Не сотвори кумира

Из истории мы знаем, что гении не всегда гении во всём. Более того, наверное, ни один гений никогда не гений во всём. Вот гениальный писатель. А вот его оценки каких-нибудь современных событий. Глуповатые. А часто и не без подлецы. А вот его другие поступки. Так себе поступки. Не эталон совестливости. И эталоном вкуса гений вовсе не всегда является. Сам пишет – выше некуда. А высоты другого своего сородича по перу не чувствует.

В общем, какого человеческого гиганта мы ни станем рассматривать через увеличительное стекло – найдем в нем грязи в избытке. Просто мы любим их не за грязь. Не за низость. За другое мы их любим.

Это закон универсальный: душа – куст, разные ветви которого тянутся к Солнцу неравномерно. Одна часть души получается очень высокой. А другие в развитии отстают. Поэтому сплошь и рядом попадаются люди очень добрые, но не очень умные. А уж сколько умных и злых – так это вообще не сосчитать. Способность человека переживать вдохновение может быть очень сильно развита, а острота нравственного чувства при этом быть отнюдь не такой экстраординарной. Впрочем, и когда она – "экстра", это само по себе еще не гарантирует развития ума. Да и в самом уме градаций множество. Человек может быть очень искушенным, скажем, в математике, а в межличностных отношениях – "плавать". Или иметь острый практический ум, но стоит зайти разговору об "отвлеченных материях", ну хотя бы о искусстве – и хоть святых выноси: детский лепет.

Более того, обычно наличие одной сверхвысокой стороны души предполагает недоразвитость других ее сторон, во всяком случае – их отставание в развитии от главной ветви.

В обычной, повседневной жизни без ярких событий такая неравномерность может оставаться не слишком заметной. Мы же видим актера на сцене, а не в кругу семьи. Но когда жизнь закипает и начинает бурлить событиями и вызовами, бросаемыми каждому человеку, неравомерность развития вскрывается и мы с ужасом обнаруживаем изнанку сверкающих фасадов.

Конечно, это очень болезненно. Ведь мы привыкли к одномерной оценке человека – хороший или плохой. А когда хороший в одном отношении человек оказывается в другом отношении плохим, мы просто не знаем, что делать. Психологи называют такие состояния когнитивным диссонансом: с одной стороны посмотришь – он хорош, с другой – плох; и "куды крестьянину податься?".

Разрешение этого внутреннего противоречия происходит через увеличение того, что психологи называют "когнитивной сложностью": количества независимых оценочных шкал, которые человек использует при категоризации явления. Например, замена шкалы "хороший – лохой" на пару независимых шкал "совестливый – бессовестный" и "добрый – злой" это как раз такое наращивание когнитивной сложности.

Дело это не простое. Особенно когда нет навыка такой работы. Но дело это совершенно необходимое: когнитивно простому человеку трудно жить в динамичном и все более усложняющемся мире. Начиная погоню за чем-то одним, скажем, за деньгами, он со временем обнаруживает себя в мышеловке: деньги есть, но счастья на них не купишь.

В общем, нам благодарить надо тех, кто заставляет нас решать подобные задачки. А недостатка в таких учителях у нас нет и в будущем тоже не предвидится. Насмотрится наш очень добрый человек нашего правдивого телевидения про то, распинают трехлетних мальчиков, насилуют 275 (или уж не помню сколько) беременных женщин с простреленными черепами и всё остальное в таком же духе – и всё: готово дело – разум возмутился, закипел и, так как было его не очень чтобы слишком, а так – на донышке, очень быстро весь и выкипел. И осталось одно негодование. Да и кто же не вознегодует: ведь, в самом же деле, безобразие – трехлетних мальчиков распинать, а 275 беременных с прострелянными черепами, или даже еще больше – насиловать. Форменное безобразие!

Ну, а если человек этот публичный? Он всё это свое негодование несет публике. А мы смотрим и скорбим: это надо же – такой матерый человечище, и туда же, "поплыл"...

А ведь скорбим-то мы от всё той же конитивной простоты, которая и кумира нашего подталкивает к неадекватным оценкам. Человечище, матёрый в одном отношении, может быть очень маленьким и совершенно незаматеревшим в другом отношении.