Натали...

День рождения Натальи Гончаровой-Пушкиной

Ты – словно первый солнца луч,когда весною ранней
Пронзает он унылость туч, ворвавшись в день хрустальный.
Так в жизнь его ты ворвалась и ослепила светом.
Скажи, откуда ты взялась, любимая Поэтом!?
Прищур чуть-чуть косящих глаз – прозрачный и наивный,
и слышится сквозь горечь фраз твой детский смех невинный.
Покатость хрупких юных плеч и в пол-обхвата талия.
Кого могла ты не увлечь, прекрасная Наталия?!
Тебя природа создала из воздуха и света,
Чтоб вечной музой стать могла великого Поэта.
А он тебя боготворил, коленопреклоненный,
Тобою жил, дышал, творил и звал своей Мадонной.
Он величал тебя всегда добрейшей женкой Ташей,
Но в грязь народная беда втоптала чувства ваши.
Историей осуждена нести вину посмертно.
Скажи, а в чём твоя вина и так ли уж безмерна?!
И под каким таким грехом склонилась ты безвинно,
Что заклеймить смогла стихом Цветаева Марина?!
И хоть вину в его судьбе тебе простить не склонны,
Я знаю – он любил в тебе не только лик мадонны!
Ольга Бажина
И ещё одно «Слово о Наталье Гончаровой»
В 1831 году Александр Сергеевич Пушкин привёз свою молодую супругу Наталью Гончарову в Петербург. Первый выход " в свет " будущей первой красавицы северной столицы был в салоне Долли Фекельмон , урождённой Дарьи Хитрово внучки М. И. Кутузова.
" Поэтическая красота госпожи Пушкиной проникает до самого сердца. Тонкая, стройная, высокая, лицо Мадонны, очень бледное с застенчивым выражением, глаза зеленовато-карие, прозрачные, взгляд чуть косящий, неопределенный... Есть что то странное и трогательное во всём её облике — эта женщина не будет счастлива, я в этом уверена! Она носит на челе печать страдания.
Сейчас все от неё в восторге, все ей улыбаются, жизнь открывается перед ней блестящая, великолепная... Но я вижу как клонится её голова, какой болезненный контраст между буйным сверкающим талантом её мужа и её таинственной меланхолией... Всё это не предсказывает спокойствия и тихих радостей... Они не будут счастливы..."
Из дневника Долли Фикельмон 12 ноября 1831
Когда я был юн и... глуп, больше
всего меня поражало, что жена Пушкина потом сменила фамилию. Вышла
снова замуж – понятно, ей так и перед смертью А.С. завещал.
Но отказаться от фамилии Пушкин! Её новый
муж был умным человеком, жену обожал, он бы понял. Формальный
обычай? Это можно было решить, и царь бы поддержал.
Но Н. даже не сделала попытки. По
младенчеству я был убеждён – бездумная кукла так и не поняла за кем
она была замужем.
Лишь потом, потеревшись по дням, и погрузившись в документы, в мемуары врагов и друзей пришло ко мне понимание – всё с точностью до наоборот. Она сменила инициальность именно потому, что слишком понимала.
После дуэльной трагедии общество выдало стандартный "жалкий лепет оправдания", царь выразил сожаление и заплатил денежные долги, Дантес укатил в Европу навстречу долгой безмятежной жизни, почестям и богатству.
На неё, виновную лишь в младенческой неопытности, обрушился главный суд современников, а затем – потомков. И она приняла его молча. Её мужа, защитника, великого Пушкина, больше не было рядом с ней, хотя он сделал всё, чтобы очистить её доброе имя. Но его не услышали даже те, кому сам Бог велел... Даже чуткие из чутких собратья по перу.
Будучи виновной лишь в полудетской доверчивости, добром простодушии, отсутствии мужских волевых качеств, она молча пошла через голгофу исторического суда, приняв на себя его убийственную тяжесть, смиренно не сказав ни одного оправдательного слова, смиренно сняв с себя великую фамилию, оставив её детям, но признав своё недостоинство.
Эта женщина была воплощённой женственностью. Не только потому, что она была хорошей женой и великолепной матерью (растила 7 детей). Став Ланской, она полностью погрузилась во второй брак, ненавязчиво сказав, что способна дать счастье, способна к предназначению и почуяв истинно предназначенное ей... И после ужасающих горестей была награждена настоящим житейским счастьем.
Подвиг тихого приятия страдания, смирения и красоты в коей чуется сила великой женщины...
…Пушкин был велик по-иному. Его путь был путь великих страстей И
брак с тихой, удивительной Гончаровой был путь его страстей – от
начала до конца.
Лев Горбунов