Наука и марксизм

new_rabochy — 27.08.2024

Я глубоко убежден, что марксизм имел черты науки в середине 19 века, на том уровне её развития, который был тогда достижим (с верой в «жизненную силу», теплород, «электрическую жидкость» и мировой светоносный эфир).  Остатки связи с наукой марксизм утратил с его «пирровой победой» в России в 1917-м году. С тех пор марксизм окончательно превратился в учение, т.е. квазирелигию, наподобие буддизма, только намного более глупую. Тем не менее, в современной жизни то и дело встречаются попытки реанимировать старые идеи, иногда заведомо смешные, вроде «эфиродинамики» и «термодинамики Вейника», иногда вполне научные, но не популярные, вроде РТГ (релятивистской теории гравитации) Логунова, иногда успешные, вроде нового варианта теории пульсирующей вселенной на основе нового решения уравнений ОТО (Горькавый). Поэтому обращу внимание на одну попытку продолжить научную линию старого марксизма, хотя не стану говорить, что я с ней согласен.

«Политэкономический анализ современного кризиса», Евгений Сахонько

С диалектической точки зрения неверно рассматривать классы (буржуазию, пролетариат, крестьянство и др.), как монолитные не подверженные изменениям сущности. Диалектический подход требует от нас во всем искать внутренние противоречия. Рассматривая развитие общества в целом, мы выделяем его внутренние противоречия, выражающиеся в столкновении между составляющими его классами. Однако когда мы переходим на уровень класса мы обязаны исследовать класс на предмет его внутренней противоречивости и признать, что класс это не застабилизированное нечто, неизменное во времени, а динамически развивающийся объект, постоянно трансформирующийся под воздействием внешних условий и своих внутренних противоречий (и внешних воздействий).

Подобную ошибку (внутриклассовой непротиворечивости) мы часто наблюдаем у современных марксистов, которые классовый анализ сводят исключительно к столкновению антагонистических классов, при этом считается, что эти классы строго и жестко определены и не подвержены никаким изменениям. Собственно по этой причине они не могут дать сколько-нибудь внятного объяснения большинству явлений, происходящих в современной общественной жизни. 

Попробуем, исходя из методологических посылок диалектического материализма скорректировать подобный подход и рассмотреть динамику развития, дифференциации класса буржуазии на транснациональную (империалистическую), «национальную» и компрадорскую составляющую. (Динамику развития рабочего класса и его внутренних противоречий я рассматривал в работе "К вопросу о стоимости рабочей силы при капитализме" http://www.aha.ru/~intcentr/stoimrs.htm)

Прежде всего, рассмотрим вопрос о «национальности» буржуазии. Очень часто из положения о том, что буржуазия космополитична, не имеет национальности, которое отражает тот факт, что для буржуазии никакая граница не преграда, и она готова наплевать на любые национально-государственные интересы ради получения прибыли, делается неверный вывод, что она вообще безразлична к национальности и государственности. Тем самым исследование национально-государственных проблем выводится за рамки классового подхода. Это неправильно. Буржуазия прекрасно научилась использовать национально-государственное деление в своих интересах. Более того именно государство (национальное государство) является главным инструментом борьбы в международной конкуренции буржуазных группировок. Дело в том, что только в сферическом вакууме пустых голов наших либералов конкуренция - это равноправное противостояние всех против всех на едином и гуманном мировом рынке. На самом деле конкуренция это схватка жестоких хищников, которые хоть и ненавидят друг друга, но вынуждены ради победы в конкурентной борьбе сбиваться в стаи. И самым удобным для образования таких конкурентных союзов является принцип национально-государственной принадлежности. Территория с ее природными ресурсами становится вотчиной этой стаи, государство – проводником и защитником интересов, а население – кормовой базой этих хищников.

Группы стай в свою очередь могут образовывать конкурентные альянсы. Внутри этих альянсов очень часто происходит своя дифференциация, и выделяются из общей массы главные, доминирующие буржуазные группировки, подминающие под себя других членов альянсов.

Итак, резюмируя, скажу, что «национальность» буржуазии – это в первую (и вторую и третью) очередь принадлежность к какой-то конкурентной группировке и лишь потом (в десятую или двадцатую очередь) это привязка к территории, национальности культуре и языку населяющих ее народов. И потому национальными интересами для капитала является консолидированный интерес этой буржуазной группировки, а не то, что действительно нужно народу.

Много написано об империалистических монополиях, их развитие и функционирование в период империализма хорошо изучено, однако подобному изучению не был подвергнут другой отряд капиталистов – компрадорская буржуазия. Попробую в общих чертах заполнить этот пробел. Компрадорский капитал – это форма характерная для империалистического этапа развития капитализма. В этой форме возникает и развивается местный капитал на империалистической периферии. В таком состоянии данный капитал осуществляет первоначальное накопление. И это является ключевым моментом для понимания сущности этой разновидности капитала.

Но чтобы двигаться дальше в нашем исследовании, необходимо повнимательнее присмотреться к тому состоянию капитализма, которое Ленин еще сто лет назад описал как империализм. Если в двух словах то это значит, что существует ряд стран с высокоразвитой экономикой, которые можно характеризовать как метрополию. Накопленные капиталы на этих территориях достигают исключительно высоких размеров, однако стоимость рабсилы слишком высока и ее рабочие руки практически полностью загружены. А это значит, что достаточно большая часть этих капиталов свободна и ищет вложения туда, где можно получить максимальную прибыль. Таковым местом являются развивающиеся страны с дешевой рабочей силой, куда эти свободные капиталы вывозятся (по современному – инвестируются). Эти страны принято называть империалистической периферией. На новом месте эти капиталы продолжают функционировать, прирастая новой прибылью. Особенно обращаю  внимание, что именно вывоз капитала является сущностным процессом империализма, вокруг которого вращается все остальные более частные процессы. А монополистическое строение капитала это та форма существования капитала, которая наиболее адекватна этому сущностному процессу. К сожалению, порой можно слышать переоценку значения монополизма и разрастания финансового капитала, а вывоз капитала низводится до уровня второстепенного признака. 

Для начала обратим внимание на казалось бы тривиальный момент – для того чтоб мог осуществляться вывоз капитала там, куда он вывозится, должен быть дефицит капитала. То есть там либо его просто нет, поскольку эта территория еще чиста от капиталистических отношений, либо капитал там еще настолько слаб, что едва может сам себя прокормить, то есть находится в самом начале пути первоначального накопления. И перспективы этого первоначального накопления, увы, не радужные: архаичное докапиталистическое производство больших средств для капитализации дать не может, а прежние запасы украдены задолго до этого старыми колониалистами (сколотившими на этом свой первоначальный капитал), а новых колоний, которые можно было бы пограбить уже не появится. И вот тут приходит богатый дядя из империалистической метрополии, который не «знает» куда пристроить свои свободные средства, чтоб они приносили максимальную прибыль. Он может поступить двояким образом. Первый – сам, на основе своих организационных возможностей (привезенной из вне команды), организовать капиталистическое производство для извлечения из местной дешевой рабсилы прибавочной стоимости, которая полностью поступает в его распоряжение. Этот способ наиболее привлекательный с точки зрения максимизации прибыли, но и одновременно очень хлопотный. Во втором случае империалистический капитал «нанимает» местный капитал для работы на себя, делясь с ним мизерной долей своей прибыли. Такой местный капитал принято называть компрадорским. Более того мировой монополистический капитал инициирует возникновение такого компрадорского капитала даже если на момент пришествия империалистов, его на данной территории не существовало. Таким образом, империалистический капитал постоянно с вывозом капитала осуществляет перманентный экспорт буржуазной революции, воспроизводя на новых и новых территориях буржуазные отношения. Ведь буржуазное производство и местная национальная (пусть пока и компрадорская) буржуазия требуют соответствующей буржуазной организации и государственной инфраструктуры. И здесь надо обратить внимание на один важный момент. Компрадорская буржуазия проводит интересы империалистов других стран или транснациональных монополий отнюдь не из-за пламенной любви к последним, и ненависти к своим национальным корням. Нет просто это единственная возможность, которую предоставляет империалистическая метрополия для развития периферийного капитала. Ведь вывозя свободный капитал на периферию, монополии возвращают их постоянно обратно, попутно выгребая практически всю прибыль, оставляя компрадорскому капиталу лишь мизерную долю достаточную лишь для удовлетворения личного потребления компрадорской буржуазии. Мировые монополии внимательнейшим образом следят за тем, чтоб даже та прибыль, которая остается ни в коем случае не капитализировалась на периферии. Империалист прекрасно понимает, что капитализация прибыли компрадором приведет к тому, что он в конце концов перестанет нуждаться в свободных капиталах предоставляемых империалистическими монополиями. Фактически компрадорский капиталист в идеале должен быть не способен к самостоятельному расширенному воспроизводству. А расширение производства может осуществляться только через посредство контролирующих его империалистических хищников (их инвестиций). Ради того чтоб компрадоры не капитализировали получаемую ими прибыль и не вкладывались в расширение производства сами империалисты специально стимулируют гиперпотребление компрадоров их «купеческий разгул», желательно в ниццах, ландонах, парижах, куршавелях, чтоб дополнительно подкармливать таким образом население метрополий. А так же метрополия благодаря монопольному положению своего собственного капитала предлагает возможности для якобы выгодного вложения в свои финансовые организации, которые на самом деле дают компрадорам мизерную прибыль, пока империалисты прокручивают эти средства в огромной выгодой для себя, либо надувают пузыри, которые регулярно лопаются, оставляя компрадоров без накоплений, незаметно перетекающих монополистам. Естественно такое положение вещей, когда целые отряды буржуазии лишаются самостоятельности не может восприниматься всей этой буржуазией с радостью. Как бы империалистические монополисты не ограничивали развитие компрадорской буржуазии капитал находящийся в ее распоряжении неуклонно растет. И она сама стремится ускорить этот рост и постараться вывернуться из-под влияния мирового империализма. Собственно национально-освободительное движение на империалистической периферии имеет основным двигателем именно это стремление. Понятно что среди национального капитала возникшего на периферии как компрадорский, существуют противоположные настроения: есть те, кто вполне доволен своим положением буржуев второго сорта, особенно если их бизнес максимально завязан на империалистическую метрополию, чаще всего это те, кто сидит на потоках стоимости текущей в карманы империалистических монополистов (пуская тоненькие ручейки в свой карман) и потому разрыв с империалистической монополией им грозит убытками. А есть другая группа капиталистов, кто видит перспективу своего роста в разрыве с метрополией и превращении в полноценную национальную буржуазию. Эти буржуи обыкновенно более тесно завязаны на непосредственную эксплуатацию местных ресурсов (рабсилы, природных). Эти два вида периферийной буржуазии, первоначально, когда только начинается империалистическая эксплуатация территории, существуют в монолитном единстве. Однако постепенно с накоплением собственного капитала, начинают дифференцироваться и в итоге вступают в острейшее противоречие. Оно очень часто выливается в кровопролитные гражданские войны, где одну из сторон (обычно компрадорскую) поддерживает мировой империализм. При этом надо понимать, что подобные войны являющиеся антиимпериалистическими, поскольку призваны освободить страну от гнета империалистов, не являются антибуржуазными (революционными). Однако в ходе таких войн интересы буржуев и пролетариев при действиях в ходе войны совпадают.

Но прежде надо вспомнить, что до этого рокового года на земле существовала еще одна экономическая система (кроме капиталистической и докапиталистической) – социалистическая. 

Опишем здесь некоторые моменты взаимодействия и взаимоотношения систем, которые принесли капитализму большое количество плюсов.

1. Прежде всего, Советская Россия своим появлением стабилизировала капиталистическую систему, выведя из нее страну, в которой на тот момент заведомо невозможен был самодостаточный капитализм. Причина - дороговизна, в силу естественных причин, воспроизводства рабочей силы и как следствие слишком низкий уровень производимой прибавочной стоимости, который необходим для расширенного капиталистического воспроизводства.

2. Следующим стабилизирующим моментом стало то, что капиталу удалось направить основной разрушительный удар Второй мировой войны, которая разразилась сугубо по внутрикапиталистическим причинам, против социалистической системы, причинив капиталистической системе минимальные разрушения. И даже, что может показаться парадоксальным, за время войны капитал нарастил свою экономическую мощь. [Не вижу ничего парадоксального — война всегда стимулирует экономику и технологии. А сокращение числа рабсилы на фронтах повышает её стоимость и благосостояние в тылу. Прим моё — С.С.]

3. Капиталистическая система требует постоянного, сбыта прибыли во внешнюю некапиталистическую среду. Но добуржуазная внешняя экономическая среда на протяжении прошлого века постоянно сокращалась. И здесь ее стала замещать социалистическая экономическая среда, не позволяя дестабилизироваться капитализму по этому параметру. 

4. В итоге социализм вывел из капиталистического оборота огромную часть земли (которую кстати капитал, не будь социализма, не смог бы тогда освоить), отгородив ее железным занавесом. Развитие экономики на этой территории шло громадными темпами и в результате социализм, несмотря на все войны и катастрофы, стал обладать несметными богатствами.

Внимательный читатель наверное уже догадался к чему я клоню. Запад по полной вложился своими, появившимися как по мановению волшебной палочки, "сверхнормативными" свободными капиталами в экономику Китая.  Именно Китай был способен тогда переварить эти огромные вложения с наибольшей эффективностью. Дело в том, что период социалистических экспериментов достаточно сильно разрушил патриархальный докапиталистический экономический уклад китайского общества и потому введение капитализма не  встретило серьезных социальных препятствий консервативного характера. Но при этом за время маоистской экономической стагнации не произошло существенного увеличения затрат на воспроизводство рабсилы, она осталась практически на уровне начала 50-х. Да и руководство КНР к тому моменту вдоволь наигралось с непонятными нововведениями и решило в 80-х пойти на поклон к мировому империализму. Надо сказать, что если бы не события 90-х в России, то этот "поклон" не был бы по достоинству оценен западом. 

До сих пор всё было достаточно логично. Дальше мне стало не интересно — обычные блевацкие мантры про «построение социализма», никак не вытекающие из логики исторических процессов. Желающие могут прочитать по ссылке. То, что мне интересно, я выделил в тексте. 

Оставить комментарий

Популярные посты:

thurinus

как убрать перхоть с головы

staryiy

10-летняя уроженка Кубани Настя Радзинская попала в топ-10 самых богатых

galina_rm

Таро Белых кошек

veronika_stef

Осеннее питерское небо

abrod

И снова телепатограмма

kwakin_misha

Про выборы в США

luvida

Жёлтый декабрист

amoit

Дивная Россия. Кострома. Часть вторая. Ленин

a_simakoff

Ответ на загадку

• Ранее
• Архив