Научимся ли мы когда-нибудь смотреть кино просто как зрители?

Мы думали — это весна, а это «Оттепель». Именно так — с прописной буквы и в кавычках, как и положено писать названия фильмов. Словосочетание «Оттепель» на Первом» звучало, конечно, многообещающе. Но никто при этом не обещал ни счастья всему человечеству, ни даже счастья всей многомиллионной отечественной аудитории. Стильные анонсы просто сулили хорошее кино на Первом канале, а песня («Я думала — это весна, а это оттепель»), кажется, еще до премьеры сделалась хитом. Чего ж вам боле?

Две серии нового фильма Валерия Тодоровского, показанные в кинотеатре «Пионер» в рамках презентации проекта, обнадежили даже суровых профессиональных критиков: таких сериалов на нашем ТВ, пожалуй, еще не бывало. Даже жанр толком определить невозможно: тут тебе и мелодрама, и производственная драма, и элементы детектива…

В программе Бориса Бермана и Ильдара Жандарева «На ночь глядя» незадолго до премьеры Тодоровский сказал: «У меня было огромное желание снять свой личный авторский сериал. Я вырос среди таких людей, как кинематографисты. Я решил сделать фильм о том, что я помню, чувствую, и объясниться им в любви, в том числе и своему папе».

В той же программе режиссер уточнил: «Я не снимал двенадцать серий про политическое явление. Мне было интересно снимать про людей, про их ощущения. У меня была мысль поменять название, чтобы не смущать людей, не путать их…»

Не поменял. Смутил. Запутал. И не массового зрителя, который таки пришел на «Оттепель», проигнорировав «Бомбу», заложенную под конкурента на канале «Россия», а зрителя-интеллектуала, который повелся прежде всего на название и не простил Тодоровскому такой возмутительной, с его точки зрения, подмены понятий. Назвался «Оттепелью» — изволь точно соответствовать известному историческому периоду! Иначе ты не художник, а презренный лакировщик, создающий очередную сладкую песенку о главном.

Страсти, которые разгорелись в «Фейсбуке» буквально с первых минут показа сериала, не снились никому из творцов бесконечного сериального «мыла». Среди молодых людей, рожденных гораздо позже самого Валерия Тодоровского, обнаружилось превеликое множество знатоков ТОГО времени, ТОЙ атмосферы, ТЕХ примет и деталей быта, которые каждый из критиков «Оттепели» считал и считает единственно верными, словно речь идет не о художественном, а о документальном произведении и словно эти несоответствия лично оскорбляют их чувства.

«У меня как у главного редактора только один вопрос: кому было смешно?» — строго вопрошает членов худсовета суровая партийная тетя в одном из эпизодов «Оттепели».

Точно с такой же безапелляционной интонацией суровые критики «Оттепели» вопрошают своих френдов в «Фейсбуке»: кто верит, что обычные девушки (не манекенщицы, не валютные проститутки и пр.) носили такие шикарные платья? И разве в то время девушки прыгали в постель к мужику сразу после знакомства? Моя мама, бабушка, двоюродная тетя утверждают, что девушки 60-х были исключительно целомудренными и ни боже мой не отдавали поцелуя без любви. А кто-нибудь помнит таких плотных, как герой Евгения Цыганова, мужчин-шестидесятников? Да они все были худые и вечно голодные, стало быть, НЕ ВЕРИМ!!! А жилища и интерьеры! Вы только подумайте! В то время, когда народ ютится в коммуналках, главный герой в одиночестве жирует в шикарной отдельной квартире! И у него в квартире чисто, тогда как холостяцкие жилища всегда напоминали грязную нору с раскиданными всюду носками, горами грязной посуды и переполненными пепельницами! Подвесных полок не было!!! Двухцветных машин — тем более! И выражения лиц тогда такие не «носили» — люди, опаленные войной и сталинскими репрессиями, просто по определению не могли быть сытыми и довольными жизнью. А этих совсем не волнуют судьбы Родины, они вообще о политике не говорят и даже радостные события в жизни страны не замечают, а ведь это 1961 год! Только что слетал в космос Гагарин!

По ходу действия некоторые претензии особо въедливых зрителей отпадают сами собой, но тогда появляются другие: а чего это они так много курят и пьют? Девушки в то время вообще курили мало — опять-таки моя мама, бабушка и двоюродная тетя с полным знанием дела это утверждают. И вот уже собирательная Мизулина обвиняет создателей сериала в пропаганде курения, алкоголизма и свободных отношений…

«Да ладно б только это, — возражают им более вдумчивые зрители. — Главная беда фильма в том, что в нем нет ощущения счастья! А оно было, мы же это помним, да и аутентичные фильмы того времени («Я шагаю по Москве», «Застава Ильича», «Июльский дождь») это ощущение зафиксировали и передали, в отличие от Тодоровского-младшего, который снял «Оттепель» как будто о нынешнем пригламуренном времени, не считаясь ни с нашей памятью, ни с нашими личными ощущениями».

А Валерий Тодоровский между тем снял отличное и глубоко личное кино, в котором передал, как помнил, атмосферу того времени, взаимоотношения людей того времени, конфликты и проблемы того времени. И в этом кино, если смотреть его внимательно и без изначальной предубежденности, есть все: и война в анамнезе большинства героев, и политика, и драма художника, вынужденного идти или не идти на компромисс с самим собой и с системой, и любовь, и счастье. Есть отличные актерские работы — да они все там отличные, даже если лица некоторых героев и их исполнителей и не вполне похожи на лица шестидесятников, как рисует их себе воображение молодых и рьяных сегодняшних зрителей.

«Оттепель» на этой неделе перевалила за половину, и впереди еще четыре серии, которые, возможно, все-таки несколько остудят горячие головы самых ее непримиримых оппонентов. Но уже понятно, что главная причина этой необъяснимой порой непримиримости не в самом фильме и даже не в Валерии Тодоровском, в мастерстве и таланте которого мало кто сомневается, а в сформированных годами недоверии и ненависти части аудитории к самому телевидению (от которого, как считают многие, хорошего не жди, а жди обмана, политического заказа и лакировки истории). То, что с восторгом приняли в «Оттепели» обычные зрители — и в первую очередь искренность художника, — так называемая «продвинутая» публика принимает за фальшь и стремление прогибаться под изменчивый мир. «Научимся ли мы когда-нибудь смотреть кино просто как зрители?» — написала одна из зрительниц, пораженная количеством и качеством претензий фейсбучной публики к «Оттепели». Не знаю. И когда весна придет — не знаю. Пока же пришла «Оттепель». В кавычках. С прописной буквы. Не больше, но и не меньше.

Ирина Петровская
Обозреватель «Новой»