражданской экономикой.

О военно-промышленных разработках респонденты говорили следующее. Цитата:

• Военно-промышленные разработки координировались в Военно-промышленной комиссии (ВПК) Совмина СССР. Это был орган межотраслевого управления, которому подчинялся ряд министерств. В составе ВПК существовал Научно-технический совет, который оценивал научные предложения. Совет насчитывал около 200 членов, включал в себя ведущих академиков, главных и генеральных конструкторов. По различным направлениям создавались секции, в которых работали еще около 400 человек.

• Это было своеобразное объединение интеллектуального потенциала, не только оборонного. В Совет входили ядерщики, электронщики, химики, специалисты других отраслей. Вопросы рассматривались со всех сторон, работало множество экспертов.

• Управление научно-техническими разработками осуществлялось путем реализации целевых программ. Я могу определенно сказать, что программный метод управления в области оборонных разработок был очень эффективен. Конец цитаты.

Эффективный кластер советской инновационной экономики соответствовал мировому уровню и мог отслеживать новые фундаментальные достижения.

Механизм управления наукой в гражданских отраслях был внешне похож на описанный выше, но в действительности резко от него отличался. Координатором разработок был Госкомитет по науке и технике (ГКНТ). Отзывы респондентов о работе этого ведомства были негативные.

• Программный метод управления наукой в гражданских отраслях только по названию совпадал с военно-промышленным. Система организации была радикально отлична. В гражданском секторе не было единого руководства, поэтому средства (зачастую не такие уж маленькие) распылялись по множеству коллективов. Цитата:

• Идея о том, что надо координировать все научные разработки, казалось бы, была правильной. Но как она осуществлялась реально? Министерства давали свои предложения в ГКНТ, где они сводились в единую ведомость. Координирующее воздействие было минимальным: ГКНТ просто узаконивал эти разработки, подводил их под определенные рубрики.

• ГКНТ сводил поступавшие к нему предложения в определенные рубрики, и затем все это поступало в ЦК КПСС для проведения экспертизы. Но реальной экспертизы не получалось. Эксперты сидели на государственной даче, изучали документ, пытались вникнуть. Но что там можно было понять? Там же сотни разнообразных позиций. В результате велись такие разговоры: “Что-то тут слишком много понаписали. Давай вот это вычеркнем. Ты не против?” -“Нет”. Вычеркнули. Пошли дальше. “Вот здесь что-то непонятное написано. Вычеркнем?” Ну, и так далее. Такая экспертиза – не случайность, не показуха, люди старались, но весь этот гигантский комплекс вопросов был выше их понимания. Конец цитаты.

Вопрос о том, были ли примеры реализации целевых программ в гражданских отраслях, задавался всем респондентам. Ответы сводились к тому, что такие попытки были, но успешных примеров не назвал никто. В качестве характерного примера была названа межведомственная программа борьбы с коррозией, на которую были отпущены значительные средства, но которая так и не была реализована.

Целевые программы в современных условиях

Переход к программно-целевому управлению научными разработками ставит перед его идеологами вопрос: по какому пути пойдет развитие этого института? Будут программы работать по «военно-промышленному» или «гражданскому» образцу?

Советская ВПК была гигантской экспертно-управленческой платформой, обладавшая огромным экспертным потенциалом, почти неограниченными ресурсами и властными полномочиями.

Успех современных целевых программ будет зависеть от способности российских экономических властей создавать такие платформы и поддерживать их работу. Неуспех в их создании приведет к скатыванию НИОКР на неэффективный «гражданский» путь развития.

Реализация целевых программ требует объединения усилий большого числа научных, инженерных и производственных коллективов. При этом должно быть учтено их профессиональное и моральное состояние, которое снаружи не обычно просматривается. Формальные отчеты могут скрывать фальсификацию результатов. Существует много конкретных свидетельств разложения научных структур.

Цитата:

• Молодежь в нашей лаборатории справлялась с проблемами просто – они фальсифицировали результаты испытаний. В области фальсификации испытаний на электромагнитную совместимость продвинулись достаточно далеко (Хабр). Конец цитаты.

В традиционных научных структурах заметен дефицит персональной ответственности. Сталкиваясь с этим, современные инновационные менеджеры порой с сожалением говорят о том, что в их распоряжении нет рычагов управления, которыми располагал руководитель атомного проекта Л. Берия.

Сравнение инновационных институтов

Разница между рыночными и программно-целевыми инновационными институтами состоит в том, что первые продвигают инициативные разработки, тогда как вторые формируют их под государственный заказ.

Прежняя государственная поддержка рыночных институтов была нейтральна с точки зрения направления разработок. Она поддерживала не конкретные типы исследований, а само существование институтов развития. Критерием успешности была рыночная востребованность. Этот фильтр работал очень жестко, но перед успешными проектами открывал огромные перспективы.

Важно, что рыночные стартапы не имеют жесткой привязки к какой-то определенной отрасли. На примере инкубатора томского Политеха видно, что он поддерживал разработки в области металлообработки, химических процессов, медицинского оборудования, деревообработки, биотехнологий и др.

В рамках программно-целевого института государственная финансовая поддержка направлена на реализацию технологических приоритетов. При этом вопрос о конечной востребованности разработок может утратить однозначность (за исключением самых очевидных случаев, которых, как правило, не очень много).

Возникает опасность повторения прошлых ошибок, а именно создания невостребованных разработок, «затоваривания» научных отчетов и утраты контроля за их содержанием. В конце 80-х на волне политики «ускорения» проблемой стал так называемый «конструкторский бред», т.е. проектирование невостребованных и зачатую нелепых устройств.

Эффективный контроль возможен в тех случаях, когда конкретно сформулированные цели сочетаются с жесткой приемкой. Такие программы, как правило, реализуются в военно-промышленном комплексе. Примером может служить упомянутая А. Белоусовым программа развития беспилотников. Об успешной реализации этой программы свидетельствуют сообщения с фронта СВО.

На противоположном полюсе находятся программы, обозначенные как некое общее направление исследований или даже отрасль. В таких случаях возникает описанная бывшими работниками ЦК КПСС ситуация, когда управляющая структура (в советское время это был ГКНТ), будучи неспособна содержательно оценить поступающие предложения, просто сводит их в определенные рубрики, а вышестоящая экспертиза (в советское время это был ЦК КПСС) ничего не может с этим сделать.

Примерами направлений, которые могут превратиться в подобные «рубрики», могут служить названные в Концепции технологического развития группы приоритетных технологий, таких, как нейротехнологии, квантовые вычисления, микроэлектроника и фотоника, молекулярная инженерия и др. Бывший работник ЦК КПСС говорил о таких обобщенных направлениях так: Цитата:

• Разговоры были такие: «Лазерные технологии надо развивать? – Надо!!! – Запишем, выделим средства». А что такое лазерные технологии? Там же тысячи направлений. Какие технологии будут развиваться? Этого никто не мог сказать. Конец цитаты.

Советский опыт программно-целевого управления имел как положительную, так и отрицательную сторону. Опираться при принятии решений только на положительную и игнорировать отрицательную было бы большой ошибкой. Между тем, возникает впечатление, что именно этой сейчас и происходит.

В апреле 2024 г. группа экономистов рабочей группы по технологическому развитию при правительстве РФ во главе с Андреем Клепачем выпустила доклад под названием «Экономика научно-технологического прорыва и суверенитета». Изложение его содержания опубликовано на сайте РБК. Цитата:

• В России, в отличие от СССР, нет единого координационного, аналитического центра, занимающегося вопросами прикладной науки, указывают авторы. В советское время таким органом был Государственный комитет по науке и технике (ГКНТ). Подобных центров ответственности нет и на уровне отдельных ведомств.

В качестве возможного организационного решения авторы предлагают воссоздание «базового элемента советской системы управления наукой — ГКНТ — в формате Бюро по науке и технологиям как постоянно действующего надминистерского органа». Конец цитаты.

На первый взгляд кажется, что возможности программно-целевого института развития безграничны, но при распространении его на широкий круг направлений и отраслей возникает опасность утраты контроля за разработками и производства фикции. Вновь возникает проблема разделения НИОКР на эффективный военно-промышленный и неэффективный гражданский сектора. Есть много свидетельств, что это фактически происходит.

Программно-целевые и рыночные инновационные институты не подменяют, а дополняют друг друга. Программно-целевые проекты могут демонстрировать впечатляющие успехи на узких направлениях с контролируемыми результатами. Однако перенос этих управленческих алгоритмов на широкие направления научных разработок создает опасность массового производства невостребованных отчетов и хорошо замаскированной фикции.

Программно-целевой метод управления научными разработками не обеспечивает заполнение малых рыночных ниш, которых много в любой экономике. Причем, заполнение этих ниш внезапно может оказаться востребованным в рамках больших целевых программ. Пример внезапной востребованности композитных материалов:

Программно-целевые проекты, при всей их значимости, не охватывают всей экономики. За их пределами должны работать другие институты и механизмы, обеспечивающие заполнение рыночных ниш и сбалансированность технологичного развития в отраслях и территориях. Технологическое неравновесие создает угрозу и для военных отраслей, которые внезапно могут оказаться в ситуации острой нехватки определенных видов материалов или комплектации.

В современном обществе ошибочно делать ставку на развитие какого-то одного института в ущерб другим. Фактическое сворачивание рыночных и территориальных институтов инновационного развития, с нашей точки зрения, было большой ошибкой. Технологическое развитие обеспечивается множественностью институтов, каждый из которых играет свою функциональную роль.

Ареал действия целевых программ не следует бесконтрольно расширять, поскольку это приведет к снижению их эффективности и утрате контроля за результатами. Реализация таких программ должна обосновываться прагматическими, а не идеологическими соображениями.

Нравится

Комментировать

Отправить

Поделиться

Сохранено