Мораль "сергианства"
diak-kuraev — 02.03.2016 "Мораль, пышно расцветшая в России в брежневские 60-е и 70-е, и в конце концов разложившая, растлившая русскую интеллигенцию. Одной из заповедей этой морали стало высокомерное разрешение самому себе жертвовать частью истины, добра или таланта (чужого преимущественно таланта и чаще всего другим добытой истины) для воображаемого спасения чего-то более важного. Стало считаться нравственным предать немножко, солгать не в самом главном, отдать для использования чужую рукопись — если с высокой целью... Так к 70-м и 80-м годам сложился этот феномен русской жизни — целая популяция «порядочных» редакторов (критиков, издателей etc.), считавших себя смело мыслящими и декларировавших свои смелые мысли по вечерам, где-то на кухне, в кругу друзей, а потом, утром, самонадеянно решавших, чем в искусстве жертвовать — что спасать, чему — жить, чему жить не стоит, — добровольные цензоры и благородные душители, с высокими словами и не без выгоды распродававшие себя".Яновская Л. М. Записки о Михаиле Булгакове. М., 2007, с. 224.
Так и в церковной среде тоже есть концепция «нестрашного греха»:
«Русская Православная Церковь сделала все, чтобы уберечь своих чад от участия в политической и т.п. деятельности по разрушению СССР, и в этом плане действительно имело место сотрудничество священнослужителей с советскими контрразведчиками… Грех сотрудничества с советской властью и даже с КГБ отнюдь не всегда является тяжким и вносящим соблазн. Страшен не он, а тот иудин грех, который творите вы, господа зарубежники».
(Прот. Георгий Городенцев. Неправославное учение Зарубежной Церкви о так называемом «сергианстве». Одесса, 1999).
И это логично: цель церковной жизни так высока ("вечное спасение человечества"), что в ее сиянии и величии меркнут все недостатки средств, привлекаемых для реализации Великого Проекта. Поэтому так легко принять "мудрое решение": выживание Церкви важнее нескольких сломанных судеб и доносов.
Или, по современному: имидж Церкви важнее детских слез.
|
</> |