На снимке не кукла - живой человек. Это украинка Настя Шпагина

tabarhsak — 06.10.2012 — Фото
(фото: Анастасия Шпагина)

Ещё один пример того, как далеко может завести увлечение. На снимке не кукла - живой человек. Это украинка Настя Шпагина, давно уже не разделяющая себя с любимым аниме-персонажем. Много-много краски, суровая диета и капелька хирургии (ходит слух, она расширила глаза - операция, очень модная в Азии)
Сопротивление общества приводит ко второму объяснению, протестному. Вшивая импланты, уродуя кожу фанаты экстремальной модификации исследуют и расширяют не только возможности тела, но и пределы толерантности общества. В той же Японии обычная татуировка до недавних пор считалась привилегией уголовников (а в России старшее поколение, кажется, всё ещё не избавилось от этого стереотипа). Однако популяризация боди-модов сместила акценты: то, что считалось неприемлемым вчера, становится допустимым сегодня. А тот, кто участвовал в процессе ломки социальных клише, наслаждается ролью революционера.

Понятное дело, экспериментируют «революционеры» на свой страх и риск. Теоретического обоснования безвредности, безопасности опытов вроде вшивания силикона или вливания физиологического раствора нет, да никогда и не было. Общество не считает нужным давать такие обоснования. Протестные формы самовыражения — будь то скейтборд и дворовый бодибилдинг в Советском Союзе, или змеиные языки, шрамирование и инъекции сегодня — остаются уделом личной инициативы, смелости и образования.

От ошибок татуировщика или человека, ставящего капельницу с физраствором в лоб, жертва никак не защищена. И вот здесь проглядывает ещё один интересный момент. Тело ведь деформируют не только в знак протеста, но и с обратной целью — для облегчения социальных контактов. Увеличение груди, выпрямление и удлинение ног, смена формы губ и носа, откачка лишнего жира и многое другое — это та же самая деформация естественных форм, только предназначенная для достижения противоположного эффекта, нежели, скажем, нанесение шрамов.

И вот ведь какой парадокс. Если модификация тела с целью облегчения социализации обществом признана и даже легла в основу успешного, уважаемого бизнеса пластической хирургии, модификация протестная до сих пор довольствуется ролью бедной родственницы, ютясь по подвалам, квартирам фрилансеров-энтузиастов, творческим мастерским на задворках торговых центров. Коррекция формы груди считается в Штатах чуть ли не лучшим подарком на совершеннолетие. Но там же моральный кодекс добропорядочного гражданина причисляет пирсинг и тату к категории поступков оскорбляющих нравственность, родственных издевательствам над животными, употреблению наркотиков.

Риски неквалифицированного вмешательства в тело оцениваются страховщиками и врачами как «экстремальные», но при этом за серьгой в ухо, татуировкой или тем же «бубликом» на лоб по-прежнему приходится обращаться не в специализированную клинику, а в захламлённую мастерскую, где царит «творческий беспорядок». И средства массовой информации считают хорошим тоном предупредить родителей о следующей «гадости», которую их дети могут захотеть сотворить с собой в новом учебном году.

Виновна в этом глупая инерция массового сознания. Отношение общества к протестным модификациям тела предвзято и сродни отношению к наркотическим веществам. Общество и культура по привычке потворствуют наркотикам смертельно опасным (алкоголь, табак имеют чётко выраженные негативные последствия и смертельную дозу) и в то же время — просто по привычке — клеймят вещества, вред от приёма которых не установлен, либо значительно меньше, а терапевтический эффект уникален (марихуана, ЛСД и пр.).

Так что, как ни крути, расширение толерантности общества, которым заняты любители экстремальных модификаций, это хорошее дело. В социальную брешь, пробитую фриками, рано или поздно двинется бизнес. Да, трудно усмотреть коммерческую ценность в жутковатом «бублике» на лбу. Но значит ли это, что её нет вовсе?
http://i-business.ru/blogs/23314

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив