На себе не показывают,

serge_le — 15.08.2025

поэтому давайте на французах.

После Второй мировой войны на территории Франции содержалось очень много немецких военнопленных. Будучи преподавателем колледжа Севеноль в городе Шамбон-сюр-Линьон, Поль Рикёр (1913 — 2005) хотел организовать совместное богослужение для французских прихожан и немецких военнопленных в лагере Версильяк. Попутно заметим, что жители Шамбон-сюр-Линьон во время Второй мировой войны спасли от смерти от 3000 до 5000 евреев, которых они по инициативе местного пастора Андрэ Трокме и его жены Магды (при общем гражданском населении поселка ок. 3000 человек) спрятали на территории коммуны. Такие примиренческие настроения тогда были не в чести у обывателя, притом как у католиков, так и у протестантов, и у Рикёра, ясное дело, него ничего не вышло из-за сопротивления французов, которые наотрез отказывались участвовать в одной Литургии с немцами. Один из друзей философа сказал по этому поводу: «Меня устраивает, что они причащаются там, но не там, где я».

Рикер был искренне раздосадован таким положением дел. В своей статье «Œcuménisme et amour du prochain», написанной им в 1947 году, он указал, что нежелание французов встречаться с немцами как с братьями во Христе, в конечном счёте, свидетельствует об их неверии в единство Церкви. «Неужели мы думаем, что избегаем единства Тайной Вечери, разделяя её в пространстве? Если мы не желаем, чтобы его единство было реализовано материально, это значит, что мы не верим в его реальность» (цит. по: Beаte Beng, «Brother Roger and Paul Ricoeur: Ways of Mutual Theological Enrichmen»).
Насколько сами немцы горели желанием причащаться с французами Рикером не проблематизируется.

С одной стороны, Рикеру виднее, но, как по мне, то в таких случаях наоборот верят в реальность единства Евхаристии, но просто хотят его ограничить – субъективно, «для себя», хоть чем-то. Люди просто не хотят примирения, а предположения о всеобщей изначальной презумпции мира ошибочны. Мир редко бывает состоянием равновесия.
Рикёр вопрошает: «Зачем любить врага, если не в надежде, что он или она однажды станет твоим другом?». Но как раз именно эта перспектива оказывается и неприемлемой для многих. Людям нужна месть, много мести и, соответственно, условия для ее реализации.
Даже там, где больше нет надежды на улучшение для себя, остаётся расчет на то, что, хотя бы, у других станет хуже. В этом смысле любая война, даже самая проигрышная, небезрезультатна.

И заметьте, что всё это – в ситуации, в которой французы оказались среди победителей. А что было бы если они проиграли, а вопрос стоял тот же?

Возлюбить побежденного — значит отречься от части профита победы, обесценить в какой-то степени ее жертвы. Возлюбить победившего — значит пособничать врагу, отказаться от возможности отомстить или просто вернуть своё.

Некоторые мои коллеги пытаются решить это противоречиях логикой, сухим остатком которой является утверждение, что убивать можно только с добрым выражением лица, с чистым сердцем и исключительно во имя Родины, но такое решение уводит нас от цели еще дальше, потому что ставит перед нами дополнительные неразрешимые удобным образом вопросы.

Оставить комментарий

Популярные посты:

otho

Что умеет Avatr 06: подробный обзор без воды

liligorina

Творог с земляникой

a_tushin

Когда я был подростком...

crazy_reader

«Дом из динамита» (A House of Dynamite), 2025, США. За двадцать минут до конца

stroganov

Тоже типа искусство- современное

annastorm

Концерт "Предчувствие победы над вренем". В честь 100 летия со дня рождения

tsibirinka

вечером

staryiy

Засекреченное сообщение с «Салюта-7»: что космонавты увидели на орбите в 1984

inna1903gr

Субботний обед

• Ранее
• Архив