Надежда

За последние 25 лет российское общество сильно деградировало в трех отношениях: по уровню морали, по уровню общей культуры и по уровню доброты. В отношении уровня ума говорить о деградации оснований меньше, но мы очевидно стали бесстыдней, хамоватей и злее. Процесс не закончен – это если сказать помягче.

Говорить в такой ситуации о каком бы то ни было величии, пусть и о будущем, о возрождении значимого места в мире – всё это кажется в лучшем случае прекраснодушием: наши грехи советского времени тянут нас на дно, а к ним прибавились не менее тяжелые грехи времени постсоветского.

В общем, для пессимизма у нас причин более чем достаточно, а для оптимизма, кажется, нет совсем. Жизнь диктует другое – живи в предложенных обстоятельствах, выживай, старайся обустроить хотя бы личную жизнь. Так, естественно, люди и живут – они же не дураки. И тем самым придают дополнительный импульс движению общества вниз.

Чем всё это закончится? В краткосрочной перспективе – не знаю. Ничего хорошего не видно, а любой плохой сценарий не будет неожиданным.

Но многие годы работы в качестве историка и историософа открыли мне виденье (я подробно рассказываю об этом в своей главной книге «Свет Жизни»), чем это закончится в перспективе долгосрочной.

Россия откроет (и возможно в некотором смысле возглавит) новый этап мировой истории. В каких границах будет эта Россия, каким будет «состав крови» этих россиян, наконец, когда точно это произойдет, я не знаю. Знаю только, что это будут люди русской ментальности: люди с головой устремленной к Небу.

Произойдет это по очень простой причине. Мы – Россия и русские – живем не на отдельной планете. Мы – часть мира и человечества. А мир сегодня подошел к рубежу, когда ему необходимо начать жить по-новому, жить в новой парадигме. К таким рубежам он подходит регулярно, два раза в тысячелетие.

Новая жизнь выдвигает иные приоритеты, главный из которых – сознательное духовное (человеческое, личностное) развитие.

Из народов мира сегодня русские по своей психической конституции ближе всего к тому, чтобы жить по-новому. Именно поэтому русским (я говорю, конечно, не о «русских по-паспорту», а о русских по ментальности, русских по языку и культуре) предстоит взять на себя историческую работу, которую кроме нас сделать в сегодняшнем мире просто никто не может. Поэтому именно нам и предстоит начинать это движение. Впрочем, если не затуманенным глазом посмотреть на нашу историю последних двух веков, то нетрудно увидеть, что отчасти мы движение это уже начали.

Но это теория. Почти – теория. А как она согласуется с практикой? С тем ужасным состоянием, в котором мы находимся?

Казалось бы, никак. Но это только кажется. Из сверхунавоженной нашей почвы, унавоженной так, что кажется, что и почвы никакой нет – один навоз, медленно-медленно пробиваются ростки будущего. Они и позволяют увидеть в сегодняшнем кошмаре не только поколения, обреченные бесславно отмереть, но и то, что будет жить.     

Когда как будто сломленная Надежда Толоконникова в момент, когда от ее хорошего поведения зависит ее немедленное освобождение, но и в худшем случае до свободы ей остается меньше полугода, вдруг взрывает бомбу письмом о каторжных условиях в женских колониях, когда она, чтобы быть услышанной, начинает убивать себя голодовкой, понимаешь, что перед нами уже другой человек. Совсем не такой, который примирительно кинет власти: «Не ГУЛАГ – жить можно». Не тот, кто зло и сыто прихихикнет: «Не курорт». Другой человек. Человек, дающий нам всем надежду. Надежду, что кошмар не вечен. Что помойная яма – не норма жизни. Что жизнь может быть другой.

Когда Маша, переступив порог тюрьмы, бежит проводить совещание с правозащитниками, а потом, не пожелав терять и двух дней и едва ли успев поцеловать сынишку, от которого «добрая» власть и «добрая», стремящаяся сегодня к диалогу церковь оторвали ее на два года, когда она бросается через всю страну обсуждать с подругой план совместной работы, понимаешь, что надежда реальна.

И здесь уже не так важно, что толпы озлобленных недоумков продолжают дышать ядом и лить грязь на них – тех, кто сегодня начинает вытягивать общество из трясины. В битве с добрым умом злой идиотизм бессилен.

Это история демонстрировала не раз. Этот закон – универсальный.