НЕМНОГО О НОВОДВОРСКОЙ

maysuryan — 13.07.2014 Не стало Валерии Новодворской. Как-то непривычно будет видеть пустоту на том месте, где последние 25 лет – да что там, все 45 лет – находилась она. Иногда она приносила пользу – можно было поступать, глядя на неё и действуя по правилу, сформулированному Бродским: "Если Евтушенко против колхозов, то я – за колхозы". Например, минувшей зимой Валерия горячо высказалась в поддержку "евромайдана" и даже нацепила значок "Правого сектора"... ну, дальнейший ход рассуждений понятен.

* * *
У меня была мысль написать о ней очерк, – худо-бедно, я был с ней лично знаком 25 лет, с 1989 года. Наше знакомство прервалось политической ссорой и многолетней враждой в 1993 году, когда г-жа Новодворская из рядов хоть и непоследовательной, но антиельцинской оппозиции перешла на другую сторону баррикады. После 2000-го года личное общение иногда случалось, хотя, естественно, мы с ней оставались политическими противниками.
Но, честно говоря, я не знаю, может ли такой очерк быть хоть кому-то интересен? Не уверен в этом. То, что следует ниже – не законченный текст, а что-то вроде подборки случайных штрихов и набросков. Весьма субъективных.

* * *
Впервые я увидел Валерию Новодворскую летом 1989 года на Пушкинской площади. Тогда "Пушка", как её ласково называли, была центром уличной политики в Москве. Возле стендов газеты "Московские новости" постоянно толпился народ, здесь продавали разные неформальные издания, газеты и журналы, кипели жаркие дискуссии. Ну, а когда в Кремле открылся первый съезд народных депутатов СССР, то вообще настало "лето демократии" – не разгоняли даже несанкционированные митинги, и на "Пушке" под открытым небом каждый день проводили "лекции" перед сотнями людей, с одной стороны, Новодворская, а с другой – представители национал-патриотического движения "Память", – той его фракции, которую возглавлял Константин Смирнов-Осташвили.
Вот я и наблюдал в тот майский или июньский день 1989 года такой сдвоенный митинг. Новодворская прочитала свою лекцию, люди её внимательно выслушали. Запомнилось, что она употребляла всякие нарочито сложные слова, например, "проградиентное развитие". Мне тогда показалось, что для уличного выступления это, скажем так, не совсем оправданно. Ещё меня шокировало то, что она стала расхваливать до небес японский фильм "Сказание о Нараяне", где стариков-родителей, ставших никчёмной обузой, их собственные дети относили и оставляли умирать на гору Нараяна. В тот момент мысль о том, что такая "мораль" будет навязана всему обществу, выглядела невозможной фантастикой. Увы, спустя несколько лет это стало печальной реальностью...
А о чём говорили "памятники"? Один из них, отойдя метров на двадцать от Новодворской, стал через мегафон излагать альтернативную версию отечественной истории ХХ века. Он говорил, что власть в России в 1917 году захватили жидомасоны. Вот с ними-то в 1937 году и разделался, как он выразился, "усатый-полосатый Сталин". Ну, а Новодворская, по его мнению, была яркой представительницей тех самых жидомасонов...
Одна очень старенькая бабушка в толпе слушала то Новодворскую, то "памятника", переводя взгляд с одного оратора на другого. Видно, ей было плохо слышно, и она попросила меня пересказать содержание их речей. Я выполнил её просьбу, и с любопытством спросил, кто же из ораторов ей симпатичен – Новодворская или "памятник". "А я не знаю, – как-то растерянно сказала она. – Я во время войны донором была, кровь сдавала для раненых... – Тут её голос неожиданно окреп:
– Но если она против Советской власти – то я её ненавижу!"

* * *
В конце 80-х годов Новодворская приняла крещение в Русской Православной Церкви. Один из её друзей, Игорь Ц., по этому поводу иронически говорил, что священнику, который согласился провести с ней обряд крещения (а это был, между прочим, отец Глеб Якунин), за это непременно воздастся на том свете... мешком раскалённых углей.
Другой её товарищ, Дмитрий С., говорил ей так:
– А помнишь, Лера, как ты однажды в храм ходила, повязав платочек? Жаль, что тогда не сфотографировали... Ты в этом платочке напоминала Волка, притворяющегося бабушкой.
Потом, правда, Валерия ушла из РПЦ, написав в какой-то статье: "Они такие зануды!". Перешла в украинскую греко-католическую церковь – униатскую, то есть. Но, когда она была в каком-то иностранном католическом костёле, ей там тоже порядки не понравились (требования к одежде, платку).

* * *
Как-то при мне у Валерии разгорелся спор с одним новообращённым русским мусульманином об исламе. Тот разъяснял ей принципы ислама, на что она категорически заявила:
– Я никогда не согласилась бы носить паранджу!
Ради истины я решил вмешаться в разговор и уточнил:
– Вообще-то ислам не требует носить паранджу, только платок.
– Платок? Никогда!
– Да, – сказал мусульманин. – И в России так тоже было принято. Потому что женщина с распущенными волосами – это неприлично. Платок нужен тебе, Лера, и всем женщинам на волосы, чтобы они не возбуждали мужчин.
– Неужели я кого-нибудь могу возбудить? – с неподдельным ужасом осведомилась Новодворская.
Этот мусульманин помогал Валерии взобраться на пятый этаж судебного здания, где шёл один политический процесс. Лифта в суде не было, и это, надо признать, был прямо-таки подвиг для Новодворской – ходила она с трудом. Для него, впрочем, тоже. Потом он задумчиво спрашивал:
– Вот интересно, если бы она на меня тогда на лестнице упала, можно ли было бы считать меня шахидом?

* * *
Новодворская очень не любила карикатуры на себя, даже самые мягкие – то, что в советские времена называлось "дружескими шаржами". Один раз её задел совершенно невинный рисунок, где она была изображена за письменным столом, читающей газету. Элемент шаржа можно было усмотреть только в том, что Валерию Ильиничну изобразили в той же самой позе, что и Владимира Ильича на известной фотографии, где он читает газету "Правда".
А в 1991 году либеральный журнал "Столица" на обложке поместил цветной коллаж с картины "Свобода на баррикадах": полуобнажённая женщина с триколором ведёт за собой повстанцев. Только вместо лица Свободы было изображено лицо Валерии. Один наш общий знакомый заметил, что "Столица" сделала Новодворской большой и не вполне заслуженный ею комплимент, изобразив её в таком образе. Но самой Валерии это совершенно не понравилось. Она ужасно возмущалась тем, что её посмели изобразить с голой грудью...

* * *
Сидя в судебном коридоре, чтобы как-то скоротать время, спрашиваю Новодворскую (мы с ней по давней привычке на "ты"):
– А ты Акунина читаешь?
– Нет. У меня от него голова болит.
– А ты знаешь, что он тебя похвалил в своём романе?
– Что, прямо в романе?
– Да, там одна положительная героиня говорит, что сразу видно, что ты веришь в то, что говоришь.
– А как называется роман?
– "Фантастика". Это один из его новых романов.
Я цитирую ей то место, где героиня романа расхваливает её улыбку и красоту.
– Наверное, лесбиянка, – делает вывод Новодворская.
– Нет, по тексту романа этого не видно...
(Кстати, лесбиянок и геев она неоднократно осуждала, хотя и довольно мягко – но заслужила у них за это, тем не менее, репутацию гомофобки).

* * *
Спрашиваю:
– Насколько я знаю, в середине 90-х годов ты на одном митинге стояла рядом с Горбачёвым и вы обменялись какими-то фразами. Мне с исторической точки зрения очень интересно, о чём вы говорили, если это не секрет.
Валерия отвечает:
– Это был очень своеобразный митинг, там на одной трибуне рядом стояли Явлинский, Лебедь, Горбачёв... Такая сборная солянка. И Горбачёв мне говорит: "Постою рядом с Новодворской – может, прославлюсь". Я ему сказала: "Вы извините, Михаил Сергеевич, что мы вас фашистом называли. Мы понимали, что вы не фашист, но мы так говорили из педагогических целей, для народа". Он мне отвечает: "Вы тоже извините, что я вас в тюрьму посадил, я это тоже из педагогических целей сделал, а то люди могли за вами пойти куда-нибудь в лес, в лопухи и овраги".
В Лефортовскую тюрьму Горбачёв посадил её в 1991 году, накануне августовских событий. Но любопытно признание Михаила Сергеевича, что это было его личное решение...

Валерия Новодворская и Михаил Горбачёв

* * *
А в конце 1991 года Новодворская, уже вышедшая на свободу, подружилась с Сергеем Кургиняном. Ходила на заседания его клуба "Постперестройка", горячо хвалила в рецензиях театральные спектакли Кургиняна. А её, в свою очередь, хвалила и печатала газета Александра Проханова "День". Теперь это трудно представить? Но так было.
Однако в конце 1992-го или начале 1993 года Новодворская, как видно, разочаровалась в Кургиняне и написала ему заявление о выходе из клуба "Постперестройка". Любопытен ответ Кургиняна: "Отказать – из высших соображений". Но не помогло – Новодворская всё равно ушла и перешла на сторону Ельцина...

* * *
Мне пару раз снились сны про Валерию Ильиничну. Почему про неё? Не знаю. Но мне случалось встречать во сне и таких политиков, с которыми я в реальной жизни вообще никогда не пересекался. И в обоих снах Валерия, должен признать, была как живая...
Один раз приснилось, что я по телефону приглашаю г-жу Новодворскую принять участие в конкурсе на лучшее политическое стихотворение (чёрт же меня дёрнул, даже во сне!). Кто не знает – Новодворская и впрямь писала стихи, с юных лет. Конкурс объявили в каком-то известном издательстве. Услышав эту новость, Новодворская хитро спрашивает у меня: "А Подрабинеков они тоже пригласили?" Я говорю: "Нет". Это льстит её самолюбию – Подрабинеков не пригласили, а её пригласили! – и она соглашается.
Потом я прихожу в это издательство в тот же день, что и она. И первое, что я вижу на доске объявлений – текст рецензии на стихотворение Новодворской. Там популярно объясняется, что стихотворение, с поэтической точки зрения, – полное г..внище. И подпись: "А. Подрабинек". Тут из кабинета главного редактора выбегает Новодворская, он ей, видимо, всё это озвучил, она вся в слезах, красная от гнева, страшно злая на меня, и говорит: "Так меня ещё никогда не оскорбляли!".

* * *
Второй сон я увидел несколько лет назад, когда ехал в автобусе, и задремал буквально на пару минут. Но за это время успел увидеть короткий сон. Сон был опять про Новодворскую. Валерия Ильинична обратилась ко мне с просьбой приобрести ей... место на кладбище. (Конечно, в реальности я был последним человеком, к которому она обратилась бы с подобным деликатным поручением, но каких только диковинных вещей во сне не случается!). Я выполнил её просьбу. После чего она позвонила мне в страшном раздражении и негодовании:
– Ведь это кладбище ужасно непрестижное!..
И на этом месте я проснулся...

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив