Над Форосом

nik_rasov — 23.10.2025

Нахимов стоял заложив руку за спину, Сенявин опираясь на якорь, а я курил у входа на Приморский бульвар и разглядывал, как у мемориала напротив взметались и опадали яркие оранжевые языки пламени вечного огня.
Блики фонарей лежали на влажном асфальте.
Ещё не рассвело.

Из троллейбуса выскочил юркий сухонький старичок с удочкой в руке и рюкзачком за спиной.
Он сразу кинулся ко мне.
— Что ты здесь куришь? Здесь рыбы нет! Туда надо идти!
Старичок махнул рукой в сторону Графской пристани.
Из моего рюкзака торчал набалдашник треккинговой палки. Старичок решил, что это удочка и звал меня с собой на рыбалку.
Потом он пригляделся, сказал: «а-а, это зонтик!» и убежал ловить свою рыбу в чёрных водах бухты.
Рыбам зонтики не нужны.

А я сел в автобус, идущий в Балаклаву, вышел из него на 5-м километре, пересел в следующий и вскоре уже увидел две горы, между которыми (я знал) шла дорога к перевалу Байдарские ворота.

Миновал мост над сухой речкой, затем несколько поворотов шоссе и свернул на лесную дорогу.
Дорогу эту называют Мордвиновской.
Николай Мордвинов начинал свою службу ещё при матушке-императрице Екатерине II, стоял у истоков создания Черноморского флота, а потом получил и приобрёл земли в Байдарской долине и этой дорогой возил строевой лес с яйлы.
Так название и осталась.

Дорога оказалась мощёной, сухой и выяснилось, что я зря надел на прогулку резиновые сапоги.

Никогда, пожалуй, я так легко не всходил на Главную гряду, как по Мордвиновской дороге. Она настолько плавно поднимается, что иной раз не понимаешь — идёшь ли ты вверх либо просто по прямой. И только когда расступаются порой кроны деревьев, ты замечаешь, что вершины, на которые совсем недавно приходилось смотреть задрав голову, внезапно оказываются уже на уровне глаз.
Хотя и высоты здесь невелики — около шестисот метров над уровнем моря, но, скажу я вам, и сотни метров по вертикали зачастую достаточно, чтобы сильно вспотеть и устать. 

А лес желтел, солнце начинало припекать, и пахло по-осеннему — влажной палой листвой.
В овраге паслось стадо косуль. Они, как обычно, учуяли меня раньше, чем я их и побежали прятаться. Я толком и не успел их разглядеть.
Если б косули просто оставались на месте, а не скакали, ломая ветви и стуча копытами, то я их и не заметил бы и прошёл мимо.

На перевале перепархивали с ветки на ветку синицы. Множество дятлов стучали клювами по стволам деревьев. Звук был такой, будто неподалёку трудилась в поте лица бригада лесорубов.
Я попытался сфотографировать дятла за работой, но ни один из этих красношапочников не подпустил меня близко.
Тут уж нужны удача или телеобъектив.
Причём телеобъектив, мне думается, надёжнее.

Лес кончился, началась яйла.
Мир разделился на две части.

Одной достались серые краски.

Другой в избытке перепало жёлтых.

Требовалось добавить в палитру и синей, и я поспешил на Форосский кант, чтобы полюбоваться морем.
Южные склоны гор ещё по летнему зеленели.

Когда-то находилась у этих обрывов радиолаборатория Александра Попова.
Теперь от неё остались лишь кладка фундамента, обломки стен, да битая черепица крыши.
Да ещё кто-то установил тут металлическую беседку, в которой я удобно устроился. Пил чай и ел свои бутерброды.

Побродив по канту, я отправился смотреть Форосскую церковь на Красной скале.

Прошёл по склону, разглядывая церковь с разных ракурсов. Устроился у невысокого можжевельника с фотоаппаратом.
И тут услышал негромкое постукивание по дереву. Оглянулся по сторонам и увидел, что с можжевельника, у которого я стоял, спускается белка. В серой, отливающей синевой шубке, и с огненными кисточками и хвостом.
Потревоженная мной белка неспешно спустилась на землю и убежала вниз.
И тут я понял, что прежде чем фотографировать что-то в отдалении, следует сперва как следует разглядеть то, что вблизи.

Ни дятлов, ни косуль, ни белку я так и не смог поймать в объектив.
Прав был Швейк — неподвижные объекты снимать на камеру легче.

Осенние крокусы от меня не убегали, а терпеливо ждали на одном месте.

По лесной тропе я направился к перевалу.

А оттуда — вниз по шоссе в долину.

На обочине этого шоссе располагаются два родника с красиво выполненными каптажами.
На камне вырезаны эмблемы Министерства путей сообщения — перекрещенные якорь и топор, и указан год постройки — 1896-й.
Верхний родник давно не работает, в нижнем обычно есть вода, но сейчас она еле-ела капала из металлической трубочки.
Больно уж засушливым вышло минувшее лето, множество крымских родников пересохло.
Источник носит загадочное имя Деспита.

Дорога привела меня в село Орлиное, откуда я и начинал в тот день свой маршрут.

Прогулка получилась лёгкой и приятной.
Как раз такая мне и нужна была в начале отпуска.

Автобусы между Байдарской долиной и Севастополем ходят точно, как часы.
Тридцать пять рублей, если платишь монетками.

Оставить комментарий

Популярные посты:

tescin

Курсы повышения квалификации педагогов: новые подходы и цифровые технологии

foto_history

И о моде...

seoded

Вон оно чё, Михалыч!

rilarwmw

Продолжаю штудировать газету "Знамя Родины"

kirill_shatilov

"A Grey Area" — там, где всё мутно, а спорить можно вечно

e-bolshakov

Порция хорошего кино 10 x 10

ryurikov

Продолжая предущий пост

turmalin_morion

Где в России живут хорошо, а где "всё плачевно": Между гражданами растёт

5koleso

«Интересно, что будет к пробегу в 100 тысяч км?» Отзывы водителей GAC GS8

• Ранее
• Архив