Несколько мыслей о расстреле в "Ригле"

Как хорошо известно, «военные» генералы обычно готовятся выигрывать те войны, которые уже прошли.
Аналогичным образом нередко ведут себя и генералы от правоохранительной системы, пытаясь предотвратить уже совершенные преступления.



При этом, конструктив чиновников в погонах на этом направлении порой заставляет вспомнить слова классиков: «…Штамп был построен так удобно, что достаточно было лишь заполнить оставленный в нем промежуток, чтобы получилась злободневная резолюция:
В ответ на................
мы, геркулесовцы, как один человек, ответим:
а) повышением качества служебной переписки,
б) увеличением производительности труда,
в) усилением борьбы с бюрократизмом, волокитой, кумовством и подхалимством,
г) уничтожением прогулов и именин,
д) уменьшением накладных расходов на календари и портреты,
е) общим ростом профсоюзной активности,
ж) отказом от празднования рождества, пасхи, троицы, благовещения, крещения, курбан-байрама, йом-кипура, рамазана, пурима и других религиозных праздников,
з) беспощадной борьбой с головотяпством, хулиганством, пьянством, обезличкой, бесхребетностью и переверзевщиной,
и) поголовным вступлением в ряды общества "Долой рутину с оперных подмостков",
к) поголовным переходом на сою,
л) поголовным переводом делопроизводства на латинский алфавит, а также всем, что понадобится впредь.
Пунктирный промежуток Полыхаев заполнял лично, по мере надобности, сообразуясь с требованиями текущего момента…»

Речь в данном случае идет о предложениях по ужесточению законодательства, регламентирующего оборот гражданского оружия, по информации СМИ родившихся во многомудрой голове заместителя начальника ГУОООП МВД России, главного «разрешителя» страны Леонида Веденова, в ответ на трагическую историю, произошедшую 7 ноября в офисе компании «Ригла».
Попытаемся оценить суть данных предложений, поддержанных руководством МВД, встретивших одобрение со стороны профильного комитета Государственной Думы и имеющих все шансы стать Законом, а также их реальную относимость к случившейся трагедии.

ПОВЫШЕНИЕ ВОЗРАСТА ВЛАДЕНИЯ ГРАЖДАНСКИМ ОРУЖИЕМ С 18 ЛЕТ ДО 21 ГОДА.
Оговорюсь сразу – лично я полностью согласен с данным предложением. На мой взгляд, 18 лет – это не тот возраст, когда среднестатистический человек полностью готов к ответственности, которую на него налагает владение огнестрельным оружием, и этот возраст вполне может быть повышен, как вариант – и до 21 года. Вполне заслуживает обсуждения и идея о некоем социальном цензе, позволяющем наглядно доказать способность претендента на оружие принимать обдуманные решения и в полной мере за них отвечать.
К слову говоря, параллельно есть смысл повысить и требования, включая возраст, к гражданам России, получающим оружие из рук государства, т.е. призываемым на воинскую службу.
К огромному сожалению, в криминальной хронике хватает примеров неадекватного поведения не только «студентов с травматикой», но и их сверстников, призванных в ряды вооруженных сил и получивших куда более разрушительное оружие. Если повышение возраста претендентов на оружие, т.е. некоего усредненного критерия их социальной зрелости, позволит нам сократить количество таких инцидентов – то лично я буду голосовать «За» обеими руками.
Другой вопрос: позволило бы повышение возрастного ценза, произойди оно, скажем, до покупки Виноградовым стрелявшего в «Ригле» оружия, избежать этой трагедии?
Ответ отрицательный: решив обзавестись в хозяйстве ружьями, будущий убийца давно и успешно миновал обе названные выше возрастные границы.

ЗАПРЕТ НА НОШЕНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ОРУЖИЯ В ОБЩЕСТВЕННЫХ МЕСТАХ, Т.Е. «В ПАРКАХ, РЕСТОРАНАХ, СТАДИОНАХ, ТОРГОВЫХ ЦЕНТРАХ, КИНОТЕАТРАХ, ОФИСАХ, РЫНКАХ».
Сперва об относимости, благо говорить здесь особо не о чем: она, как и в первом случае, нулевая. Виноградов использовал гладкоствольное оружие, сертифицированное в России как охотничье, которое и по букве, и по духу Закона не предназначено для постоянного ношения.
Кроме того, исходя из имеющейся у нас на сегодня информации, по меньшей мере странным выглядит предположение о том, что собравшийся убивать представитель «офисного планктона» убоялся бы запрета на пронос оружия куда бы то ни было. По-крайней мере, опыт введения «зон, свободных от оружия», в США наглядно свидетельствует о том, что массовые убийства в них происходят как минимум не реже, чем в других местах.
Теперь о сути предложений: если коротко – то речь идет о практически полном сворачивании права на самооборону с помощью «травматики», достаточно эффективного личного оружия, впервые разрешенного гражданам современной России в 1996 году.
Запрет на ношение «травматики» в местах, которые каждый из нас посещает практически ежедневно, по сути, означает запрет на ее ношение вообще, а как следствие – невозможность использования находящегося у гражданина в законном владении оружия в ситуации необходимой обороны или крайней необходимости.
В соответствии с действующей нормативно-правовой базой, владелец оружия не имеет права ни передать его на временное хранение неким должностным лицам в местах, где ношение «ствола» запрещено, ни оставить его, скажем, в машине. И в том и в другом случае за передачу оружия его могут привлечь к административной ответственности, и, как следствие, лишить лицензии. Такая вот «Уловка 22»…
Если в маршруте, который рисует перед вами жизнь на предстоящий день, окажется хотя бы одно из перечисленных г-ном Веденовым заведений – помните, столкнувшись со злоумышленником часом позже, вы сможете рассчитывать только на свои собственные силы, забыв об оружии, которое могло бы вас защитить, будь оно при владельце.

ЗАПРЕТ НА ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ОРУЖИЯ В СОСТОЯНИИ АЛКОГОЛЬНОГО ОПЬЯНЕНИЯ.
Еще раз, в первую очередь – об относимости. На текущий момент мне неизвестны сведения, однозначно свидетельствующие о нахождении Виноградова в состоянии алкогольного опьянения на момент совершения им преступления. Иными словами, будь данная поправка введена до массового убийства в «Ригле» - она не сработала бы. К слову говоря, она не сработала бы и в том случае, если бы Виноградов действительно был бы пьяным – просто потому, что к предусмотренному санкцией по «его» статье пожизненному сроку довольно сложно придумать какое-либо ужесточение наказания.
Однако, обратимся к словам генерала Веденова, цитируемым «Известиями»: «Если гражданина поймают в пьяном виде, и при нем будет пистолет, то за это будет грозить административная ответственность. Если же человек в таком состоянии применил оружие, то опьянение будет рассматриваться как отягчающее обстоятельство».
В данной цитате легко можно заметить «презумпцию виновности» «стрелка» с точки зрения главного «разрешителя» страны.
О каких «отягчающих обстоятельствах», например, можно говорить при правомерном применении оружия в состоянии необходимой обороны, т.е. при защите от общественно опасного посягательства, сопряженного с опасным для жизни насилием либо угрозой применения такового?
Однако этот сценарий как бы априорно не рассматривается, г-н Веденов как будто подталкивает нас к мысли о том, что любая стрельба априорно есть нарушение Закона, вопрос только в том – менее или более тяжкое.
Что же до введения административной ответственности за ношение оружия в нетрезвом виде – то обсуждать перспективы этой инициативы, на мой взгляд, можно будет только после того, как лицензионное ведомство раскроет перед общественностью свое представление о том, что оно понимает под пресловутым «алкогольным опьянением».
Если речь будет идти о введенный в норму «водительских» нуле промилле – есть все основания полагать, что объявленная данной новеллой охота на пьяных владельцев оружия в списке общественно значимых обязанностей сотрудников органов внутренних дел займет достойное место где-то рядом с пресечением распития пива в запрещенных для этого местах, наглядно создавая видимость кипучей служебной деятельности и исправно пополняя кошельки ее участников.

СОЗДАНИЕ ГИЛЬЗОТЕКИ ГРАЖДАНСКОГО ОРУЖИЯ.
Практическая значимость данной инициативы дискуссионна, однако такая дискуссия может оказаться слишком сложной для неподготовленного читателя. Фактически, пуле- и гильзотеки являются вспомогательным учетом, востребованными тогда, когда следователи испытывают недостаток иной информации о подозреваемом.
В некоторых ситуациях возможность сличить найденную на месте стрельбы гильзу с образцом из криминалистической коллекции действительно может оказаться жизненно важной для поиска преступника. В других же случаях такая возможность останется невостребованной, типичный пример чему – то самое дело Виноградова, в котором у следствия задача по установлению личности стрелка не стояла в принципе.
Не слишком сильно, очевидно, возможность оставить на месте убийства гильзы пугала и самого стрелка, успевшего «засветиться» и перед камерами, и перед охраной – всерьез рассчитывать на возможность скрыться он явно не мог. Иными словами, способность предлагаемой меры предупреждать инциденты, подобные убийству в «Ригле», представляется весьма и весьма надуманной.

УЖЕСТОЧЕНИЕ КОНТРОЛЯ НАД МЕДИЦИНСКИМ ОСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНИЕМ ПРЕТЕНДЕНТОВ НА ПРИОБРЕТЕНИЕ ГРАЖДАНСКОГО ОРУЖИЯ С ПОЛНОЙ ПЕРЕДАЧЕЙ ДАННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РУКИ ГОСУДАРСТВЕННЫХ МЕДИЦИНСКИХ УЧРЕЖДЕНИЙ
Прекрасно понимаю стремление «разрешителей» «откосить по больничке», возложив всю ответственность за содеянное Виноградовым на докторов, выдавших ему справку – ведомство другое, и виновный найден, и честь мундира спасена. В бурно бьющейся в экстазе относительно бойни в «Ригле» прессе уже вовсю обсуждаются предполагаемые диагнозы г-на юриста, причем дело доходит уже чуть ли не до анализа его родовых травм.
Вне зависимости от содержания, цена всем этим дискуссиям – ноль, по крайней мере, до проведения профессиональной медицинской экспертизы убийцы. В настоящее время у нас нет никаких оснований полагать, что Виноградов не имел права на приобретение гражданского оружия по медицинским показаниям.
Как бы это не казалось странным и страшным, скорее всего убийца из «Риглы» окажется совершенно нормальным человеком, вменяемым в психическом плане не больше и не меньше чем, скажем, майор милиции Денис Евсюков, до Виноградова бывший самым раскрученным благодаря СМИ массовым убийцей в России.
Евсюков, по определению регулярно проходивший медицинское освидетельствование по службе, заставляет всерьез задуматься и о способности загодя выявить такого стрелка как медициной в целом, так и государственной медициной – в частности.
Злоумышленник, намеревающийся обмануть Систему, сможет сделать это, купив поддельную справку о вменяемости в коммерческой клинике? А что помешает ему добиться того же самого в клинике государственной, где зарплата у персонала существенно ниже, а возможности по изучению здоровья обратившегося, не факт что выше?
На мой взгляд, ужесточение проверочных мероприятий в отношении претендентов на приобретение оружия является мерой, более чем заслуживающей рассмотрения, равно как и введение персональной ответственности участников данного процесса за его результаты. Тем не менее, к сожалению, нет никаких оснований считать, что само по себе такое ужесточение сможет полностью исключить факт попадания оружия в недобросовестные руки. Это смогли сделать убийцы Евсюков и Виноградов. К сожалению, завтра это, вполне вероятно, сможет сделать кто-то еще…


РАСШИРЕНИЕ ПОЛОМОЧИЙ ПОЛИЦЕЙСКИХ ПО ИЗЪЯТИЮ ОРУЖИЯ И АННУЛИРОВАНИЮ ЛИЦЕНЗИЙ НА НЕГО.
Комментировать это достаточно сложно: лично мне совершенно непонятно, почему, при наличии в стране действующей судебной системы, исполнительные органы государственной власти вообще должны обладать какими-либо полномочиями по отчуждению находящегося в собственности граждан имущества и пресечению права таким имуществом владеть и пользоваться. Почему забрать водительские права может только суд, а для того, чтобы сделать то же самое с «правами» на оружие, достаточно желания отдельно взятого чиновника в погонах?
На мой взгляд, описывать потенциальные недостатки данной новеллы, в том числе – с точки зрения ее коррупциогенности, можно долго. Сложнее с практической пользой, в том числе – применительно к делу Виноградова.
Очевидно, что у полиции не было законных оснований не только изымать принадлежавшее этому лицу оружие, но и вообще брать его на особый контроль: до некоего этапа данный персонаж вел вполне заурядную жизнь представителя той социальной группы, которую в обиходе порой называют «офисным планктоном».
Человек, поливавший свинцом тесную офисную комнатку в «Ригле», принципиально отличался от несуразного молодого человека с двойным стаканчиком кофе в руке со страницы Виноградова в социальной сети. Точно так же, как идущего через супермаркет «Остров» стеклянноглазого человека с пистолетом, в служебном кителе поверх «гражданки», нельзя отождествлять с бравым капитаном, получавшим из рук начальства знак «Лучший сотрудник криминальной милиции».
Убийца становится убийцей только в момент преступления, и всерьез рассуждать о том, что такого человека со стопроцентной уверенностью можно выявить загодя, используя при этом «на потоке» некие стандартные процедуры, можно только от большой тоски, или от не меньшего страха за теплое кресло и шитые погоны.

Итак, каков итог?
По здравому рассуждению, из шести инициатив г-на Веденова, о которых по результатам интервью с ним пишут «Известия», НИ ОДНА не была бы способна предотвратить бойню в «Ригле».
При этом как минимум в одном случае исходящая от главного «разрешителя» инициатива, фактически, представляет собой попытку наказать за содеянное убийцей всех российских законопослушных владельцев «травматики», которые лишатся возможности полноценно носить свое оружие при себе в целях самообороны.
С этим пунктом все, к сожалению, ясно: «кураторы» гражданского оружия не слишком скрывают свое отношение к нему. Мало кто из них всерьез считает пистолет или ружье одним из гарантов права на жизнь, гарантированного Конституцией России и, согласно основному закону нашей страны, определяющего, наряду с другими правами, смысл, содержание и применение нормативно-правовой базы, а также деятельность законодательной и исполнительной власти.
В голове скорее всплывает детский сад, в одной из групп которого играет телевизор. Если дети шумят, а воспитателю лень разбираться с причиной гама, то подопечных можно наказать, переключив канал с мультфильмов на новости или выключив «ящик» вообще. В конце концов, это же просто телик, а не что-то действительно важное. Пусть радуются уже тому, что он хотя бы выключенный в углу стоит, можно хоть в экран смотреться, а то захотим – и вообще заберем!..

Что же до самого подхода, продемонстрированного г-ном Веденовым, то можно с уверенностью (и искренним сожалением) констатировать: реформа МВД мало сказалась на принципах действия ведомственной бюрократии. Скорейшая демонстрация в кризисной ситуации перед руководством своей активности и лояльности, не зависящая от действительных потребностей текущего момента и полностью игнорирующая возможные негативные последствия подобной «рубки с плеча» - все это никуда не делось, и, видимо, никуда не денется и в будущем.
Хотя бы потому, что так – проще.
Проще «завинчивать гайки», проще наращивать полномочия, перекладывая при этом ответственность на других, проще прятать за благообразной, но от этого не менее пустой риторикой свое непонимание сути вверенных тебе проблем и неготовность решать эти проблемы на практике.
А что будет дальше?
А кого это, в конце концов, интересует?
Кому какое дело до того, что героями отечественных СМИ при полном попустительстве контролирующих органов, стал убийца-неудачник, унесший шесть жизней и испортивший еще не один десяток, а не те простые офисные трудящиеся из «Риглы», которые, пойдя в буквальном смысле грудью на ствол, набросились на Виноградова, спасли себя и своих коллег?
Кому какое дело до 45-летнего жителя кубанского Абинска, за неделю до расстрела в Москве остановившего с «травматикой» в руке покушавшегося на него киллера с боевым пистолетом, и сдавшего преступника в правоохранительные органы?

«…давайте рассуждать логически. Возьмем ваш вчерашний день, – тут он повернулся, и ему немедленно подали иванов лист. – В поисках неизвестного человека, который отрекомендовался вам как знакомый Понтия Пилата, вы вчера произвели следующие действия, – тут Стравинский стал загибать длинные пальцы, поглядывая то в лист, то на Ивана, – повесили на грудь иконку. Было?
– Было, – хмуро согласился Иван.
– Сорвались с забора, повредили лицо? Так? Явились в ресторан с зажженной свечой в руке, в одном белье и в ресторане побили кого-то. Привезли вас сюда связанным. Попав сюда, вы звонили в милицию и просили прислать пулеметы. Затем сделали попытку выброситься из окна. Так? Спрашивается: возможно ли, действуя таким образом, кого-либо поймать или арестовать? И если вы человек нормальный, то вы сами ответите: никоим образом…», - читая еще одного бессмертного классика, мало кто усомнится в том, что хитрый план Иванушки Бездомного по поимке иностранного консультанта был полностью нелогичен и обусловлен, скажем так, сложным психологическим состоянием героя. Почему же тогда, столкнувшись с обладающими примерно такой же практической полезностью предложениями, казалось бы, взрослые люди на ответственных постах удовлетворенно кивают и, поставив закорючку, шлют бумагу дальше, при этом, видимо, чувствуя себя полностью выполнившими свой служебный долг?

Реализация предложений Бездомного по поимке Воланда, в худшем случае, закончилась бы потерей бензина, сожженного «мотоциклетами с пулеметами», случайно задавленной кошкой да парой перепуганных обывателей.
Выполнение же в полном объеме тех предложений, о которых мы говорили выше, может иметь куда более мрачные последствия.
Кто ответит за зло, причиненное человеку, который по чьей-то воле завтра окажется беззащитным на пути преступника?
Избранные им парламентарии?
Нанятые им правоохранители?
Или – никто?..