Морально-уродское

caballo_marino — 13.12.2013 Как открытое чайлдфри, время от время нетвердой походкой выходящее из шкафа, я, разумеется, то и дело огребаю по рогам за эгоизм, безнравственность и духовную пустоту. А также сталкиваюсь с массовой озабоченностью посторонних людей санитарным состоянием моих подушек, в которые я, по их представлениям, целыми ночами рыдаю. Претензии и сожаления эти обычно довольно смешные и сами по себе меня, в общем, не беспокоят.

Надо сказать, помимо бездуховности и эгоизма, у меня имеется еще масса причин детей не иметь. Очень серьезных причин. На которые я, вероятно, наплевала бы на все сразу, если бы мне очень хотелось. Но это тоже не тема для разговора.

Моральное уродство, недокрученность какого-то явно входящего в стандартную человеческую схему винтика проявляется в моем случае не в этих причинах и не в самой по себе чайлдфришности, а в том, что я в принципе не понимаю самого распространенного довода в пользу обзаведения потомством. «Каждый человек стремится продолжить себя в детях». «Ты умрешь, а мы будем вечно жить в своих потомках». «Неужели тебе не хочется передать дальше частичку своего Я?»

Между прочим, нет, не хочется. Во-первых, даже просто из человеколюбия. Поскольку я есть ходячий отстойник бракованных семейных генов. И мне в страшном сне не снилось, что я их вот так все в кучку сгребу и – хоба – передам невинному младенцу. Аверченковский персонаж, обещавший в подарок ребенку (чужому тем более) медвежий капкан и динамитный патрон, сразу начинает казаться величайшим гуманистом своего времени.

А во-вторых и в главных, в моем понимании эти гены-крокодилы, даже будь они суперкачественные, идеально зеленые и плоские, – это все равно не «я». И даже не «частичка меня». Все, что передается по наследству, все, что мне предлагается «оставить после себя» – это же только обстоятельства моего существования. И у меня нет особых причин желать непременно поставить в похожие обстоятельства кого-то другого. Даже будь они и более благоприятными. Передать кому-то частичку собственного «я» невозможно, потому что оно просто не передается по наследству и вообще на частички не делится.

Ощущение это давнее, еще с тех самых пор, как я вообще начала задумываться о таких вещах.



Так вышло, что еще в дошкольном возрасте я полюбила читать всякие пионерские повести, где герои были намного старше меня. Отчасти из тщеславия – герои эти обычно казались мне основательно глуповатыми, и сознавать свое превосходство было приятно :))) Отчасти потому, что эта их вечная наивность и недотепистость намекала на то, что относиться к ним как ко взрослым в 12-13 лет совершенно немыслимо, а раз в этом солидном возрасте детство еще продолжается, значит, у меня его впереди еще много. Так мне подвернулись под руку «Весенние перевертыши». Только уже попозже – судя по моему недоумению, как можно было не решить задачу про рыб, – не раньше второго класса. А там меня, конечно же, больше всего заинтересовали рассуждения вундеркинда-девятиклассника Левки о бесконечности Вселенной и человеческом бессмертии.

«– Скажи: из чего я состою?
– Из костей, из мяса, как все.
– Из атомов я состою. Из самых обычных атомов, сложенных особым порядком.
– Ну и что?
Левка так интересно начал, но сейчас что-то путал: бесконечность, Вселенная, атомы, черт знает что!
– Атомов во мне очень-очень много, но все-таки число их конечно. Понимаешь?
– Нет, Левка.
– Я конечный, а Вселенная-то бесконечна. Учти, Дюшка, дважды бесконечна – во времени и в пространстве.
– Тебе-то от этого какая выгода?
– Большая, Дюшка. Раз наша Вселенная нигде не кончается и никогда не кончается, то где-нибудь, когда-нибудь, рано ли, поздно, но наверняка… Понимаешь, на-вер-ня-ка! Случится невероятное – атомы случайно сложатся так, как они лежат во мне.
Левка замолчал, торжествующе, изумленно, взволнованно взирая на Дюшку. А Дюшка подавленно задал все тот же, уже надоевший, вопрос:
– И что?..
– Как – что?! – воскликнул Левка с дрожью в голосе. – Ведь это я! Это буду снова я! Я появлюсь во Вселенной где-то, когда-то, уже после смерти! Выходит, я бессмертен! Понял?»

Помню, у меня даже дух захватило – сразу и от радости, что можно не умирать навсегда, и от мгновенного разочарования, от догадки, где у этой соблазнительной идеи слабое место.

«Нет, Левка, – мысленно возражала я, со всей серьезностью, забыв на сей раз об обычном своем дешевом самоутверждении за счет беззащитных книжных персонажей: вопрос был поднят слишком важный, не до того. – Что-то ты куда-то не туда загнул. Сам говоришь – дважды бесконечна. В пространстве тоже. Значит, уже сейчас – где-то далеко за этой бесконечностью, очень далеко, но наверняка – атомы уже сложились в нужном порядке. Значит, на какой-то далекой планете уже сейчас живешь второй ты. А тебе от этого холодно или жарко?»

Вот тут у меня и выходил главный затык. Если мне не холодно и не жарко (в буквальном смысле) – значит, это не я. Другой человек, в точности такой же по всем параметрам. Но не я. Пусть даже эта «вторая я» думает и чувствует в точности так же, как и я, пусть сейчас ту же самую книжку читает и рассуждает о бесконечности Вселенной, – все равно она думает и чувствует за себя, не за меня.

На самом деле тут мне впервые отчаянно захотелось, чтобы книжный девятиклассник оказался умней меня, чтобы это я чего-то не учла, не додумала. И я с этой идеей бессмертия еще долго носилась. Но обойти проблему все никак не получалось. Все равно выходило, что вечно жить будут мои бесконечные копии (если, конечно, считать, что я сама такой офигенный оригинал). А я – не буду. Потому что мной (для самой себя, не для других) меня делает не физическая оболочка и даже не какие-то особенности мышления и характера. А… тут я не могла подобрать подходящего слова. Душа, что ли?.. И она не повторится ни в какой бесконечности, потому что совершенно точно не состоит из атомов. И, к сожалению, я далеко не была уверена в ее, души, бессмертии. А потому с идеей бессмертия мне в конце концов пришлось все-таки с громадным сожалением расстаться :)))

Нет, это не значит, что я совсем не понимаю, зачем люди рожают детей. Еще один родной, близкий человек – это совсем не мало, это много. Но вот идея «бессмертия в детях», «продолжения себя» – и сейчас не представляет для меня ни малейшего интереса. Я ее вообще не понимаю. И не только потому, что родиться может что-то совершенно непохожее. Как я не ощущаю себя продолжением своих родителей, точно так же и меня никто не нанялся продолжать. «А здесь, на одичавшем белом свете, как в никуда ушедшее письмо, останутся мои продвинутые дети и будут слушать всякое дерьмо». Но даже похожие – они все равно другие. Если даже совсем одинаковые – тоже другие, отдельные жизни, и продолжить ими свою невозможно, хоть лопни, то от условной похожести-то в этом смысле какой прок? :)))

Но поскольку довод этот я слышу снова и снова от совершенно разных людей, и звучит он всегда с совершенно одинаковой убежденностью, видимо, большинству людей он понятен и близок. А я, для которой он никуда не годится даже в качестве метафоры, таки получаюсь урод моральный, одна штука :)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив