не соответствует идее небытия: "Все кончено" Э.Олби в МТЮЗе, реж. Кама Гинкас

"Смерть настигает нас среди жизни..." Много раз видел в МТЮЗе "Кто боится Вирджинии Вулф?", но тоже давно не пересматривал, а "Все кончено" того же автора посмотрел только однажды шесть лет назад, и тогда второй почти подряд спектакль Гинкаса по Олби воспринял как непосредственное продолжение первого, что верно лишь отчасти, и навязчивые ассоциации с другим спектаклем в известной степени, вероятно, помешали мне как следует разглядеть этот. Сейчас "Все кончено" воспринимается уже иначе, вне прямой связи с "Кто боится Вирджинии Вулф?, но после ухода из жизни Игоря Ясуловича казалось, спектакль тоже уйдет из репертуара... Вообще потеря в лице Ясуловича для театра Гинкаса невосполнимая, конечно - Игорь Николаевич для Камы Мироновича был не просто выдающимся актером, но (осознанно или нет, судить не берусь) своего рода талисманом, его Черным Монахом, его Великим Инквизитором... Роль в пьесе "Все кончено" предназначалась Ясуловичу тоже важная, считай ключевая: доктора при умирающем, что сам не появляется на сцене, умирает за кулисами; а спектакль и формально начинался с того, что выходит от умирающего доктор; и заканчивался репликой доктора "все кончено!", которая вынесена автором в название. Очень спорный, рискованный и ответственный, должно быть, шаг - ввод нового исполнителя после смерти первого на такую роль... и такого исполнителя! Александр Тараньжин артист великолепный, заметный, опытный, хотя крупными ролями не избалован; впрочем, даже эпизоды его незабываемы (чего стоит "обиженный судьбой горемыка" в гениальном "Счастливом принце", на которого я ходил постоянно и которого мне так на хватает...); а в "Исходе", последней по времени премьере Гинкаса, у Тараньжина как раз была главная роль, но увидев спектакль на техпрогоне -

https://users.livejournal.com/-arlekin-/4580183.html

- я непростительно расслабился и не успел его пересмотреть, а теперь "Исхода" нет... В случае "Все кончено", помимо остальных факторов и соображений, любопытно то, что Игорь Ясулович в ансамбле на момент премьеры оказался едва ли не единственным актером, соответствующим внешне авторскому описанию своего персонажа, все прочие выглядят совершенно не так, как предполагают ремарки драматурга... И Александр Тараньжин мало похож на доктора, каким его типаж обрисован в пьесе, но и ему, и остальным партнерам это не мешает. Гинкас, как обычно, от текста не отступая (сокращая, но не переписывая оригинал, и даже не прибегая к свежим переводам), рассказывает свою историю и разговаривает на интересующие его темы, которые я некоторое время назад попытался сформулировать и обобщить:

https://users.livejournal.com/-arlekin-/2021/05/07/

Пьесе больше 50 лет, первой постановке в Москве (ее в МХАТе им. Горького - тогда едином, разумеется - играли Степанова, Бабанова, Прудкин... есть телеверсия) ненамного меньше, спектаклю Камы Гинкаса тоже около шести лет... - вроде бы ничего злободневного, никакой пресловутой "актуальной повестки" не предусмотрено... однако человек, вопреки тому, что обсуждают в полузапрещенном фейсбуке, по-прежнему смертен - а что может быть актуальнее? И что актуально для Камы Гинкаса - смириться с этим трудно, а преодолеть это невозможно; персонажи Олби не просто выясняют отношения возле трупа, который физически еще считается живым (к концу все равно умрет...); каждый из них выясняет отношения со смертью - и с собственной жизнью; у каждого они складываются индивидуально - при универсальности неизбежного, общего для всех итога. Парадоксально действующие лица складываются в своего рода "пары антагонистов": жена и любовница условного "покойника" (Ольга Демидова и Оксана Лагутина), младшее поколение семьи - брат и сестра (Арсений Кудряшов и София Сливина на вид в дети годятся своим персонажам, если взять их номинальный возраст...), что характерно, потомков не имеющие, на них будет "все конечно" уже бесповоротно; а также доктор и сиделка; без пары только друг, он же адвокат, он же любовник жены умирающего - в спектакле его играет Валерий Баринов, актер несколько иной школы и даже иной природы, чем прочие участники ансамбля, но такая "иноприродность" режиссеру тоже, видимо, необходима; с другой стороны, максимально присутствие "режиссерского" голоса, интонации, а через них и позиции в спектакле воплощает сиделка в исполнении Виктории Верберг, которая тут мало напоминает блистательных героинь недавних своих премьер, в мешковатой шерстяной хламиде, насмешливо, чуть ли не саркастично комментируя перемены состояния больного и попутно высказывая на сей счет философические соображения... Доктор же, которому вроде бы и по штату полагается трезвый, жесткий взгляд на болезнь, на смерть, позволяет себе некоторую чувствительность... еще и это добавляет задаче Александра Тараньжина сложности, которую он не старается прибрать, замять, его доктор - не знак и не функция, а живой (пока еще живой, как и окружающие родственники умирающего) человек; но понимающий лучше многих (в пьесе он говорит, что ему 86 лет), как хрупко и недолговечно существование человека вообще и в частности его собственное, как оно уязвимо: "Мы ищем тепла и даже любви тех, кто говорит нам, что мы должны умереть, что подошел наш срок".

Главная тема Камы Гинкаса - нежелание, да и невозможность человека ограничиться пределом, ему положенным обществом, природой, судьбой... А главный предел, который человеку (и всякому без исключения, если с остальными границами еще допустимы какие-то варианты...) - смерть. Но отношение к этому фатальному пределу в спектаклях Гинкаса - не мрачное (хотя в "некрофилии" его порой упрекали поверхностно и беспочвенно...), а стоическое и в чем-то, с позволения сказать, циническое; в том исконном, философском смысле "цинизма", в античном, и в достоевском, "в высшем смысле" (как выражаются герои Достоевского). Расхожее до пошлости представление, будто наступила эпоха тотального цинизма (причем находились в любые времена моралисты, и порой не самые глупые, которые то же самое говорили о своей эпохе), но между тем дело обстоит ровно напротив: мы живем в эпоху тотального лицемерия, показного благодушия и столь же показного несогласия, беспокойства, страдания,, фальшивого пафоса; цинизм - единственное действенное средство против лицемерия, пошлости и фальши; а пускай не буквально, не физически (увы, только метафорически) - и против тех границ, которые человеку навязывает биология; в пьесе и, соответственно, спектакле "Кто боится Вирджинии Вулф?" это проговаривается героем Игоря Гордина более отчетливо и напрямую -

https://users.livejournal.com/-arlekin-/2980302.html

- "Все конечно" подводит к пределу жизни гораздо ближе, и обобщенно-абстрактных философствований здесь минимум; но эти герои, особенно сиделка и доктор - сопроводившие в один конец уже достаточно умирающих, которые не доводились им родными людьми - и здесь позволяют себе высказываться откровеннее о том, о чем и думать, мягко говоря, неприятно; что и делает театр Камы Гинкаса искусством не для галочки и не для удовольствия - но искусством для жизни… пока еще не все кончено.. к сожалению.

P.S. Кама Гинкас перед началом спектакля - фото мое!