Нагиса Осима. "Империя страсти" и "Коррида любви"


В 1976 году, простой японский дядька с простым японским именем-отчеством – Нагиса Осима, снял свою «Корриду любви». Эротический фильм без всяких условностей, самый откровенный, скандальный и спорный в истории мирового эротического кино. Впрочем, существует два весьма распространенных мнения опровергающих его эротическую принадлежность. Первое мнение предполагает определять «Корриду любви» к чистейшей порнографии, причем плохой, а второе ставит фильм в ряд самых глубоких философских кино-драм в истории кино, эротическую составляющую считая лишь средством, причем не единственным.

На мой взгляд «Коррида любви» это не просто "эрос и тантос", это чистая смерть в образе чувственной страсти – чокнутой японки, с отточенным лезвием в руке. И не надо быть «вангой», что бы угадать чем закончится сексуальный морок для охваченного им человека – вполне обычного с виду мужика японской национальности. Первым чувством, по традиционной русской забаве «пожалеть», было таки пожалеть веселого японского парня попавшего в оборот, однако поразмыслив, становится ясным, что жалость наша ему, надо полагать, до одного места, потому японский сексуальный мученик – чистое воплощение буддийской философии, в мире скорбей, суеты и разочарований, в общем сансары.

Немного сюжета (какой никакой есть). Фильм повествует о некоем японском гражданине по имени Кишидзо, гражданин живет в Токио, в довольно богатом доме, действие происходит в середине 30х годов прошлого века. В фильме напрямую об этом не говорится, но по всей видимости дом имеет довольно ясную принадлежность к секс-индустрии, там полно японок довольно фривольного поведения, правда кто из них служанки, кто гейши, а кто проститутки, разобраться не представляется возможным.

Все это я рассказываю, что бы было понятно в какой атмосфере проживал Кишидзо-сан, он буквально каждую минуту имел возможность брать все что хотел, в любых количествах и из любого положения, не смотря на жену и двоих детей. Кем являлась Сада в доме Кишидзо, я так и не понял, вероятно она была содержанкой богатых престарелых токийцев, в одном из эпизодов она спит с каким-то отцом японской демократии. Кроме того Сада еще и уборкой занималась, в частности мыла полы, чем собственно и заманивала Кишидзо, на которого положила глаз довольно бесцеремонным образом. В общем не прошло и пяти минут экранного времени, а Кишидзо уже вовсю имеет Саду всеми возможными способами. Причем надо признаться что Осима снимал эротические эпизоды предельно откровенно, не скрывая так сказать первичных половых признаков.

Дальнейшее течение картины представляет из себя медленное, и по японски изощренное скатывание Кишидзо, не то что в эротоманию (этим он и раньше баловался), а именно в беспрерывный половой акт с ненасытной Садой. Сцены традиционного секса перемежаются экзотическими групповухами и утонченными восточными закидонами, с налетом скандальности. От эпизода к эпизоду Кишидзо становится все более безвольным, в его глазах читается понимание близкого конца. Вероятно он не собирается протестовать против неизбежного. Финал лично мне показался довольно двусмысленным. Нет, ну Сада конечно убила несчастного Кишидзо (вероятно задушила в бдсм игре), однако представляется что чувака просто занасиловала до смерти влюбленная до глюков женщина и в этом есть глобальный философский вопрос.
Еще один пласт касается общественно-политического контекста, Япония середины 30х, показана фоном, но довольно выразительно, марширующие вверх по улице солдаты – метафора расцвета и неизбежного заката империи, сексуальной агрессии в государственном масштабе. Атмосфера японских городов перед большой войной густая и молчаливо-напряженная, маленькая война Кишидзо и Сады как метафора скорой большой войны Японии с фатальным финалом.

И еще, то что подкупает в картине Осимы, это экранизация вполне реального криминального инцидента произошедшего в Токио в 1936 году с гражданкой Садой Абе которую со съехавшей кукушкой задержали полицейские. Нагиса Осима спроецировал частный реальный случай на большую философскую проблему глобального порядка и сделал это с изрядной долей цинизма, ибо понимал подлец какие срачи вызовет его творение в кинематографическом мире. На Канском фестивале показ предварялся ацкими слухами о якобы запретах, что вызвало небывалый ажиотаж и демонстрацию сразу на 13 экранах, куда сбегались толпы «жаждущих фантоци» со слюной до пояса.
Скандал случился жуткий. Практически не оказалось страны которая бы сразу приняла фильм в неподрезанном варианте, в самой Японии дело кончилось судом, который продолжался четыре года, однако после демонстрировался в заретушированном виде. Во многих странах картину приняли только в 90х годах, в том числе в Союзе, Израиле, Канаде, Австралии. В Британии фильм мог демонстрироваться только в частных клубах, а релиз на двд вышел только в 2000м.

Свой следующий фильм, а именно «Империя страсти», Осима снимал явно для внутри-японского пользования, возможно этим он хотел загладить вину за «Корриду любви», снятом явно для заграницы и рисующим Японию в очень, так сказать, раздетом виде. Во-первых, «Империя страсти» максимально (для Осимы) целомудренный фильм. Буквально пара эротических сцен, снятых довольно скромно. Во-вторых, картина снята в декорациях японской мухосрани, предельно лаконично. Там очень мало японских штампов (гейши, пагоды), интересных для заграницы. В-третьих, где-то с середины, в сюжете присутствует некий, чисто японский призрачный персонаж, надо полагать, ценный именно для японской аудитории.

Сюжет такой. В глухой японской деревушке, живет счастливая семья рикши (таксист) Гисабуро. Жена Сека, мелкий младенец и непосредственно сам рикша, простой, добрый колхозник, однако любитель заложить за воротник. И все бы у них было отлично, но тут со службы возвращается дембель по имени Тоедзи, которого кстати, играет все тот же Тацуо Фудзи. Тоедзи ложит глаз на Секу и буквально за половинку засахаренной сливы, покупает ее благосклонность. Тут надо сказать, что акцент в сюжете сделан именно на роли Тоедзи. Чувак вернулся из армии, явно не в себе и дальнейшие поступки его откровенно навеяны не совсем адекватным сознанием, а ближе к концу, походу, кукуха едет и у остальных персонажей.

А пока, Тоедзи подбивает Секу замочить благоверного, предварительно его напоив. Сека на это отвечает, что дескать напоить Гисабуро будет нелегко, и три раза бегает к барыге, покупая по бутылю саке. А после, Тоедзи и Сека душат рикшу, совместными усилиями. Потом они кидают тело в заброшенный колодец, в лесу и на время ложатся на дно. Фильм, почти идеальный японский нуар (кайдан), с чернючей атмосферой. Особенно, когда появляется призрак Гисабуро и начинает канючить о том какой он несчастный. Вообще, картина очень живописная, по-японски тонко раскрывающая «красоту ужаса», достаточно вспомнить эпизоды связанные с колодцем.

Еще одна доставляющая особенность картины, это эпизоды касающиеся полицейского дознавателя – совершенно придурковатого, но настырного молодого человека. Этот полицейский, как неказистая судьба японской колхозницы, неприятный, жестокий и неумолимый. Финал фильма, пожалуй, самый жестокий из всех возможных. Призрак, дознаватель и больная совесть, практически доводят душегубов до ручки. Забыты секс, покой и поэзия Басё.

В довершение их пытают самым изощренным восточным образом, казнят без отсрочек приговора и права на апелляцию. На этот раз, фильм устроил всех. Критики фильм хвалили, а зрители голосовали кассовыми сборами. Фестивали в Европе и Японии завалили картину наградами. Говорят, что таким образом, кино-общественность, задним числом, оценила «Корриду любви», но я лично считаю, что «Империя страсти», сам по себе вполне достоин самой высокой пробы.