Незапланированный митинг

olgina67 — 29.08.2025 Теги: Акунин

Незапланированный митинг 2021.03.14-1615681152.9525_polyakov017-kudr

Юрий Поляков: «Лично для меня человек, призывающий к расчленению моей страны, независимо от степени его даровитости — безусловный враг»

Насколько легко читается беллетристика и всякая мелодраматическая фигня и насколько с трудом побираешься через серьезные мысли.... Женские романы дают отдых голове, но крайне развращают в плане умения читать и здумываться над тем, что читаешь. Это я в том числе и про Маринину. За ту неделю, что я отдыхала, получилось закончить только три книги. Зато одна из них грозит стать настольной. Настолько ровно она легла на мои собственные мысли и ощущения, настолько порадовала и вдохновила, что как ежик пестрит закладками. Ну и радость возвращения к автору, с которым отчего-то давненько не встречалась.

Юрия Полякова я помню с незапамятных времен, еще со "ста дней до рпиказа". Вот бывают писатели, которые тут же, мгновенно западают в душу и оказываются родными. По духу, по вот этой самой душе. Он - из таких.

Этой повести у меня сейчас и здесь на полке нет, но она была, причем несколько раз - каждый раз, когда я с нуля начинаю собирать на новом месте библиотеку, в ней появляются книги Юрия Полякова.

Как же можно было пройти мимо его публицистики? Самого яркого и острого, что только может быть у писателя?

Увидев очередную книгу полякова, не смогла пройти мимо. Тем более - такая больная тема.
"В каждом слове автора - жесткая отповедь "либерафанам" и тревога за будущее Отечества. Публицистика Юрия Полякова, классика русской литературы, цепляет за живое каждого, не позволяя остаться равнодушным к судьбе Великой России и отличается эмоциональным накалом. Часто используя в спорах слова и выражения, мы даже не подозреваем, что попали они в современный русский язык из статей Юрия Полякова. Автор первым в самом начале девяностых назвал вещи своими именами и сказал, что на месте рухнувшей империи лжи "возникло не царство правды, а обыкновенная республика вранья", что демократический король голый и ущербный и что "ложь стала первой и пока единственной успешно приватизированной государственной собственностью." <...........................>

"Это сборник статей и эссе Юрия Полякова. Как говорит сам автор, он все чаще ловит себя на желании по-настоящему быть русским, чувствовать племенную принадлежность, оставаться частью этноса. Возможно, даже ощутить доселе невидимые биоэнергетические узы. Юрий Поляков говорит о прошлом и настоящем. Но о прошлом – больше. Например, рассказывает, каким, по его мнению, был СССР – открытой конфедерацией, куда по мере побед пролетариата должны были вступить Англия, Германия, Франция и другие страны. Разумеется, это осталось на уровне мечтаний. Вместе с тем автор много пишет о современной России со всеми ее преимуществами и недостатками. Собранные в книге эссе и статьи затрагивают экономику, общество, литературу, политику – все то, что всегда волновало людей.
Сборник «Быть русским в России» ориентирован в первую очередь на читателей, уже знакомых с творчеством прозаика и драматурга Юрия Полякова. Хотя заинтересует даже тех, кто не читал этого автора, но интересуется прошлым и настоящим своей страны. В книге со знаковым названием «Быть русским в России» собраны лучшие статьи и эссе известного прозаика и драматурга Юрия Полякова, постоянного автора «Аргументов недели». С 2001 под 2016 год он возглавлял «Литературную газету», ставшую в тот период кафедрой отечественной консервативно-патриотической мысли. В сборник вошли классические статьи «От империи лжи – к республике вранья», «Зачем вы, мастера культуры?», «Десовестизация», «Словоблуждание», «Лезгинка на Лобном месте», а также новые работы, в первую очередь цикл «Желание быть русским» (2018), вызвавший широкий резонанс и разноречивые оценки. " <................................>

Открываешь - с места в карьер врываешься, "впадаешь" в такую острую полемику, что кажется - это про здесь и сейчас, а потом смотришь год написания - а там 96-й, 2000-й, 2005-й...
«Мы русские – какой восторг!» – так сказал в своё время великий полководец Александр Суворов. А каково это в наше время? Что значит – «быть русским» сегодня? Этому вопросу посвящена книга знакового писателя позднего Советского Союза и современности Юрия Полякова, вышедшая в издательстве «Аргументы недели». ЮРИЙ Поляков в особом представлении не нуждается. Он один из самых уважаемых авторов той ещё, «советской» закалки. Писатель, драматург, поэт, сценарист, редактор, общественный деятель – в каждой своей ипостаси он безусловно достигал самых вершин. Юрий Поляков настоящий «сын эпохи». Родился в семье электромонтёра и технолога маргаринового завода. В наше время это было бы непреодолимым препятствием для человека, который решил связать свою судьбу с творчеством. Но тогда, в «застойном совке», социальные лифты работали исправно и главным мерилом являлось наличие таланта. Этого у Юрия было хоть отбавляй. Но путь свой в литературу он прошёл честно и без прыжков по ступеням – отслужил в армии, работал корреспондентом, редактором. Он жил и живёт одной жизнью со своей страной. Время гласности его не обманывало – первые его повести «ЧП районного масштаба» и «Сто дней до приказа» шли к своему читателю долгие годы, преодолевая сопротивление чиновничьей и военной цензуры. Но, выйдя в свет, они потрясли общество. Несомненный талант и принципиальность Юрия Полякова вызывали уважение окружающих и вели его по творческой лестнице. Каждый его роман, повесть или сценарий становились поводом для обсуждений и никогда не проходили незамеченными. Несмотря на то, что начинал свою творческую карьеру Юрий Поляков, нещадно бичуя пороки позднего советского общества, саму перестройку и то, что последовало за ней, он считает преступлением и демонстрацией того, как нельзя поступать со страной. За 45 лет работы в литературе писатель выпустил около 150 книг, включая переводы и переиздания. Десятки его произведений экранизированы и не меньшее количество пьес поставлено на театральных подмостках.

Статьи Юрия Полякова, где он анализирует происходящее с миром и страной со всей свойственной ему проницательностью и талантом, неоднократно выходили в газете «Аргументы недели». И вот теперь книга. «Только с годами я понял, какое это увлекательное чтение – публицистика былых времён. Она доносит до нас бури и страсти минувшего, нравственные искания и политические сшибки, сотрясавшие людей, давно умерших, и страны, давно исчезнувшие с карт! Нет, это не прошлогодний снег, скорее некогда раскалённая, а теперь застывшая лава. И её прихотливые нагромождения странно напоминают ландшафт нашей нынешней жизни. Впрочем, ничего удивительного: проклятые вопросы и бездонные проблемы мы получили в наследство вместе с нашими землёй, историей, верой, вместе с супостатами – внутренними и внешними. Прочтёшь порой какое-нибудь место из «Дневника писателя», глянешь в телевизор, послушаешь очередного вольнонаёмного охмурялу и ахнешь: «Ну, Фёдор Михайлович, ну, пророчище!» <.....................>

«Те, кто пришел к власти в 1991-м, сделали выводы из ошибок предшественников. Никто из них никогда не заикался о том, что мы созидаем, куда стремимся, какой общественно-экономический строй мастерим. А о том, что, оказывается, мы почти три десятилетия прожили при компрадорском капитализме, стало известно, когда началась СВО и информационная риторика изменилась, так как, вопреки грозным обещаниям телеведущего Соловьева, Киев быстро взять не удалось», — говорит писатель Юрий Поляков. О том, почему современная культура не соответствует требованиям военного времени и чем хорош новый школьный учебник истории Владимира Мединского, Поляков рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».

— Юрий Михайлович, после начала СВО из России уехало немалое количество тех, кого принято относить к деятелям культуры. Вы уже неоднократно высказывались об этих людях, называя их «перелетной элитой», «покиданцами» и «инородными артистами». Однако это достаточно большая социальная прослойка, которая не одно десятилетие определяла мейнстрим в наших отечественных СМИ, в нашем театре, литературе, на российской эстраде и прочем. Откуда на руинах Советского Союза возникла такая сплоченная и активная общность «перелетных» и «инородных»? Быть может, она ведет свою историю еще из советского времени?

— Так и есть. В позднем СССР и в культуре, и в СМИ, и в науке, и среди управленцев было немало «латентных диссидентов». Напомню, Егор Гайдар работал в журнале «Коммунист», Марк Захаров, прилюдно потом сжегший свой партбилет, руководил театром имени Ленинского Комсомола, а генерал Дмитрий Волкогонов, будущий антисоветский историк, был вторым лицом в ГЛАВПУРе (главном политическом управлении Советской армии и ВМФ — прим. ред.). Достаточно примеров? Поначалу казалось, они против изжившей себя, как считалось, советской модели. Со временем выяснилось, что все сложнее: этому слою на гормональном уровне вообще не нравится сильное и суверенное российского государство в любой ипостаси — царской, советской, путинской… Почему? Это отдельный разговор, который уведет нас в сторону. Я посвятил этой проблеме два романа — «Любовь в эпоху перемен» (2015) и «Веселая жизнь…» (2018) и, кажется, сумел предложить какие-то объяснения этого феномена. И я убежден: для государственных устоев не так опасны «перебежчики», обличающие и оплевывающие нас из-за рубежа, как внутреннее сопротивление, проникшее во власть. Недавно грянул скандал с Борисом Акуниным**, виртуозно разыгранный Лексусом и Вованом. Лично для меня человек, призывающий к расчленению моей страны, независимо от степени его даровитости — безусловный враг. Но вот что интересно: буквально через день, после того как Акунин** был на официальном уровне объявлен экстремистом и даже террористом, сочувствие и уверенность в неизбежном прощении детективиста высказал Захар Прилепин, член «команды Путина». А чуть раньше с предложением снисходительно воспринимать заявления иностранного агента Дмитрия Быкова* выступил другой литератор, штатный обозреватель правительственной «Российской газеты» Павел Басинский. Совпадения? Случайность? Не думаю…

"О патриотизме я писал тогда, когда само слово «патриот» было почти бранным, а теледикторы, если и произносили его, то с непременной брезгливой судорогой на лице. Не знаю, откуда взялась уверенность, что строить новую Россию следует на основе стойкой неприязни к Отечеству, но могу предположить: идея исходила от тех политических персонажей, которые видели в РФ лишь факторию для снабжения цивилизованного Запада дешёвым туземным сырьём. С патриотизмом боролись так же истово и затейливо, как прежние воинствующие безбожники с религией. И так же безуспешно. Мой прогноз оказался верен: сегодня патриотизм опять в чести, государство финансирует дорогие программы по воспитанию отчизнолюбия, на автомобилях развеваются георгиевские ленточки, кудрявые эстрадные попрыгунчики снова запели о русском раздолье, вчерашние безбожники показательно крестятся, а те же самые теледикторы артикулируют трудное слово «патриотизм» с тяжким благоговением. Но почему, почему же у меня никак не исчезнет ощущение, что живу я всё-таки в фактории, занимающей одну седьмую часть суши?" - написано было задолго до начала СВО. Неужели действительно слово еще способно влиять на людей? Впрочем работы еще непочатый край, людей, нелюбящих страну, в которой проживают и готовых обменять ее на деньги - больше, чем требуется.

Я не назову навскидку другого известного писателя из ныне здравствующих, являющегося более "государственником" и (его слово) "заботником", чем Юрий Поляков. Эстрадные песни - это хорошо конечно, но ни Катюши, ни Вставай страна огромная пока никто не спел - по воздействию, по эмоциям, по качеству. Да и перекладывание идеологии на плечи плясунов по сцене - хреновая задумка.
"А вот статью Сталина «Национальный вопрос и социал-демократия» (1913) мы ни в школе, ни в институте не изучали. Зря. Этот партийный текст гораздо взвешеннее и объективнее. Есть там строки, которые сегодня нормандская четвёрка могла бы включить в рекомендации для урегулирования конфликта на Донбассе: «Никто не имеет права насильственно вмешиваться в жизнь нации, разрушать её школы и прочие учреждения, ломать её нравы и обычаи, стеснять её язык, урезать её права...» Особенно беспокоило будущего «кремлёвского горца» проблема «вовлечения запоздалых наций и национальностей в общее русло высшей культуры...» Парадокс послереволюционного периода заключался в том, что тянуть к высшей культуре «запоздалые» народы пришлось «наказанной» нации - русским. В результате в Наркомате национальностей не оказалось даже русского подотдела, хотя остальные народы были так или иначе представлены. А русский отдел Института этнографии АН СССР возглавлял человек по фамилии Рабинович."

Появился и новый жанр, которому я дал свое название — «злобное антисоветское фэнтези». Вот это в самом деле был идеологический проект, щедро спонсировавшийся новой властью. Смысл понятен: чтобы не так бросался в глаза провал «шоковых реформ», следовало представить Совок в максимально неприглядном свете. И если вы проанализируете сочинения фаворитов «Букера», «Нацбестселлера», «Большой книги», то заметите: откровенный антисоветизм — главное условие попадания в короткий список. Остальное, как говорится, по вкусу.

"Почему в «новой России» в 1990-е всё делалось наоборот? Невский объявлялся ордынским прихвостнем, Грозный - садистом и психопатом, Кутузов - трусливым старым маразматиком, Александр Третий - антисемитом, Сталин - Кровавым параноиком... Почему полки библиотек ломились от книг типа «Кто победил на Прохоровском поле?», «Кто начал Вторую мировую?», «Было ли татарское иго?» Почему в книжных магазинах на самом видном месте теснились флотилии «Ледоколов» перебежчика Резуна, который совсем не случайно, а думаю, по совету кураторов и соавторов взял себе псевдоним Суворов. Это как если бы человек с фамилией Христолюбов стал доказывать, будто Спаситель был внебрачным сыном римского легионера и фокусником. В соросовских учебниках истории, словно написанных вставшим из гроба академиком Покровским, Сталинград-ская битва терялась где-то между восстанием в Варшавском гетто и операциями англичан в Африке против Роммеля, а количество жертв ГУЛАГа на круг превышало население СССР, включая абортированных младенцев. После «исторических хроник» какого-нибудь Николая Сванидзе хотелось выбежать на балкон и заорать: «Как радостно Отчизну ненавидеть и сладко ждать её уничтоженья!» Я хорошо помни тот антирусский пафос 1990-х, гнусно сочившийся из каждой информационной щели."

"И ещё одна любопытная подробность: когда стали реабилитировать жертвы сталинизма, неожиданно выяснилось, что многие, как считалось, политические страдальцы оказались обычными уголовниками: хищение государственных средств в особо крупных размерах, бюджетные злоупотребления, махинации с концессиями и налогами и т. д. Просто в те кошмарные годы воровство у государства квалифициро-валось как политическое преступление. Странно, что к Соловецкому камню возле Лубянки приходит ныне лишь кучка правозащитников, поминающих идейных борцов с диктатурой и советским великодержавием, а должны ведь бурлить многотысячные манифестации отечественных предпринимателей. Эх вы, бизнесмены, не помнящие родства!"

Массовый отъезд, по-моему, связан с двумя обстоятельствами. В России за русофобию перестали поощрять, как это было еще недавно. Беглецы, видимо, полагали, что зарубежные фонды будут щедрее. Ошиблись. Во-вторых, эмиграция — это еще и демонстративное дистанцирование от «путинской России» с расчетом на вознаграждение после «транзита власти». Все они — и Макаревич*, и Галкин*, и Быков*, и Акунин**, и Улицкая — рассчитывают на «эффект Солженицына». После смены политического курса у нас обычно недавних врагов государства отливают в бронзе. И определенные основания для таких надежд у коммерческих пацифистов и клеветников России имеются. Обратите внимание, с каким размахом наши СМИ, включая центральные каналы ТВ, отметили в декабре полувековой юбилей выхода в свет «Архипелага ГУЛАГ», книги, мягко скажем, неоднозначной. Если это сигнал, то кому?

Ну и отношение "небожителей" к народу. небожителей - тех, что на Парнасе, не на Олимпе, хотя и тем тоже бы не мешало одуматься.
"Чувство долга перед соотечественниками - это не врождённое свойство, не прививка от гриппа. Чик - и готово. Его, это чувство, надо воспитывать, внушать, иногда пришивать суровыми нитками. А почему нет? Курить-то нас отучают по всей строгости карательного здравоохранения. Можно по-разному относиться к Белинскому, Писареву, Добролюбову, Чернышевскому, но так называемые револю-ционеры-демократы, не говоря уже о славянофилах, отличались болезненным, гипертрофированным чувством долга, даже острой вины перед своим народом. Наша классическая литература воспитывала в гражданах ответственность, доходящую до жертвенности. Конечно, не все усваивали эти идеи. Некоторые прибегали к двойным стандартам: так, Герцен, проклиная крепостное право, с выгодой продал своих крестьян, чтобы без помех заниматься революцией. Кстати, на самом дорогом кладбище Ниццы у автора «Былого и дум» самое обширное, говоря по-нынешнему, «могило-место». Но это другой вопрос.

В СССР литература, кино, театр занимались тем же самым, в особо опасных случаях аккуратно именуя народ «трудящимися». Без этих чувств - вины и долга - невозможно понять Платонова, Шолохова, Бондарева, Распутина, Астафьева... А вот из современной российской литературы, которую окормляет почему-то Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций, даже тень сочувствия к народу выветрилась, осталось в лучшем случае брезгливое снисхождение. Подумаешь, нищеброды! Вот если бы человеку при советской власти дважды отказали в выезде на ПМЖ за границу - это настоящая трагедия. А когда в одночасье учителя, врачи, инженеры рухнувшей страны оказались нищими, а рабочие - безработными, разве ж это катастрофа? Это реформы. К тому же в лесу полно грибов и ягод. Более того, презрение к стране, к людям, к российской государственности, а то и русофобия стали своего рода маркерами премиальной литературы. В одном романе, помню, автор сообщал в первой же главе, что гимн с детства ассциируется у него с испражнениями, так как в 6 часов утра его будило радио, всегда начинавшее вещание с гимна, и он брёл в туалет. Надо ли объяснять, что книга получила, кажется, «Букера» и автор вошёл в состав агитбригады, которую за казённый счёт постоянно вывозят на книжные ярмарки. Мало того, Институт перевода за казённый счёт активно продвигает подобные сочинения за рубеж."

Практически под каждой строчкой готова подписаться - именно эти мысли и приходят в голову, когда смотришь на вакханалию культуры и образования.
Мы были не просто читающей страной, мы были серьезно читающим народом. А навык населения к серьезному чтению — это такое же достояние страны, как нефть, газ, уголь, руда… «Критику чистого разума» в книжных магазинах расхватывали в день поступления. Сегодня этот навык во многом утрачен, а число людей, не способных к функциональному чтению, напротив, растет. Художественная литература продолжает вызывать интерес, но опять-таки — развлекательная, в основном зарубежная, к тому же плохо переведенная. Язык отечественной прозы катастрофически обеднел, даже сочинения, попадающие в длинные и короткие списки премий, написаны из рук вон плохо, а то и просто безграмотно. Но молодой читатель, воспитанный на халтурных переводах и неряшливых блогах, даже не чувствует этого. Не способствуют профессиональному росту авторов и премиальные лохотроны вроде «Большой книги» или «Ясной Поляны». Увы, увы… И пока наша литература будет оставаться в цепких лапках Роспечати, я изменений к лучшему не предвижу. <...........................>

Ну не повезло нам всем - живем в эпоху невероятных перемен. Местами это весело, местами - интересно. Но не мы захотели этих перемен, в этом вся суть. Поэтому радости от сотрясания основ - никакой.

"Эпоха перемен - это всегда время авантюристов и подвижников, ворюг и работяг, гостомыслов и патриотов. Первые начинают, процесс идёт, а когда страна превращается в груду обломков, за дело берутся вторые и спасают государство. Почему вторые никогда не начинают первыми - одна из загадок российской истории."

"Почти через сто лет после Пушкина Розанов вновь отличал именно разрушительные, а не созидательные свойства прессы: «Печать - это пулемёт, из которого стреляет идиотический унтер. И скольких Дон-Кихотов он перестреляет, пока они доберутся до него. Да и вовсе не доберутся никогда..."

И в подтверждение собственным ощущениям, которые я не могла себе тогда объяснить
"В давнем романе Милана Кундеры «Невыносимая легкость бытия», кстати, очень популярном в России, особенно у молодёжи, есть среди прочих многочисленных ядовитостей в адрес нашего Отечества и такое место: «Все предшествовавшие преступления русской империи совершались под прикрытием тени молчания. Депортация полумиллиона литовцев, убийство сотен тысяч поляков, уничтожение крымских татар - всё это сохранилось в памяти без фотодокументов, а следовательно, как нечто недоказуемое, что рано или поздно будет объявлено мистификацией. В противоположность тому вторжение в Чехословакию в 1968 году отснято на фото- и киноплёнку и хранится в архивах всего мира...»

Что здесь не так? Может быть, для тех, кто образовывал-ся по учебникам, слепленным после 91-го в пароксизме глобального российского самооговора, или для того, кто изучает историю по телепередачам Сванидзе, всё и правильно. Но на самом деле мы имеем дело с откровенным пропагандистским мифом о нашей стране, весьма органично вплетённым в ткань знаменитого романа. Нелюбовь Кундеры к русским понять можно: он бежал от советских танков за границу. Кстати, в Чехословакию вошли войска и других стран Варшавского договора, в том числе восточные немцы. ведшие себя по отношению к мятежникам особенно жестоко, гораздо суровее советских солдат. Об этом тоже сохранилась масса документов, но они не нужны автору, так как Мы имеем дело не с попыткой постижения истории, пусть и средствами беллетристики, а с чисто политическими оценками событий."

И снова и снова, пытаясъ пробить бетонную стену:

"Особая заморочка, как выражается молодёжь, - так называемая интернет-литература. С одной стороны, она вывела сочинителя из-под вековой зависимости от редакторского и издательского произвола, дав возможность обратиться к читателю напрямую. Но, с другой стороны, Интернет стал глобальной легализацией черновика, чаще всего графоманского. Суть литературного творчества - это мучительное, обогащающее текст движение от черновика к чистовику, готовому стать книгой. Сегодня самый необязательный черновой набросок нажатием кнопки можно сделать достоянием неограниченного числа пользователей, что создаёт, особенно у начинающих, ощущение не-нужности работы над текстом. А тут ещё и постмодернизм ободряет гуманным принципом «нон-селекции». Как писал классик, «тетрадь подставлена. Струись!» Но ведь это то же самое, как если бы в зале Чайковского продавали билеты не на концерты, а на репетиции или даже на разучивание партитур. Кстати, интернет - неряшливость перешла уже и в бумажную литературу."

"Начинающим литераторам, жаждущим самореализации, стали внушать: нравственная отзывчивость - качество старомодное, «совковое», а социальный оптимизм - вообще дурной тон. Главное - усвоить, что всякая мораль относительна, а задача писателя состоит в том, чтобы научиться различать как можно больше оттенков грязи. Почитайте сочинения молодых, удостоенные за последние годы престижных премий, и вам многое станет ясно. Это не значит, что надо навязывать новую «лакировку действительности» и требовать от литературы непременного положительного героя. Нет, следует для начала перестать поощрять романтику аморализма и социальную фригидность. Нам не до героизации, остановить бы героинизацию юношества, осуществляемую не без помощи молодёжной субкультуры. Моё глубокое убеждение: всю систему работы с творческой молодёжью нужно срочно выводить из-под влияния «грантократии», для начала взяв хотя бы под контроль Совет по культуре при Президенте РФ. В противном случае через несколько лет «сеять разумное, доброе, вечное» будет просто некому. Вместо творческой интеллигенции мы получим корыстную ораву грязеведой интеллиренери и наркотрегеров." Какие золотые слова!

Сохранено