Новая жизнь

maria_amor — 23.08.2011
По окончании ульпана (курса иврита для новоприбывших в Израиль) меня определили в “Альянс Франсез” – иерусалимскую школу с преподаванием французского. Все, что говорилось и происходило в классе, было непонятно и неинтересно и на иврите и по-французски. Все время уроков, подперев щеку, я предавалась глубочайшей тоске по безвозвратной Москве, по любимой подруге Мире, которую я больше никогда не увижу, по бывшему дому и всей навеки, тотально и бесповоротно утерянной прежней жизни, к которой нет, нет, нет и не будет возврата! К весне сквозь пелену возвышенной ностальгии до меня дошло, что перевод в выпускной класс мне не грозит. Я мужественно отряхнулась от сплина и совершила два напряженных интеллектуальных усилия: адаптируя текст энциклопедии к своим убогим возможностям, описала устройство лимфатической системы, и состряпала сжатую, на полторы страницы, но вдумчивую диссертацию о мудрых женщинах в жизни царя Давида. Увы, мои отчаянные усилия не произвели должного впечатления ни на биологичку, ни на преподавателя Танаха (Библии), и несостоявшегося анатома и теолога вышибли из “Альянс Франсез” за неуспеваемость.
Больше всего опечалилась мама. Тем не менее, хорошая девочка Маша не скатилась под откос, как предсказывал авгур-директор школы по внутренностям ее табеля, а устроилась перепечатывать другую, возможно, столь же бесполезную, но русскоязычную энциклопедию, и даже записалась в вечернюю школу – готовиться к экзаменам на аттестат зрелости.

Спустя год в сдаче экзаменов был одержан ряд технических побед. Не обладая наполеоновским гением, я довольно успешно применяла тактику Барклая-де-Толли - уклоняясь от решительных сражений, использовала для истощения противника необъятные ресурсы России. Так, математические формулы, застрявшие в мозгах за девять классов московской школы, обеспечили минимум, требуемый израильской системой образования; за первый иностранный язык был выдан родной русский, знания которого почему-то хватило лишь на четверку, (как не вспомнить вновь 1812 год!), а беспомощного барахтания в passe compose достало на второй иностранный.

Библию удалось сдать истинным чудом свыше. Бородатый старик-учитель велел читать Великую Книгу вслух. Я принялась выговаривать по слогам указанный им абзац высоким от напряжения голосом, невольно ведя пальцем по строчкам, безбожно перевирая слова и потея от стыда. Прослушав в моем исполнении пару поэтичных строф, добрый пастырь наглядно убедился в ужасах советской ассимиляции, печально покачал мудрой головой, и, вздыхая, выставил тройку. Но, на пути к законченному среднему образованию моим Тулоном стал иврит. Нахватанный в общении с ухажерами беглый сленг, где самое главное выражалось отнюдь не словами, из всей грамматики признавал лишь наличие в мире мужского и женского начал. На первый взгляд иврит идеально подогнан под насущные нужды сионизма: три времени, два рода, ноль падежей! Но как обманчиво это эсперанто: самое начальное ознакомление с грамматическими особенностями древнееврейского – семью домами – «биньянами», в каждом из которых особым образом спрягаются глаголы, привело начинающую лингвистку в отчаяние.

Меж тем, энциклопедический период в моей трудовой биографии завершился, и меня перевели печатать сдельно, по вызову. Освободившиеся дни честно планировалось пожертвовать академическим интересам. Но с утра всегда казалось, что времени еще полным-полно, можно самую чуточку почитать Фейхтвангера, а там уж вплотную приняться за проклятые биньяны... Ближе к вечеру становилось ясно, что ломоносовские подвиги придется отложить до следующего утра. А ведь помимо грамматики требуется сдать и литературу. Собравшись с духом, решительно раскрываю томик стихов замечательного национального поэта Бялика. Ну, насколько трудным он может быть? Х-м-м... Нет, пожалуй, стоит начать с Ури-Цви Гринберга, тоже очень хороший поэт... Та-а-к... Может, вернуться к Бялику?.. Но как-то сама собой в руках оказывается “Кристин, дочь Лавранса”, а постылые Бялики и Гринберги отправляются пылиться под кровать...

Все чаще приходит в голову, что так дальше жить нельзя, все непереносимее представить, что так вот, без любви, без работы, без денег, зато с недовольной, усталой мамой, скучно и бесцельно будет тянуться вся моя дальнейшая жизнь в этой унылой новостройке на окраине чужого города.


Ни теолог, ни анатом, ни лингвист...

Оставить комментарий

Популярные посты: