"Не говорите по-русски пока нас за это не убили"

mikle1 — 10.11.2012 "Я еврейка, но так уж случилось, что язык, на котором я начала говорить, был русский, а читать я научилась на украинском. Почему? Да потому что Харькову выпало стать первой столицей Советской Украины, а я родилась в этом городе после войны, и, едва научилась складывать из кубиков слова, как стала читать все попадавшиеся мне на улицах вывески, написанные, как узнала я позже, украинскою мовою.

Поначалу я удивлялась, почему это знакомая мне парикмахерская (в ней мама часто делала маникюр) обозначена на вывеске как "Перукарня", хлебный магазин на углу Пушкинской и Фрунзе - "Хлiб", а детская железная дорога "Южная" в лесопарке - "Дитяча залiзниця "Пiвденна"... Но быстро освоившись с апострофом, "i" и с "И" с точкой, а также с тем, что украинское "И" читается как "ы", я успокоилась и перешла к чтению книг на обоих языках. А украинские песни полюбила больше русских, за их напевность, наверное.

Так я и "жила" в чужих языках, ставших для меня родными, стесняясь лишь речи своих пожилых родственников, часто говоривших на "еврейском". Тогда я не знала, что это язык русских евреев – идиш. Из Харькова в 1934 году столицу перенесли в Киев. И оказалось, что это хорошо, тут привольно жилось как русским, так и украинцам, а евреям в СССР - им было не привыкать к долготерпению.

Перестройка породила надежды на "светлое будущее", и даже циничные советские люди, ни во что и никому не верившие, поверили в это!  Но случился путч, а после - встреча лидеров в Беловежской пуще, разваливших СССР, в результате чего стала я одним из жителей самостийной, незалежной Украины.

Харьковчане почему-то поначалу обрадовались , всем уже до смерти тоскливо и нудно было жить в "союзе нерушимом республик свободных". Да и последовали сказанному в украинской поговорке: "Хай гiрше, аби iнше – пусть хуже, но другое, по-другому". Совершенно легкомысленно началась "новоукраинская" жизнь – с таможнями и границами, государственным языком, собственной валютой, сначала временной – купоно-карбованцами, (в харьковском обиходе "кравчучками" или "хохлобаксами"), а позже и гривней, на которых был увековечен не только Богдан Хмельницкий, но и предатель – гетман Мазепа... Жёлто-голубой флаг стал государственным стягом, трезубец - национальным гербом, "Ще не вмерла Украина..." - гимном, очень напоминавшим польский с "Ещё Польска не сгинела..."

Много чего преудивительнейшего произошло в Украине (строжайше запрещалось говорить «на» Украине) в первые годы её самостийности. Появились ультранационалистические организации, такие как УНА – Украинская национальная ассамблея, УНСО – Украинская национальная самооборона, многочисленные партии, коммунистическая, демократическая, социалистическая... и все какие-то несерьёзные что ли. Совершенно уникальным образованием, конечно, стало УНСО, ведь её существование предполагало защиту коренного населения, украинской нации. От кого? "Врага" найти можно всегда, а тут его и искать не приходилось. Ими для УНСО стали москалi (т.е. русские), а потом евреи (как их называли, думается, понятно) и прочие инородцы... Слово "малороссы" стало считаться унизительным, почти "колониальным"

В Харькове же всё принимало (т.е. любое начинание, и националистическое в том числе) какие-то анекдотичные формы. Например, образовался "казачий полк", чуть ли не опереточный – с казаком-евреем Гришей Файном. Во главе его стал уроженец Белгородской области Вл. Перевозный, поэт, автор "Вовчих пiсень", сумрачный романтик... Харьковское же отделение УНСО возглавил милейший, почти всегда "подшофе", Боря Дороднов, чисто русский человек по происхождению... Хотя, конечно, были не только опереточные персонажи.

Еще возникла община РУН-веры – украинской национальной веры /вера семьи Кэтрин Чумаченко - жены Ющенка- М1/! Многие из националистов вернулись к самому примитивному язычеству, их "не устраивал "еврей Христос"! Многие "национально-сознательные", бытовало и такое выражение, пошли в Украинскую автокефальную православную церковь, другие по православным церквям, как Киевского, так и Московского патриархата.

Конечно, в Харькове существовал и Народный Рух Украины, и непременно, общество «Просвита», которое поначалу, правда, организовало курсы по изучению украинского языка, но позже уже и не было никаких курсов, а население "просвещалось" исключительно антисемитскими брошюрками. Среди "неординарных" личностей нашего города трудно было не заметить пана А. Здорового (одно время он даже был заместителем главы обладминистрации) фантазёра, демонстрирующего "синдром Мюнхгаузена".

Но все эти организации и их представители были как бы сами по себе, а горожане сами по себе. Все продолжали жить, как если бы "этих" не было и в помине.

Может быть, и я относилась бы ко всему этому, как и многие, благодушно, если б не один случай...

Для начала хочу сказать, что мне, слава Богу, в детстве, а позже в юности, да и в зрелом возрасте - не пришлось разделять людей по национальностям. Мне это и в голову никогда не приходило. О том, чтобы гордиться национальностью, любой, не было и речи. Ведь это же не от человека зависело, где, в какой семье он родился, к какому народу принадлежит. Мне всегда были смешны заявления подобные: "Я горжусь, что я русский/ая!" или "Я горжусь, что я украинец/инка" или "Я горжусь, что я еврей/ка"... Гордиться ведь можно только собственными заслугами!

Конечно я знала о преследуемых Советской властью украинских националистах, и, как все, негодовала. Но ведь не только их преследовали! Евреи, к примеру, страдали от так называемого "государственного антисемитизма".

Это  произошло осенью в нашем парке-кладбище "Молодёжный". Когда-то это было обыкновенное городское кладбище с церковью Усекновения главы Иоанна Предтечи. Но в середине брежневского правления кладбище было закрыто, некоторые могилы перенесли в другое место, а большинство попросту сровняли с землёй.

Правда, несколько могил всё же оставили - художнику С.Васильковскому, профессору Харьковского университета Гулаку-Артемовскому, родственнику композитора оперы "Запорожцы за Дунаем", украинскому актёру, режиссёру, антрепренёру М. Кропивницкому, да ещё советскому генералу. Кроме того, оставили ещё братскую могилу жертв революции 1905 года, среди них было несколько детей, задавленных, наверное, в толпе или конной полицией.

В общем, так получилось, что и детская площадка, и спортивная, располагались между могилами. Кроме того, там находилось кафе, тоже "Молодёжное", по-народному "Могилка", да построенный в середине девяностых годов спорткомплекс Харьковского политехнического института. Кстати, когда строили комплекс строители много человечьих костей, черепов, изредка сохранившихся скелетов, выкопали. Да и неудивительно, кладбище было старым, захоронения были ещё с девятнадцатого века. И хоть считалось оно парком, да всё в нем какие-то памятные знаки ставили, то в память Чернобыля, то огромный деревянный крест – жертвам Голодомора 1932 – 1933 годов...

В тот осенний вечер гуляла я в парке со своей дочерью и её младшей подружкой. Времена наступили тревожные, за детей приходилось опасаться, потому и приходилось наблюдать за ними.

Дети остались на площадке, среди качелей-каруселей, а я по привычке обогнула церковь, и вдруг увидала большое количество собравшихся на аллейке людей.

Было ещё светло, возле памятного камня, с которого только что сползло полотнище, молился священник Украинской автокефальной церкви.

После священника запел привезённый им церковный хор. Я слушала их красивое, разносящееся в вечернем воздухе, пение, но пребывала в недоумении: этот камень был памятным знаком погибшим бойцам УПА (Украинской повстанческой армии), воевавшим и против Гитлера (?), и против Сталина – "за самостийну Украину". Установление этого знака в Харькове было не только непонятно, но и неуместно, ведь город на крайнем северо-востоке Украины стоял почти что на границе с Россией, а УПА было детищем Западной Украины. Зачем, к чему и для кого было организовано это действо?!

Погружённая в мысли по поводу этого знака, я и не заметила, как уехал священник со своими певчими и начался следующий акт: принятие молодёжи в УНСО. Нужно ещё сказать, что будучи неудовлетворённой работой харьковского УНСО, киевская верхушка организации решила назначить сюда выходца с Западной Украины (это означало, что тот придерживается крайних националистических взглядов). Он стоял у камня, одетый в чёрную форму, перепоясанный кожаными ремешками. К нему по очереди подходили молодые хлопцы, повторяли вслед за ним клятву в верности Украине, полный текст которой было трудно разобрать, я стояла далеко, а ветер уносил слова.

Стемнело, и унсовцы зажгли факелы. Теперь, каждый подходивший к руководителю держал в руке и зажженный факел. И, наверное от этого мерцающего света, выкинутой в приветствии правой руки, зловеще звучали и слова самой клятвы и отклик: «Слава Украине!»

Меня стала пробирать дрожь, то ли от происходящего, то ли от вечерней прохлады.

Затем последовали речи разных людей, оказалось, что большинство присутствующих были не местные, а приезжие с Западной Украины. Сами ораторы, как мужчины, так и женщины, не были особо различимы при факельном освещении, разве что угадывались их абрисы. Практически все они говорили одно и то же, о том, как Россия властвовала над Украиной, как порабощала её, какими унижёнными и оскорблёнными были сыны и дочери Великой "неньки", попранной "неньки"... Что нельзя забывать о "священной" ненависти к России, к её народу, к русскому языку, "языку брани и матерщины", властному, ч у ж о м у языку, не имеющему даже права на существование... Они повторяли и повторяли, как злодейское заклинание, о том, чтобы убирались русские с Украины, и что жизнь русского не стоит и понюшки табака, и вообще безразлично к а к о й русский, коммунист или антикоммунист, хороший или плохой человек, он виновен одним уж тем что русский.

У меня во рту слюна стала солёной, словно с привкусом крови, и я хотела было уйти, чтоб не присутствовать на этом сборище.., молясь только об одном, чтоб не прошли по соседней аллее люди, говорящие по-русски. Да ноги вдруг стали непослушными, чугунно-неподъёмными, и я продолжала стоять.

Каждый из выступавших орал: "Слава Украине!" И эта небольшая толпа подхватывала и безустанно, эхом вторила: "С-л-а-а-в-а-а-а У-у-к-р-а-а-и-и-н-е-е!.."

Выступал очередной оратор, видимо, немолодой уже человек, с надтреснутым голосом, сначала призвавший к поголовному убийству русских, а потом вдруг закричавший в невесть откуда взявшийся рупор: "Нi, нi ! Слава нацii!" И весь этот народ единодушно, словно и был он единым существом, единой глоткой, выкрикнул: "Слава нацii, слава!"

Толпа как-то странно перегруппировалась, как-то стали стоять тесно друг к другу, и я вдруг оказалась одна, рядом со мною оказался только малознакомый чиновник из Областного управления по делам религий, этого известного филиала госбезопасности, по-нынешнему - СБУ. И здесь-то он находился, вероятно, не из любопытства, и не случайно, как я.

- Это провокация! – очень тихо произнёс он.

- Замолчите, не говорите по-русски, пока нам за это голову не снесли, - еле слышно проговорила я.

Люди, сбившиеся как будто бы в колонну, подошли поближе к камню УПА, продолжая скандировать: "Слава нацii!!!"

И эта ужасная магия коллективности, не дававшая мне возможности сдвинуться с места, вдруг улетучилась, на смену ей пришёл страх, я побежала, подгоняемая им на детскую площадку, где уже под фонарным светом веселилась детвора...

Разве в моём городе, где мирно уживались самые различные нации и народности, могло происходить такое? Если бы мне об этом кто-нибудь рассказал, я бы не поверила. Не поверила тому, что именно в Харькове звучали призывы к "отмщению", к запрету языка?!

Конечно, человек продолжает жить и постепенно "отходит" от самых-самых своих тяжёлых воспоминаний, они как бы "флёром" покрываются. Если бы подобным образом не работали защитные механизмы психики, человечество, возможно, и не выжило бы.

Но я, после этого, уже не могла жить в моём родном городе, единственном для меня. Наверное, воспоминание об этом националистическом шабаше сойдёт со мной в могилу. Самое ужасное состоит в том, что я знаю - я не прочитала об этом в книге, не увидела в фильме или на видео... Этот ужас видели мои глаза и слышали мои уши. И это он, ужас, погнал меня в тот вечер домой. А после – в чужие края, за тысячи вёрст от Харькова, от русского языка и украинской мовы..."

P.S. Незадолго до выборов суд отказал харьковчанам в сноме самовольно установленного камня УПА в Молодежном парке. Нацисты нужны любой власти "Нэзалэжной Нэньки". Инна Иохвидович сегодня живет в Штутгарте. Горько, но проигравшая родина германского нацизма куда приятнее для жизни, чем победившая их  современная нео-Украина.

Profile: Инна Иохвидович, Штутгарт, Германия. http://rus.ruvr.ru/2012_08_28/Ne-govorite-po-russki-poka-nas-za-jeto-ne-ubili/

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив