НЕПРЕРЫВНО РУШАЩИЕСЯ ПОМПЕИ

markshat — 16.04.2021 Жизнь постоянно обманывает наши ожидания. Мы живём в мире обманутых ожиданий. В 17-м году прошлого века совсем не того ждали от революции. И от самого ХХ-го века всеобщей грамотности и научно-технического прогресса тоже ждали совсем не того. И совсем не того мы ждали в 90-х, когда переформатировалась наша государственность. И это не только у нас. В 70-х прошлого века во Франции Жиль Делёз и Феликс Гваттари в книге «Анти-Эдип» писали о сломанных машинах желаний, неизменно обманывающих человеческие ожидания. Потому что, где бы то ни было, когда человек добивается желаемого, результат всегда оказывается не совсем тем или совсем не тем, чего от него ожидают. «Анти-Эдипа» перевели и издали у нас относительно недавно. Но ещё задолго до того, как мы прочли о поломанных машинах желаний Делёза и Гваттари, задолго до того, как травматичность жизни стала общим местом философии, мир, в котором мы жили, осознанно или бессознательно воспринимался как катастрофа, которую потерпела цивилизация. Мир лежал в руинах цивилизационных ожиданий. И вот много лет тому назад, на стыке 70-х и 80-х прошлого века, несколько человек увидели в этой цивилизационной катастрофе не трагедию, не травматичный опыт, который необходимо компенсировать, т.е. вылечить, исправить, а новый уровень личной свободы. Тоже самое инстинктивно чувствуют подростки, которые любят играть в заброшенных зданиях или среди развалин. Это безнадёжно взрослые становятся узниками своих старательно построенных и обставленных жилищ. И из этой свободы родилась поэтика, которая не была похожа ни на что из того, что писалось нашими современниками. Нас было несколько человек, которые отличали друг друга по стихам. И наши современники тоже отличали нас по стихам. Наши стихи не были охранительными стихами, которые стоят на страже традиционных ценностей, и не были модернистскими стихами, неустанно деконструирующими любую традиционность, устойчивость. Наши стихи были совсем про другое, хотя нас часто путали с модернистами. Это были стихи нескольких поэтов, – некоторые из которых в своё время стали довольно известными, – для которых цивилизационная катастрофа не была поводом для очередного концептуального исправления социальной действительности, а приобрела самостоятельную ценность. Как древнеримский город Помпеи, в котором тоже произошла катастрофа. Но её развалины – это не то, что надо восстановить, модернизировать, заселить новыми жителями. Когда- то мальчиком в книге большого формата с превосходными иллюстрациями я увидел гипсового человека, лежащего на животе и обхватившего руками голову. Это была отливка одного из погибших жителей древней Помпеи. Она на всю жизнь впечаталась в мою память в отличие от много из того, что непосредственно происходило со мной в моей жизни. Вы скажите, что в разрушенных Помпеях нельзя жить. Но все мы живем в непрерывно рушащихся Помпеях, где постоянно происходят личные и массовые катастрофы, где одни умирают и рождаются другие, где поколения меняют поколения и где среди этого рушащегося мира мы умудряемся любить и быть по-своему счастливыми. А потому катастрофу следует перестать воспринимать как трагедию. Катастрофа – это и есть наша жизнь, не лишённая своей красоты и содержательности. Когда я написал стихотворение о любви, вписанной в катастрофическую действительность, о нашей любви с женщиной, с которой мы сошлись без каких-либо обязательств друг перед другом, а оказалось, что на всю жизнь. Это длинное стихотворение, на самом деле это фактически мини-поэма. Оно состоит из трех частей. Одна посвящена описанию собственно катастрофы. Вторая – не побоявшейся её любви. И третья – противополагающему себя всему этому ложному морализаторству рационализма, т.е. всему тому, что сегодня так нелепо пытается переформатировать нас.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив