На смерть «Нового мира» (заметка 2001 года)

chernitsky_alex — 25.09.2010

Много лет провела Н.М. в отделе прозы журнала «Новый мир».
Народ от этого тихо бздел: «Она еще с Твардовским работала!»
Подразумевалось: «Уж она-то знает толк в литературе!» 

И Н.М. гордо несла свой флаг. В перестройку «Новый мир» издавался астрономическим тиражом в 2,5 млн. 
Я тогда был начальник смены на химзаводе. И вот картина: глубокая ночь, залитая светом операторная, шум пневматики, столы вдоль щита с сотнями приборов. И мои рабочие за столами: у каждого в руках «Новый мир».

Мои матерщинники, картежники и пьянтосы забросили свои любимые занятия ради чтения! 
В 1992 году родился рынок, отчего на лотки потекли кое-как сляпанные постсоветские книжонки. Тиражи журналов ухнули, как санки с горы.
Но мадам Н.М. продолжала ощущать себя исторической персоной, а народ — истерически бздеть за ее спиной: «С самим Твардовским, с сам-и-и-им!»
Глаза выкатывались у народа из орбит.
Душевная Н.М. ни хера не понимала в происходящем. Многословные антисталинские разоблачения всем прискучили. Мои работяги вернулись к игре в кости с неприличным названием «Мандавошка» и втихаря похлебывали принесенную из домов сахарницу.
Но Н.М. считала своим долгом отбирать для публикации лишь те вещи, каким отворил бы дорогу в жизнь ее Великий Учитель.
«С сам-и-и-им!» — затхлые новомировские коридоры давно превратились в сектор газа.
Главным редактором был Сергей Павлович Залыгин, один из «буревестников перестройки». Он видел, что популярность журнала катастрофически снижается, но вел себя подобно мадам Н.М.: именем Твардовского ни шагу назад!
Поганой метлой Залыгин, а еще более его верный ответсек Василевский, гнал из редакции всех, кто предлагал изменить содержание журнала. Одаренные сотрудники сами ушли туда, где больше платили. Ушли и те, кто некогда работал со мной, выверяя каждую запятую.
Пытаясь спасти положение, Залыгин с Василевским пригласили заведовать отделом прозы критика Аллу Марченко. И что? Ее выпихнули из журнала спустя месяц, а взамен пришел известный графоман Юрий Малецкий — к нескрываемой радости мадам Н.М.
Тем временем тираж падал, как стрелка спидометра в тормозящем автомобиле: 250000, 90000, 45000, 18000, 9000...
Теперь в отделе критики сидит ничего не смыслящий в литературе С. Костырко. В большой и круглой, как у бандита, Сережиной голове водятся лишь мысли о том, как бы на халяву съездить за рубеж. Квелый М. Бутов трет штаны в отделе прозы.
Миша использует служебное положение для печати собственных текстов, от которых хочется спать.
«Новый мир» стал заложником своей славной истории. Из-за мизерного тиража журнал давно убыточен. Литературой здесь по-прежнему считают свидетельские показания и обличения в духе «Архипелага ГУЛАГ». Ирония не допускается, и всё понимается буквально. Редакционные сотрудники продолжали пичкать читателя тем, что нравится им самим: творениями, ментально застрявшими в гужевой эпохе.
Тютелька в тютельку то же происходило и происходит в «Знамени», «Октябре», «Неве, «Звезде». С маниакальным упрямством их сотрудники не желали признать, что и Золотой, и Серебряный век навсегда остались в прошлом. В условиях переполненых книжных развалов это прямая дорога в кошачий анус, да вот только некому было дать динозаврам под зад ногой.
Тут вот какая аналогия напрашивается. В середине III века новой эры Римскую империю поразил глубочайший кризис, императоры и самозванцы сменяли друг друга с поразительной частотой. Но при этом временщики делали вид, что с их воцарением наступил «Золотой век», —  словно некогда при Августе. На медалях, которыми награждали солдат и полководцев, было выбито: «Мы видим Золотой век». 
Однажды в кабинеты «Нового мира» попала газета с моим эссе «Как познакомились Эдуард Вениаминович с Александром Михайловичем». И новомировцы стали шарахаться, словно Лимонов заразил меня страшной болезнью.
В глазах ответсека Василевского я угадывал страх: «Щас этот гребаный Черницкий достанет из широких штанин лимонку и шандарахнет!» 
«Ну кто теперь читает "Новый мир"?» — скажет мой читатель и будет прав.
«Толстяки» издохли от неуважения к читателю. Но приговорил их тот самый рынок, к введению которого они громко призывали. Вот уже много лет нога моя не переступала порога редакции литературного журнала, а глаза мои не смотрели на портреты классиков минувших столетий: в издательских офисах не принято вешать на стенку господ мертвых писателей — дабы живые не возомнили о себе невесть что. 
Русские литературные журналы покончили самоубийством. Царство им небесное!
Мадам Н.М. из «Нового мира» милейшая женщина, но, подобно прочим сотрудникам, была чрезмерно увлечена политикой. Это влияло на литературные предпочтения Н.М.: за людьми из чужого лагеря она по-большевистски не признавала даже очевидных талантов.
Распространенный среди всякой интеллигенции психический дефект: весь мир раскрашен в два цвета, поделен на «наших» и «плохих». Ну что поделаешь, если голова отказывается воспринимать политического идиота Лимонова отличным писателем?
Поэтому до поры до времени свое знакомство с Эдичкой я скрывал. И мадам Н.М. тепло ко мне относилась.
— Саша, принесите нам еще что-нибудь, — предагала она.
— Н.М., у меня журнального формата нет ничего. Правда, я как раз свой первый роман закончил...
Романы «Новый мир», конечно, печатал, но только о Великой Отечественной и о сталинских лагерях. Н.М. догадывалась, что мой роман о чем-то другом.
Я ей даже рукопись не стал показывать, потому что на титуле стояло: «Ближняя дача, или Роман с гонореей».
Мадам сняла трубку:
— Диана Варткесовна? Наш автор, Саша Черницкий, хочет вам роман предложить. — Повесив трубку, Н.М. объяснила: — Это на Остоженке. Издательство «Слово». Главный редактор — Диана Варткесовна Тевекелян. Она бывшая наша сотрудница, пришла в редакцию вместе со мной в середине шестидесятых...
Ах, какая антиреклама! Чем меньше в издательствах и редакциях будет пастись тех, кто работал с сам-и-и-им Твардовским, тем лучше. Не Александр Твардовский плох, а узурпаторы его славы закаменели в своем непонимании меняющейся литературной ситуации: «Ах, вы эпатируете читателя. Наш читатель любит спокойное течение прозы». 
Рассудите нас, читатель: любите ли вы использовать прозу в качестве снотворного?
Итак, двуличный Черницкий тепло поблагодарил мадам Н.М. за протекцию. И отвез «Роман с гонореей» на Остоженку. Да-да: в ту пору у меня еще оставались кое-какие иллюзии относительно интеллекта экс-сотрудников Твардовского.
Титульного листа я показывать не стал, рукопись лежала в папке. Мадам Тевекелян была со мной исключительно любезна.
Через пару месяцев я ей позвонил. Она помолчала, подбирая слова. Хрипло сказала:
— Вы не по адресу принесли свой текст. Нужно было идти с ним в гинекологическую клинику или в вендиспансер... Но, к сожалению, вы очень одаренный человек. Очень одаренный... К сожалению...
Мадам Тевекелян настолько не разбиралась в современной прозе, что та дала ей пинка.
С легким шуршанием, уподобившись фанере над Парижем, Диана Варткесовна полетела над Москвой прочь от русской литературы.
Об издательстве «Слово» все давно забыли, как и о «Новом мире», из которого оно вылупилось.

2001 год

Сохранено

</>

На смерть «Нового мира» (заметка 2001 года)

Много лет провела Н.М. в отделе прозы журнала «Новый мир». Народ от этого тихо бздел: «Она еще с Твардовским работала!» Подразумевалось: «Уж она-то знает толк в литературе!»  И Н.М. гордо несла свой флаг. В перестройку «Новый мир» ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

albinus

Запчасти для техники Dressta

inna1903gr

Тренажерный зал

eirc63

Рокоссовский

all_drawings

Anna Gille (род. 1986г.)

magman67

Читающая Британия

orientalist_v

"Аромат колосьев на десять ли: серия - 6"

coffee_mood

Завтрак с круассаном

orientalist_v

Легендарное оружие

kiowa_mike

Чему-то дивится котик от hachi8kuro96

• Архив