Нет, ребята, все не так...

evstifeev — 13.06.2011 Вот обещанные заметки с Круглого стола  «С чего начинается Путин. Интеллигенция и коллаборация.

Круглый стол собрал человек 30-40 слушателей, и шесть главных участников, а ими оказались -  Модест Колеров, Александр Морозов, Станислав Белковский, Сергей Шаргунов, Борис Дубин.
Все происходило в шатре во во дворе Центрального Дома художника, в рамках Московского книжного фестиваля. Книг я особо не заметил, кстати. 


Ведущий (или как было написано в программе – модератор) Глеб Морев честно попытался минут за 5 рассказать краткую историю взаимодействия интеллигенции и власти в России, начиная со знаменитых «Вех». Он вспомнил и сами «Вехи», и «Смену Вех», и «De profundis», и уже советское «Из-под глыб». Вспомнил и Солженицина с его стратегией «Жить не по лжи». А потом предоставил слово участникам

Я кратко опишу, кто что говорил.
Итак, Модест Колеров, как опытный коллаборционист, проработавший какое-то время в администрации Президента РФ, говорил меньше всех остальных.  Но тем не менее успел сказать три вещи, которые я запомнил.
Во-первых, Колеров рассказал какую-то историю о том, как кто-то назвал нынешний политический режим оккупационным.  И вроде как попытался с этим не согласиться, но настолько вяло, что было вообще непонятно, зачем он об этом заговорил.
Во-вторых,  Колеров почему-то сказал, что современная молодежь вся сплошь левая. Это удивило не только меня. Но никаких пояснений мы не дождались.
Третье скажу чуть позже.
 
Далее, Александр Морозов честно рассказал о своем скромном опыте коллаборционизма (остальные почему-то про это не очень рассказывали, хотя из публики изредка вырывались стоны – а про себя-то расскажи!).
Александру Морозову я поставил плюс за его вопрос, обращенный преимущественно к Колерову: «Ну скажите, вот мы сотрудничали, вы сотрудничали – а результаты-то хоть какие есть от этого? В обществе что-то изменилось? Появились какие-то новые социальные институты? В чем-то стало лучше?»

И вот тут Колеров удивил меня третий раз,  твердо ответив «Да, изменения очевидны!», и для убедительности повторил эти слова раза три.
В общем, выходит, что Колеров по умолчанию признал себя коллаборционистом (что было не обязательно, кстати, можно и по-другому расценивать свой опыт работы в органах власти, вон Маяковский, уж как сотрудничал, но к нему слово «коллаборционист» ни в коей мере не подходит). А вот результаты своего коллаборционизма Колеров  публично обсуждать отказался. Возможно, они носят слишком личный, интимный характер.    

К сожалению, обсуждение этого замечательного вопроса Александра Морозова продолжения не получило. Хотя это самое главное – ради чего все, удалось ли продвинуться, получилось ли что-то изменить интеллигентам во власти, улучшить, продвинуть наше общество.
По всему выходит, что коллаборционизм принес много хорошего только некоторым коллаборантам. То есть даже не всем.  Тогда вообще для его?

Ну это я отвлекся.
Станислав Белковский грешил на постмодернизм, который не дает интеллигенции развиваться в рамках морали и ответственности.   

Шаргунов, как настоящий русский писатель, ярко обличал пустоту. Пустота корчилась, кривлялась, но наполняться содержанием упорно не желала.
Обличенная и поверженная Пустота прямо на глазах наливалась силой и торжествовала.
При этом Шаргунов говорил очень правильные вещи, ярко, образно, эмоционально.  Про ложь, про то, что бы ложь приходила в этот мир не через тебя (на что многознающий Колеров не преминул заметить, что мир есть вообще Зло). 

 Борис Дубин, по-моему, был самым серьезным в этой компании. Мне понравились его слова про две основные характеристики нынешнего времени: первое – это язык, язык насилия. На этом языке разговаривают, по мнению Дубина, все. И власть, и в самом обществе. Универсальный российский язык.
Второе – это двоемыслие. То есть, там, где твое насилие не работает – надо притвориться, что подчиняешься сильнейшему, говорить одно, а думать совсем другое.


В общем, каждый сказал, что хотел.
Но я подумал, что, например, в 90-е годы в некоторых изданиях очень часто называли тогдашний режим оккупационным. Но слово «коллаборционизм не возникало. Почему-то интеллигенция работала во власти без этого ощущения соглашательства, и, тем более, предательства. А сегодня – как-то по другому все.
Что-то не так, наверное.
.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив