Нереальная история.

Все герои вымышленны,

любые совпадения - случайны.

Она взяла меня без боя сразу и навсегда.

 На второй лекции я поймал её удивительный взгляд. Я читаю теорию в автошколе уже десять лет и никогда ещё не видел таких распахнуто-восхищённых глаз, как у Аси.

Ну, вы можете представить, чтобы томная, как подтаявшее сливочное масло, нежность струилась во взгляде при словах « раздвижное шлицевое соединение кардана»?

( Правда, потом она говорила, что нега овладела ею где-то на «Карданный вал в этом случае должен "растянуться", и раздвижное шлицевое соединение помогает ему это сделать.»)

 До того момента, как я увидел это личико, мне ни разу не приходило в голову, что  устройство транспортных средств – это обалденно эротичная тема.

Но когда она задала уточняющий вопрос о рабочем ходе поршня, я вдруг покраснел, как юноша безусый и весь остаток лекции запинался на словах «сжатие», «смазка» и «впрыск». Понял, что о «головке цилиндра» рассказать просто не в состоянии.

Я загрузил текст на монитор и промямлил:

- Я пока проверю, у всех ли медкомиссия пройдена, а Вы почитайте пока…

 - Кольца одновременно прижаты и к поршневым канавкам, и к стенке цилиндра… - взорвал тишину аудитории её задумчивый голос. – Владимир Николаевич! Разве поршень и цилиндр – не одно и то же?

 Меня бросило в жар. Голос показался мне удивительно знакомым, а тон – дерзким.

 Аудитория снисходительно подхихикивала.

Я, признаться, тоже на мгновение усомнился – может быть, это наивность, а не намеренная провокация?

 Но взглянул ей в глаза и понял: это секс. Мощнейшая сексуальность и чистая страсть, которая способна превращать в эротику даже кучу железного хлама. Ей откровенно нравилось обволакивать двусмысленностью всё, что я сотни раз читал, внутренне изнывая от тоски.

Мне ничего не оставалось, кроме как принять эту игру и пытаться изменить её правила.

Она перестала шокировать меня вопросами и не произносила ни слова, но контрольные писала так, что вся эротическая проза казалась детским лепетом в сравнении с её ответами на тему ПДД.

 ****

Я думал о ней постоянно, с нетерпением ожидая субботы (Ася посещала группу выходного дня). Она безошибочно угадала, связав чувственность с «автомобильной» темой, которая покидала меня лишь во сне.

Теперь я читал дневным и вечерним группам по будням не устройство транспортных средств, и не правила дорожного движения, а метафоричное пособие для молодожёнов, начинающих извращенцев и хронических маньяков.

 В начале рабочего дня или по возвращении домой я заводил свою «Шкоду» и весь процесс езды, начиная с поворота ключа (обозначающего первое касание) и повышения передач до финального возвратно-поступательного маневрирования на парковке, казался мне близостью с ней.  И чем упорнее я пытался стряхнуть наваждение, тем сильнее желал её.

 Я перестал на неё смотреть на лекциях, потому что  ласкающее движение её пальцев по карандашу лишало меня речи и заставляло прятаться за спасительную ширь стола.

Убегал из аудитории в конце, опасаясь, что она задержится, и я не смогу больше играть роль сурового преподавателя. Я был уверен, что рано или поздно между нами случится всё то, что было «переведено» Асей с  моего технического на её чувственный, но старался продержаться до конца обучения, чтобы не усложнять отношения.

 *****

…А потом она потеряла ко мне интерес. Я сгорал от ревности, полагая, что виной тому назначенный ей инструктор. «Ещё бы, - терзался я, - он-то практик. Что ей теперь какой-то теоретик?».

Я готов был взорвать мир в те часы, которые они должны были кататься на автодроме. Я корчился от боли, представляя, как он кладёт свою ладонь поверх её на ручке переключения передач и наклоняется к её коленям, разглядывая положение ног на педалях.

Я заранее ненавидел день, когда они вдвоём отправятся за город и в мечтах ломал рёбра наглецу-практику… Хотел начать ходить пешком и даже взять отпуск до тех пор, пока Ася не закончит учиться.

Через неделю понял, что доведу себя до ручки.

Поймал  «счастливого соперника» в курилке и нарочито равнодушно поинтересовался подопечными из 16 группы, назвав Асину фамилию среди прочих. Он сообщил мне совершенно ненужные сведения про «необучаемых юношей», и сообщил, что Ася вообще ни разу не приходила на занятия за эти полмесяца…

… После лекции я попросил её задержаться. Вместе с ней задержались ещё десяток человек, обеспокоенных предстоящим экзаменом, и я едва сдерживался, чтобы не заорать на них.

Она терпеливо листала брошюрку, изредка обжигая меня молниями из-под ресниц.

 Наконец-то мы остались одни.

- Анастасия, Андрей Юрьевич мне сказал, что Вы не откатали ни одного часа. В чём дело? Если не подходит время или инструктор – можно обратиться в учебную часть, думаю, пойдут навстречу….

Спокойный тон давался мне с трудом. Меня сдерживало только её показное равнодушие на последних лекциях и понятия о приличиях.

Она отошла от меня на пару шагов, взглянула прямо в глаза и произнесла:

- Мне не нужны уроки вождения! – гордый взмах чёлки.

- Вы умеете водить, и Вам нужна только теория? – глупо уточнил я, пытаясь не смотреть на ложбинку в вырезе её маечки.

Она рассмеялась:

- И теория не нужна!

Я растерялся. Вопрос: «Тогда какого чёрта Вы здесь делаете?» прозвучал бы грубовато, но  явно напрашивался.

-Хорошо, права Вы купите, допустим. Но как Вы собираетесь справляться со сложной ситуацией на дороге? – почему-то спросил я.

- Остановлюсь, включу аварийку и позвоню Вам.

Мне стало смешно.

- А если машина не заводится?

- Просто позвоню Вам.

- А если колесо прокололи?

- Съеду на обочину и позвоню Вам. И если бензин закончится – тоже. И если ремень ГРМ накроется. И если захочу кофе с мороженым – позвоню Вам. И даже если не захочу кофе – всё равно позвоню.

Она вынула из сумочки и положила мне на стол пластиковый прямоугольник водительского удостоверения и ключ с « опелевским»  брелком.

Я понял, что прощёлкал и истинные правила игры, и все шансы на победу. Маячила и исчезала фантастическая догадка. В голове крутились тысячи вопросов, но я произнёс только:

- Зачем же тогда….?

Она обошла меня, наклонилась так, что шёпот обжигал кожу и тихо-тихо сказала: