"Не горюй". Письма Довлатова оставленной женщине.

radulova — 09.01.2020
Тамара и Сергей, 1974 год

Сергей Довлатов эмигрировал в 1978 году Америку вслед за своей женой Леной и дочерью. Еще у него была дочь от первой жены Аси, которая родилась через годы после их развода - история непростая, дочка Маша впервые увидит отца лишь в 1990 году, на его похоронах. А еще была в его жизни женщина Тамара Зибунова - с ней он провел несколько лет в Таллине. Довлатов покинул Таллин, когда Тамара ждала от него ребенка. "Да, умеет Довлатов напрячь жизнь! - пишет его друг, ленинградский писатель Валерий Попов. - Ни себя не жалеет, ни... это многоточие вмещает все. Конечно, перед Тамарой предстоящий отъезд изображен как необходимый, деловой. Книгу рассыпали, из газеты выгнали - а ведь будущего ребенка надо кормить, а дела и деньги могут быть только в Ленинграде. И в то же время оба они понимают, что прощаются, в сущности, навсегда." После своего отъезда из Таллина Довлатов отправлял Тамаре письма. Вот некоторые из них.

29 марта 1975 года
Милая Тамара!
Ты не ответила ни на одну из моих открыток. У меня все по-прежнему. В доме грязный тягостный ремонт. Подобная же атмосфера в душе. Работой пока не обзавелся. Присматриваюсь, говорю с людьми. Мой братец и Грубин ввергли меня было в колоссальный запой, но я откололся. Все еще очень переживаю. Досада, злость и мстительные чувства. А надо смириться и писать. Ко мне заходил Олег. Он стойко держится. Леша милый, рассудительный, спокойный. Тамара, напиши мне, не ленись. Напиши откровенно, что и как. Что бы ни случилось, тебе не придется стыдиться меня. Как все-таки несправедлива жизнь.
До свидания, родная. Поздравлю тебя с днем рождения. Что тебе пожелать? Ты умная, добрая и красивая. Желаю тебе счастья вопреки всему.
Преданный тебе Сергей
P.S. Если достану рупь 5-го апреля, пришлю телеграмму.
P.P.S. Привет Светлан, Вите, Люде, всем. С.

5 апреля 1975 года
Милая Тамара! Спасибо за письмо, которое передал Кушнер. Зачем ты сунула туда деньги?! Что еще за ерунда?! Благодарю, тем не менее. Мои дела идут по-прежнему. Ремонт заканчивается. Был в «Авроре»,обещали командировки. Пытаюсь сочинить пьесу для кукольного театра. Леша (Лосев. Он же Лифшиц) очень советует. Он же консультирует меня. Люди вокруг симпатичные. Все хотят помочь, да нечем. Штатной работы пока не искал, жду заключения экспертизы. Небольшие домашние заработки мне твердо обещаны. Плюс командировки. Хотелось бы не падать духом, и всё начать сначала. Но это трудно. Какая-то трещина образовалась после того, как запретили книжку. Не пытайся меня утешить и обнадежить. Я работаю, сочиняю, живу. Думаю о тебе очень часто. Все время. Это правда.
Привет всем знакомым.
Не горюй. Целую тебя
Твой Сергей



26 мая 1975 года
Дорогая, милая Тамара!
В Михайловское я не уехал. Все-таки это новая профессия. И новая обстановка. И какое-то есть в этом кокетство. Да и не очень звали. Кое-что пишу, болтаюсь по редакциям. Вот увидишь, скоро начну зарабатывать. А в сентябре - приеду. Не горюй. Будь взрослой. Сейчас главное - благополучно выродить птенца. Пиши мне обязательно. Хоть матом, хоть в благородном духе. Надеюсь, скоро будет возможность посылать тебе деньги. Целую тебя. Если ты напишешь мне изящное письмо, я тебе отвечу длинно и задушевно.
Твой Сергей.

12 сентября 1975 года(записка в роддом)
Вышла легкая промашка,
Ждали сына, а затем,
Родилась на свет букашка
С опозданьем дней на семь.

Не с Луны она, не с Марса,
День примерно на седьмой,
Нам с проспекта Карла Маркса
Привезут ее домой.

Нету большей мне награды,
Чем ребенок общий наш.
Все мы очень, очень рады,
До свиданья, твой алкаш.
С.Д.

3 октября 1975 года
Милая Тамара!
Спасибо за грустное и трогательное письмецо. Если «Костер» меня всё-таки отвергнет /казалось бы, дело решенное, но я уже ничему не верю/, сразу же приеду и «будем жить бедно и дружно». Но отказываться от такой работы я не должен, мы уже это обсуждали. Отвечая мне на письма, сообщай пожалуйста, дошли ли мои от такого-то и такого-то числа. Пока не отремонтируете ящик. В Лен-де продаётся детское питание в коробках наподобие стирального порошка. Цена доступная, выслать? Понравились ли тебе фотографии? Раздобудь где-нибудь «Литгазету» от 1 октября, там замечательный очерк про Ландау. Не достанешь, я тебе пришлю. Ну, всё. Мне надо трудиться. Целую тебя и маленькую девочку. Как она там? Хнычет? Пикает? Мать сказала, что если мы разъедимся с Леной и будем менять, то пусть я её возьму к себе. И не в запальчивости, а спокойно. Лена её обижает в отместку за меня. Гнусное слово - отместка.
Закончим это письмо красивым словом - люблю!!!!!!!
Будьте здоровы.
Любящий вас отец


Довлатов с сыном, который родился уже в США

13 октября 1975 года
Милая Тамара! В субботу был день рождения Охапкина. Закуски - ни единого грамма. Я выпил три рюмки( именно рюмки) водки, и целый день в воскресенье тосковал и мучился. И день пропал. Короче, пить совсем нельзя. Общаться (если не пить) могу только по делу. Не поехал с Женей Р. Ни к Беломлинским, ни к Леше, ни к Кушнеру. Рейн очень грустный. Я тоже грустный, но решительный. Вижусь со Шмаковым. Заканчиваю роман. Думаю о вас и целую. Ваш С.Д.

февраль 1976 года
Милая Тамара! Прочитал наконец твою записку. До этого пил и буянил. Очень грустно все это. Хуже, чем я думал. Мне стыдно, что я расстался с тобой как уголовник. И все-таки не надо обвинять меня. Библейский разговор на тему вины привел бы к излишнему нагромождению доводов, упреков, красноречия. Нам все известно. Мы знаем друг друга. Конечно, я чудовище. А кто отчитается передо мной? Кто виноват в том, что моя единственная, глубокая, чистая страсть уничтожается всеми лицами, институтами и органами большого государства? Как же я из толстого, пугливого мальчика, а затем романтически влюбленного юноши превратился в алкоголика и хулигана? В общем, это будет длинно. И ненужно.
Не надо обвинять, и думать тоже не надо. Все ясно. Ты уходишь, теряется связь с любимым Таллином, какая-то жизнь ушла. И стало ее меньше. Вот я и плачусь. Все гангстеры слезливы. Видно, патологическое отношение к слову сделало меня отчасти нравственным выродком, глухим. Идиотом. Но не такая уж я сволочь, чтобы удерживать любимую, ничего ей не обещая. Я совершенно убедился в полной своей жизненной непригодности. Но писать буду. Хотя перспектив никаких. Тем дороже все это, бумага, слова. Надо что-то решать, действовать, а я не умею. Тамара, я не врал, что люблю. Тебя, по-человечески и по-братски, как только умею. И я прошу, не на словах. Останься моим самым близким другом. Не говори, что все три года, были только плохие, это же не так.
Мне очень, очень плохо.
Люблю всех моих детей, всех моих жен, врагов, и вы меня простите.
Твой С.Д.

март 1976 года
Тамара! Выяснение безобразно затянулось. Хотя давно все ясно. Никто тебя не обвиняет, ты абсолютно права. Ничего конкретного, тем более заманчивого, я тебе не обещал, да и не мог обещать. Мои обстоятельства тебе известны. Между нами, говоря старомодно - все кончено. В Таллин никогда добровольно не приеду. Мне там нечего делать. У меня были какие-то планы, варианты, поздно и глупо об этом рассуждать. Видно, мне суждено перешагнуть грань человеческого отчаяния.
От всего сердца желаю тебе удачи. И все-таки зря...
Прощай С.Д.
Приписка с боку: Не звони мне и не пиши. В этом месяце обязательно вышлю не меньше 30 р.


С женой Леной

6 мая 1977 года
Тамара! Мне, очевидно, придется уехать.. Так складываются обстоятельства. Я хочу знать, подпишешь ли ты в этом случае бумагу об отсутствии ко мне материальных претензий. Сообщи экстренно и однозначно - да или нет. И если можешь. не слишком оскорбляй меня при этом. И пожалуйста - сразу ответь. Я хотел побывать в Таллине, но меня обескуражили твои интонации. Все-таки приеду числа -15-ого.
Привет. Довлатов

30 августа 1977 года
Милая Тамара! Получил твою горестную записку. Медлил, ибо не знал, что писать, как реагировать. Быть арбитром твоих отношений с Ниновым вряд ли могу, да и не желаю. Гораздо существеннее то, что я законченный алкоголик. Хоть и написал ослепительную четвертую книгу романа. Она у Леши. Как и другие мои вещи. Пробыл я неделю в Москве. Совершил необратимые, мужественные, трезвые поступки. Думаю, меня скоро посадят. Стыдно мне только за то, что не посылаю денег. Это - нечеловеческая гнусность. Утешаю себя тем, что рано или поздно все возмещу. Без конца думаю о тебе, мучаюсь, жалею. Неизменно считаю тебя женщиной редкой душевной чистоты и прелести. Сашу любить не разрешаю себе, но все-таки люблю и мучаюсь. Поцелуй ее 8 сентября. Деньги на подарок отсутствуют. Я сижу в грязной псковской деревне. Ехать в Ленинград не имеет смысла. Рогинскому привет. Сережу и Витю люблю и целую. Вы еще услышите про меня.
Преданный тебе
С.Довлатов



27 ноября 1977 года
Милая Тамара! Возникла оказия, пишу торопливо и не четко. Лена уезжает через месяц. Меня удерживают разные обстоятельства. В том числе - отцовство. По теперешним законам справки об отсутствии претензий - недостаточно. Вот о чем я тебя прошу. Не заикайся о том, что Саша фигурирует у меня в паспорте. А я тут кое-что проверну. Опытные люди советуют. Короче, надо забыть о том, что она, бедняга, вписана. Хотя я уверен, что это всплывет. Поскольку есть на меня досье. В успех, таким образом, не верю, но попытаюсь.
В Таллин обязательно приеду. Как только смогу. Или ты к нам приедешь. Не сердись, Тамара, милая, что обременяю тебя. Если бы ты знала, какой я грустный, измученный и чудный. Мы есть то, что потребляем. Скоро я превращусь в бочку со шнапсом. Итак, главное, исключить все разговоры, особенно телефонные, насчет того, что Саша записана в паспорте. Пишу откровенно, ибо не до щепетильности.
Целую тебя, жму руку.
Твой С.Д.



Довлатов и Бродский

1 марта 1978 года
Милая Томушка! Меня опять поперли с работы. Отчасти сам виноват, отчасти – происки. Ты конечно подумаешь: «Запил». Верно, было дело. Я и в Таллине пил. И про Таллинские мои дела многие говорят: «Выгнали за пьянку». Короче, поперли… От Лены важные, хорошие и благоприятный для меня сведения. Они в Риме. Собираются в Штаты. Все идет нормально, без срывов, хоть и без триумфа. Надежды подтвердились. Остальное дело времени, терпения и удачи.
Я сочиняю роман о Пушкинском заповеднике. О Пушкине, о литературе, о деревне. Дай Бог, чтобы получилось, как задумано. Впервые есть заранее сюжет, идеи, многоструктурная композиция. Только бы не спешить, не поддаваться навыкам. Я очень на эту затею рассчитываю…
В Таллин хочется ужасно. И конечно приеду. Вечно что-то мешает. То дела, то пьянство, то безденежья. Целую Сашеньку, незнакомую родную девочку. Когда-нибудь ты поймешь, что я ее не опозорил. Только бы хватило сил. И не спиться бы. До свидания, Томушка. Помни, друзей у меня единицы. А с тобой мы дружили, разговаривали. И были у нас хорошие времена. Не переставай верить в меня. Если можешь. Все до боли горько, но правильно. Такая судьба.
Твой Сергей

«Я называю отца Довлатовым, - говорит теперь Саша, взрослая дочь писателя. - У меня есть ощущение, что я не имею права назвать его своим отцом. Да, он записан в моей метрике, в письмах пишет обо мне как о дочери, но все же он не растил меня. Я и маму никогда не спрашивала про отца, очень стеснялась... Его образ собран мною по рассказам друзей, мамы, по его книгам, письмам... Я люблю писателя Довлатова, но мне сложно произнести, что я люблю отца».

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив