на мельнице у Матюши - 1
mmekourdukova — 12.06.2023 По горячим следам начинаю постить свои записки о годичной шпионской сессии в качестве простой студентки государственной художественной профессиональной школы. Давно была у меня такая мечта, питаемая впечатлениями от компетенций некоторых моих учеников, прошедших через ту систему. И вот – отчасти также и изголодавшись по социализации в пандемийную эпоху – я пошла закрывать этот гештальт.(Относительно картинок к этому тексту, к этим текстам. Весь продукт нашей дивной мастерской за отчётный год я, естессна, зафотографировала на Дне открытых дверей. Но поделиться с вами этой тайной не могу, потому что наш профессор имярек, поймав меня на фотографировании выставленных шедевров, тут же с изменившимся лицом предупредил меня, что фотографии не подлежат никаким публикациям. Когда я, заверив его, что ни-ни, ничто не выйдет за пределы Зелёной Мили, продолжила фотографировать, он, поёрзав минут десять на табурете, спросил, а что ж я тогда буду делать с фотографиями? – Я стану хранить их в своём просторном архиве, - отвечала я с широкой улыбкой. После этого – прям сегодня ночью – ко мне поступила СМСка от Матюши, формальным манером напоминающая о запрете публикации матерьялов из его засекреченной мастерской. Поэтому я буду иллюстрировать записки о своём дивном опыте вовсе не своими фотографиями, а какими-то чужими посторонними фотографиями, совершенно случайно выложенными в Сеть какими-то совершенно случайными посетителями выставки, которым Матюша никаких предупреждений не делал и никаких СМСок не посылал).
Этот параграф о том, что фотографии не мои, я буду присоединять к каждой следующей публикации, я дама феерически законопослушная.
Итак. В районную АХ я не «поступила», а записалась. Тут можно на вечерних курсах учиться любым взрослым, только плати. Впрочем, немного – 250 евро в год, это на всём готовом. Раз в неделю три часа, а можно и чаще, до трёх раз в неделю, - за те же деньги. Записалась именно в районную Сен-Жилльскую, не в Большую Столичную – потому что сайт первой показался мне несколько более гуманным и христианским, да и народ говорил то же самое. Большая АХ уже разгнилась до состояния неколебимой цитадели концепта и ничего сверх концепта.
Из наличного у них ассортимента (интересно, что там отсутствовала живопись, чем бы то ни было, хоть маслом, хоть акварелью, хоть какого жанра – просто отсутствовала) я выбрала факультет «Комиксы/иллюстрация». Прежде всего потому, что только там был чётко заявлен фигуратив (а не так, как на факультете «Скульптура», «Рисунок» или, простихосподи, на факультете «Плюри»), и при этом не копирование натуры, вернее, не претензия на копирование.
Т.е. не сцилла и не харибда, как определял этих зверей, НЕФИГУРАТИВ и ФОТОРЕАЛИЗМ, Владимир Вейдле.
Расположило меня также и то, что запись шла через личное собеседование и пробу в рисовании, а не вообще с порога без ничего, как на некоторые другие факультеты. Декларация на сайте, конечно, заключала в себе настораживающие пунктики, но чего и ждать было иного? Декларация от завотделением Матьё Вандермолена была такая, перевод гугелем с минимальным причёсом:
«Мы подойдем здесь к нарисованному изображению как к нарративному объекту. Таким образом, это будет не только графическая работа, но и исследование того, что говорит изображение, что говорит текст, и, конечно же, тонкости, которые мы почерпнем из их союза... У комикса и иллюстрации много общего; они будут рассмотрены вместе. Сначала с помощью упражнений, направленных на ознакомление с их многочисленными аспектами, кодами и эталонными тестами. Позже, путем поиска, через личные предложения пути и тона, отражающих предысторию, открытия и конкретный выбор каждого ученика. Цель состоит в том, чтобы воссоединиться с очень большой свободой, предлагаемой этим искусством «повествовательного образа», воплотить его в жизнь, не воспроизводя какой-то застывший (канонический, прим. моё) подход.
Независимо от опыта ученика в практике рисования: приоритетом будет работа с его текущими навыками, затем развитие взгляда, чтение изображения, чтобы направлять его обучение. Поэтому нам будет предложено подойти к семинару как к полю экспериментов, где понятие какой-то попытки, какой-то вариации будет преобладать над понятием «совершенного исполнения». Технические и теоретические инструменты также будут предоставлены в ваше распоряжение, но каждый будет использовать их по своему усмотрению, в соответствии со своей чувствительностью. Удачный рисунок — это просто рисунок, который дает возможность читать и чувствовать, независимо от каких-либо представлений о виртуозности. Это увлекательная работа, которая идет несколькими путями.»
Вживую препод Матюша оказался нестарым, динамичным, на вопросы отвечал внятно и даже случайно завалявшиеся в мастерской работы своих прежних студней показать не увильнул, короче, я решилась. Собственно, уже в самый день собеседования он нас посадил порисовать вместе со старшими кроки с живого натурщика, отменного и стильного красавца, ему бы Феликса Круля играть, явно профи гимнаста или танцора. Модель держал по пять минут самые запутанные позы и ракурсы, кувырок, падение со стола, прыжок тигра, отталкивание обезьяны. Я с удовольствием измарала десяток листочков – карандашных крокишек не делала лет тридцать! – и старые навыки постепенно зашевелились и стали всплывать из подсознанки. Рисовали мы в задней зале из двух, принадлежащих факультету, и я чувствала некоторую горькую постериорную зависть, вспоминая нищету и допотопность мастерских ВГХУ и первой моей обители муз, центрального ДК города Стаханова, да, так вот в первой зале с традиционным брюссельским высоким потолком, огромными окнами и балкончиком имелись большие удобные устойчивые столы со множеством регулируемых табуретов, шкафы с матерьялами-инструментами, небольшой печатный стан и три компа. Вторая, задняя зала – столы и табуреты по периметру, и модель позировала в пустом углу прямо пар-терр, перекидывая из руки в руку столик и табурет. По мне – далековато от модели, в детстве мы привыкли тесниться у самого подиума, но я приноровилась. Приноровилась и стала поглядывать по сторонам (просто вставляю ссыль на недавний постинг) .
На меня тоже поглядывали. Парень лет тридцати с бритой головой и в сильных очках постоял несколько секунд у меня за спиной и вдруг громко закричал, приведя всех в замешательство: - Вы ведь не в Бельгии учились! Зуб даю, век воли не видать, что вы учились не в Бельгии!
Я дружелюбно улыбнулась и рассказала ему без утайки, что нет, не в Бельгии. Он хлопал себя по ляжкам, подпрыгивал и буянил. – Зачем вы вообще сюда пришли? Что вы здесь забыли, в этом кефирном заведении? – откровенно и громко, ажно некоторые уронили карандашики. А я ведь ещё не знала, куда я пришла, поэтому скромно отвечала, что интересуюсь дидактическими методиками, пришла сюда интересоваться дидактическими методиками, и что я этого не скрываю.
Звали его Кристоф, он уже лет семь околачивался при этой АХ. Он был слегка сумасшедший, со здорово посаженным зрением (рисовал со вставленной в глаз лупой часовщика) и единственным, кто на всём этом факультете немного умел рисовать.
(Скажу в скобках наперёд, что между нами впоследствии возникла некоторая нежная привязанность однопартийцев, на уроках мы обменивались взаимопонятными замечаниями и взглядами, и я даже хотела было, улучив минутку, пригласить его к себе в заведение, но опоздала. Уже в ноябре этот Кристоф пропал и больше не вернулся.)
Продолжение следует.
|
</> |