Началось... ч. 20

tatiana_gubina — 07.03.2012

Предыдущая ч.19 здесь

Шел июнь, мы были дома – девочки наверху, в своей комнате, а я внизу. Сверху раздался крик – громкий и протяжный. Я бы даже сказала – истошный, но не было в нем, в этом крике, при всей его полнозвучности,  тех нот страха или отчаяния, которые по-настоящему пугают. По голосу я не могла различить, кто из девочек кричал, хотя готова была предположить, что Старшая – уж очень непривычными были интонации.

Я вспомнила те времена, когда мои дети были совсем маленькими. Каждый раз, когда оставленное на минутку без присмотра чадо издавало вопль, или визг, или вой, материнское ухо каким-то удивительным образом мгновенно различало, действительно ли случилось что-то, что требует безотлагательной реакции, или чадо просто оповещает мир о своем категорическом несогласии с происходящим.

На этот раз материнский слух подсказывал, что настоящей опасности нет, и я принялась неторопливо подниматься по лестнице. Впрочем, тревога меня не отпускала – все же, ребеночек-то «новенький», и не такими уж крепкими узами я связана со своей недавно появившейся дочкой…. Вдруг мои материнские инстинкты меня подводят? Вдруг там, наверху, что-то случилось? Я ускорила шаг… Впрочем, если бы что-то на самом деле случилось, за первым криком последовал бы еще один… просто позвали бы…

Зайдя в комнату, я увидела Младшую, которая забралась ногами на стол и пристально рассматривала что-то на потолке. Старшая  сидела на кровати, вжав голову в плечи, и тоже смотрела в сторону потолка. Увидев меня, она вдруг нелепо открыла рот, и внезапно издала еще один резкий, но уже не такой громкий крик. Это было удивительно –  закричать  можно от боли, или от испуга, а она закричала как будто просто так…

       - Что-то случилось? – спросила я, поочередно глядя то на Старшую, то на Младшую. Младшая уже слезла со стола.

       - Мама, - начала она, - на самом деле….

       - Давайте так – кто кричал, тот и расскажет, что случилось.

Воцарилось молчание. Младшая ухмылялась и гримасничала. Старшая молчала, взглядывая то на меня, то куда-то под потолок. Интересно, что же там такое, на потолке? Наконец, побуждаемая жестами Младшей, Старшая пробормотала, что кричала она.

       - А что случилось?

       - Там комар! – сказала она, тыча рукой в потолок и вжимая голову в плечи.

       - Где комар, на потолке?

       - На потолке, вон, вон там, видишь?

Я привстала на цыпочки и поглядела. На потолке, похоже, действительно сидел комар. Некоторое время я его поразглядывала, потом присела на стул.

       - Так что случилось-то?

Старшая вскинула голову, и уставилась на меня на этот раз с неприкрытым недоумением:

       - Так там комар!

       - Это я поняла. На потолке сидит комар. Это интересный факт из жизни местных насекомых. А случилось-то что?

Она смотрела на меня молча, ее плечи опустились, руки бессильно лежали на коленях. Похоже, она не знала, что сказать, и вообще не ожидала, что все это придется обсуждать. У меня было стойкое ощущение, что, в ее представлении, мы все сейчас должны были бы с визгами гоняться за этим комаром, пытаясь его убить, промахиваясь, пугаясь и снова взвизгивая.

Мне вспомнилось мое пионерское детство, лето, лагерь, «палата» на двенадцать человек. «Там комар!» - раздавался пронзительный крик, и все кидались рассматривать насекомое, примостившееся под потолком на беленой стене. Помимо обычных комариков, звенящих над ухом и пьющих кровь, попадались еще огромные, сантиметра три в размахе лапок «монстры», абсолютно безобидные, и даже не кусающиеся, но по каким-то загадочным причинам получившие статус «малярийных». «Там малярийный комар!» - кричал кто-нибудь из девочек, и все, перебивая друг друга, начинали с наслаждением делиться «знаниями» о  том, какая мучительная смерть поджидает того, кто окажется жертвой «ядовитого» насекомого. На крики обычно прибегали вожатые и, используя кто знания в биологии, кто педагогические таланты, а кто и просто дежурный окрик, утихомиривали разбушевавшихся подопечных. Весь цикл под названием «ой, боимся комара», занимал как минимум полчаса, что приятно отодвигало время отбоя и давало пищу для «ночных» разговоров еще минут на пятнадцать.

С удовольствием предавшись воспоминаниям, я вернулась к своим родительским обязанностям. Может быть, она действительно боится комаров? Вот так боится, что кричит во весь голос, и вжимает голову в плечи, и не может оставаться с насекомым в одной комнате? Да вроде непохоже… Комар продолжал сидеть на стене, в метре от моей девочки, и сейчас она не проявляла никаких признаков беспокойства. К тому же, лето уже давно началось, по вечерам комары нет-нет да и начинали звенеть. Не первый же раз она комара увидела…

       - Так что там, с комаром-то?

       - Мама, она вдруг начала кричать, - включилась Младшая, - так орала, как будто крокодила увидела, а не комара!

       - Да, крик был громкий. Я тоже подумала, что должен быть как минимум крокодил.

Старшая неуверенно улыбнулась и помотала головой:

       - Нет, крокодила не было.

       - А чего тогда кричала?

       - Испугалась.

       - Детка, ты скажи, а чего именно ты испугалась?

Она молчала, потирала руки, поеживалась, потом сказала, что она боится комаров, потому что комары кусаются.

       - Правда, кусаются, - подтвердила я, - такие противные насекомые, кусают людей. Но ведь это же…. – я пыталась подобрать слова, - это не так уж больно. Тебя комары когда-нибудь кусали?

       - Кусали.

       - И что, было так вот ужасно больно?

       - Мне вот вообще не больно, когда меня комары кусают, - гордо сказала Младшая, - я даже обычно не замечаю!

Старшая подтвердила, что это не очень больно, и комары ее раньше кусали.

       - Потом болит, - сказала она.

       - Как это – потом болит? Потом обычно не болит, - сказала я, сделав ударение на слове «обычно».

Старшенькая вытянула руку и стала ее почесывать – «вот так болит!»

Она напоминала маленького ребенка, который, еще не умея пользоваться словами, показывает жестами, что его беспокоит. Наблюдать подобную картину у девочки  почти двенадцати лет было и странно и жалко.

       - Ты хочешь сказать, что потом чешется?

Она неуверенно глядела то на меня, то на свою руку.

       - Ну вот если тебя укусил комар, то потом появляется такое вот ощущение, что хочется делать вот так вот, - я поводила ногтями по своей руке туда-сюда, имитируя почесывание. Она радостно покивала. – Это называется – «чесаться».

       - А у меня не чешется потом, - сказала Младшая.

       - Не обязательно чешется. Но может появиться маленький розовый прыщик – добавила я, чтобы «охватить» все возможные «беды», происходящие от соседства коварных насекомых.

Старшая принялась с интересом разглядывать свои руки.

      - Ну что, разобрались с комаром? – спросила я, поднимаясь и собираясь уходить.

       - А вот… Кровь еще течет! – Старшая продолжала на меня смотреть, и я поняла, что тема «страшных комаров» не закончена.

       - Прямо вот течет? Вот комар тебя укусил, и кровь течет рекой?

Младшая рассмеялась. Мне было и жалко Старшую, и чувствовала я себя довольно глупо, разъясняя такой вроде бы взрослой девочке про комаров и последствия их укусов. А еще я испытывала досаду, и даже злость – ну как так могло получиться, что этот ребенок, проведя последние шесть лет в семье, не знает чего-то совсем простого, боится «комарика», как трехлетка, не разбирается в своих собственных ощущениях – когда у нее болит, а когда чешется…

Старательно подбирая слова, Старшая объяснила, что однажды она прихлопнула комара, сидящего на ее руке, и «было много крови». Я ей объяснила, что комары, действительно, пьют кровь из человека, такая у них потребность, но для здоровья это не опасно, и ничего ужасного в этом нет. «Люди и комары живут рядом тысячи лет, и никто еще не умирал от пары-тройки комариных укусов, - сказала я, - бояться тут нечего». Старшая задумчиво разглядывала свои руки и стенку, на которой продолжал сидеть комар. Было видно, что все сказанное для нее внове.

       -Ты так не кричи, пожалуйста, - попросила я ее, - так кричат, когда случается что-то действительно серьезное. А комар – это несерьезно. Укусил, и дальше полетел. Можешь не обращать внимания.

«История с комаром» меня скорее позабавила, хотя в глубине души оставалось неприятное ощущение, что здесь не все ладно. Мысленно я возвращалась к тому, как Старшая сидела на кровати, съежившись и разглядывая свои руки… «Ну подумаешь, детские игры, - говорила я самой себе, - вон вспомнился же мне «малярийный комар» из собственного детства!» И все же… Что-то не давало мне покоя…

Через несколько дней история повторилась. На этот раз крик раздался посреди самого обычного разговора. Мы обсуждали фильм, который Младшая только что посмотрела по каналу «Планета животных». Старшая, которая тихонько стояла рядом, внезапно издала вопль и отпрыгнула в сторону. Мы с Младшей уставились на нее в изумлении:

       - Что случилось?

       - Ты сказала – «змея»! – объяснила она, морща лицо и делая руками такие жесты, как будто она что-то от себя отталкивала.

       - Ну змея, - недоуменно повторила я, и Старшая снова издала тревожный птичий крик. Встретив мой вопросительный, она сказала:

       - Я боюсь змей.

       - Ну и бойся на здоровье. Их многие боятся. А чего ты распрыгалась-то? И орешь, как ненормальная. Ладно бы, змею увидела…

       - Ну ты же сказала – «змея», вот я и испугалась.

Воцарилась пауза. Я переваривала то, что происходило. Младшая тихо похихикивала, и я не могла ее за это осуждать. В этом случае было, пожалуй, даже хуже, чем с комаром. Там хоть реальное насекомое присутствовало, а тут что? Сказанное слово? И что это может означать – у ребенка такой невероятный страх рептилий? Но откуда ему было взяться, этому страху? Может, в лесу где-нибудь змею встретила? Надо разобраться….

       - Скажи, детка… А ты где змею видела?

Детка помолчала. Покрутила головой. Потом выдавила:

       - Какую змею?

       - Ну, живую змею ты где видела?

       - Нигде не видела, - ответила она недоуменно.

       - Тогда как ты узнала, что змей надо бояться?

Задавая этот вопрос, я  уже поняла, что наполовину нашла объяснение всем своим недоумениям. Дело было в слове «надо». По каким-то причинам моя девочка усвоила, что определенных вещей «надо бояться».

Мне вспомнилось, как Старшенькая, тогда еще просто моя крестница, приезжала к нам в гости с бывшим приемным папой. Навстречу им радостно выбегала наша овчарка – существо добрейшее, игривое и ласковое. Девочка поначалу замирала, как обычно замирает ребенок, увидев большую собаку. Потом, осмелев, под мои приговоры «да она добрая, не кусается, ты же с ней знакома», протягивала руку и неуверенно, но с явным удовольствием гладила животное.  «Отойди от собаки!» - раздавался резкий окрик, от которого вздрагивали все – и я, и ребенок, и сама собака. В окрике приемного папы слышался настоящий, неподдельный страх, смешанный со злостью. «Она не боится, вы же видите», - пыталась я смягчить ситуацию, но получала в ответ развернутую тираду о том, что собаки – опасные животные, и их следует бояться.

Пока они оставались у нас в гостях, папа ругал ее, когда она приближалась к собаке, и хвалил за то, что она «боится». Возможно, ему искренне казалось, что он развивает в ребенке разумную осторожность. Ребенок же, не испытывая настоящего страха, усвоил только «внешнюю форму», которую, судя по всему, привык время от времени демонстрировать, и получать за это «вознаграждение» в виде одобрения и похвал.

Как бы там ни было, со «змеями» надо было разобраться. Если в «комарином» вопросе я могла отмахнуться и посмеяться, то тут нельзя же было просто сказать, что змеи – это ерунда. Змеи действительно могут быть опасны, и ребенок должен об этом знать. Но как бы мне ухитриться, и «отделить» реальный, инстинктивный страх человека перед извивающимся пресмыкающимся – тот страх, который в критической ситуации поможет избежать опасности, - от демонстративных воплей и кривляний? Похоже, моя девочка «слепила» в один комок и «саму змею», и слово «змея». Не мешало бы ей в ее одиннадцать лет различать реальность и «словесное описание» этой реальности.

       - Так с чего ты взяла, что змей нужно бояться? - повторила я свой вопрос.

Понятно, что вряд ли моя девочка могла мне на него ответить. Далеко не всегда даже взрослый человек может отследить, каким путем та или иная мысль «забрела» в его голову. Оказалось, что ответ она знает:

       - Папа сказал.

       - Папа сказал, что надо бояться, - она кивнула, - А ты сама ни разу не видела живую змею?

       - Ни разу…

       - А на картинках?

       - Нууу…. по телевизору…

       - А как ты узнала, что это змея?

       - В телевизоре сказали.

       - А что еще сказали в телевизоре?

       - Ну, там показывали, как рождаются змеята…. Такие мааааленькие…. И что они кусаются….

       - Тебе было страшно?

       - Нет…

       - А чего теперь кричишь?

Она задумалась, долго морщила лоб, потом рассказала, что папа закричал, что «змея укусит», и она спряталась за диван, и папа ее хвалил и говорил, чтобы она всегда пряталась, когда видит змею.

       - А где ты можешь встретить змею, папа не сказал?

       - Сказал, конечно. В лесу.

       - Угу. Ты, главное, когда в лес идешь, диван не забывай с собой брать.

Младшая захохотала.  Мне было и смешно, и жалко. Старшая не понимала моего юмора, да и вообще с этим делом у нее было не очень хорошо. Я отдавала себе отчет, что наши домашние шуточки ей редко понятны, и по большей части для нее остается загадкой, почему после каких-то слов вдруг все начинают хохотать. Как правило, я старалась сдерживаться…. но иногда удержаться было просто невозможно…

       - В лесу дивана нет, спрятаться не за что, - растолковала я причину нашего смеха. - В лесу, если змею увидел, надо соблюдать правила безопасности. Ты про это что-нибудь знаешь?

       - Нет.

       - А что вообще про змей знаешь?

       - Ну, что от них умирают.

       - От них не умирают.

       - Ужики вообще безвредные, - вмешалась Младшая, - я ужика в руках держала!

Старшая демонстративно сказала "бррр-рррр" и затрясла руками. Младшая, не менее демонстративно, надула губы и сказала "ужики хорошие". Предоставив девочкам обмениваться впечатлениями, я отправилась к книжным полкам, и через пару минут нашла то, что искала – здоровенную детскую книжку с яркими, разноцветными изображениями змей и их описанием. Принеся ее в комнату, я протянула книгу Старшенькой – «Смотри, какие они бывают красивые!»

Старшая протянула руку за книжкой, открыла, и некоторое время рассматривала страницу. Потом подняла голову и спросила:

       - Это змеи?

       - Рисунки змей.

Она еще несколько мгновений посмотрела на меня, что-то поворчала себе под нос, потом вдруг снова издала пронзительный крик, и кинула книжку в угол.

       - И чего?

       - Там змеи.

       - Детка. Там не змеи. Там картинки.

       - Ну и что, какая разница? – буркнула она обиженно.

       - Вот ты мне и скажи, какая разница между змеей и картинкой?

Она стояла, набычившись, посверкивая глазами из-под бровей:

       - Не знаю.

       - А ты подумай.

Рядом скакала Младшая, вытянув руку вверх:

       - Мама, мама, можно я скажу, в чем разница?

Ох, уж это неугомонное дитя! Разумеется, она могла сходу ответить на большую часть вопросов, которые я задавала Старшей. Но это было бы неправильно…

       - Давай, зайка, подумай и скажи мне ответ. Чем отличается реальная змея от картинки змеи?

Посопев, она начала перечислять, загибая пальцы:

       - Змея ползает, а картинка нет… Змея шипит, а картинка – нет… Змея холодная…

       - А вот и не холодная, - сказала я, вспомнив, как мы однажды фотографировались с питончиками. Я ожидала, что они будут холодными и скользкими, а они неожиданно оказались почти теплыми, мягкими и вообще очень приятными на ощупь. Я рассказала про питончиков, и Старшая снова сказала "бррр-ррр" и потрясла рукой, но уже безо всяких эмоций, как будто на автомате. Судя по ее заблестевшему взгляду, тема змей начала вызывать в ней живой интерес.

       - Змея кусается, а картинка не кусается, - сказала она.

       - Уффф…. Не кусается картинка-то! Вон, подбери давай книжку-то – если хоть одна картинка тебя укусит, я тебе куплю два килограмма конфет.

Она схватила книжку, приговаривая – «ну давай, картиночка, кусайся, я хочу конфет»…

Оставить комментарий

Популярные посты:

macer

Оптовая торговля табаком для кальяна: эффективный бизнес с надежным партнером Jija

v_strannik

И в таких домах люди живут

masterok

Почему мы до сих пор не нашли инопланетную жизнь?

magman67

The Vaults 165 – Pink Floyd

mova

Германия | Дорстен (Dorsten): Красивый, но пустой

sitella

Китайский художник Huang Youwei (黄有维). Акварельные пейзажи.

augean_stables

Товарищ Путин, произошла чудовищная ошибка!

grazdano4ka

«Бывшего мужа-предателя и обмануть не грех, тем более, ради ребенка!» – считает

veronika_stef

И все-таки ремонт невозможно закончить ;)

• Ранее
• Архив