Монеты: “Великие путеводители историка” (Часть 3)
all_collector — 17.09.2024Нам действительно повезло с монетами древней Бактрии, поскольку ни одна другая история не зависит так сильно от нумизматических свидетельств, ни одно другое царство не экспериментировало столь смело в дизайне своих денег.
Эвкратид Великий зашел так далеко, что выпустил самую большую золотую монету древности, мегамонету в двадцать раз больше обычного греческого статера (фото выше). Более поздний бактрийский царь Аминта Завоеватель (ок. 95—90 гг. до н. э.) чеканил самые большие серебряные монеты в древнем мире, которые были (возможно, не случайно) в двадцать раз больше стандартной греческой драхмы. Помимо удовлетворения царского эго, эти артефакты могли служить какой-то особой денежной цели, такой как крупные выплаты иностранным державам или грандиозные награды за службу после какой-то военной победы.
Такого рода деньги вряд ли могли широко циркулировать среди простолюдинов для повседневных транзакций, так же как большинство из нас сегодня не носят с собой крупные банкноты. Хотя эти огромные монеты представляют мир богатых, могущественных элит в древней Бактрии, они также отражают другой, более скромный слой общества, который мы могли бы назвать «субисторическим», существующим ниже порога записанной истории.
Большинство древних монет изготавливались путем чеканки куска предварительно взвешенного металла, называемого заготовкой, между двумя резными штемпелями. Нижний штемпель называется аверсом, а верхний — реверсом. Рабочие должны были гравировать каждый из этих двух штемпелей в зеркальном отражении. Таким образом, чтобы изготовить их для любой монеты, резчик брал свои инструменты и вырезал все в обратном порядке, включая надпись. Тщательно изучив, мы можем заглянуть через плечо этих мастеров, чтобы определить, как они планировали и выполняли эту задачу. По готовому продукту мы можем сказать, что резчики не копировали слепо уже перевернутую модель как тарабарщину. Вместо этого они продумывали каждое слово на греческом языке, гравируя текст в обратном порядке с начала, как будто произнося его справа налево (получая монету, которую можно было бы читать слева направо).
Древний резчик штемпелей должен уделять некоторое внимание интервалам, а также правописанию. Он должен быть в состоянии предвидеть, как различные элементы дизайна его штемпелей будут преобразованы в монету. Поэтому мы можем заметить на многих монетах явные признаки предварительного планирования, обычно в виде небольших контрольных точек, просверленных в штемпеле. Их можно использовать для отдельных букв и/или для надписи в целом, а также для монограммы. На более крупных, чем обычно, монетах Эвкратида и Аминты эти точки видны довольно отчетливо. Из этих материальных выражений древнего мыслительного процесса мы узнаем, что ум человека, создавшего последние монеты, был привередливым и сосредоточенным; мастер первой монеты был нерешительным и беспечным. Резчик штемпелей для монет Аминты (фото выше) твердо представлял себе готовый продукт, который требовал полукруглого расположения букв для царского титула и эпитета. Чтобы добиться этого, он сначала разработал универсальный шаблон для своих штемпелей, вероятно, в форме простого пуансона, который переносил на каждый новый реверсный штемпель набор из двух концентрических кругов, состоящих из направляющих точек. Направляющие точки, даже там, где они на самом деле не нужны (фото ниже), показывают, что универсальный шаблон действительно был первым шагом в процессе гравировки.
Когда мы подглядываем за работой мастера, который делал штемпель для мегамонеты Эвкратида, мы наблюдаем совершенно иную модель мышления и поведения. Этот рабочий, похоже, не начал свой заказ с соответствующего планирования, поскольку ему явно пришлось стереть часть своей работы и начать заново. Следы этого провала все еще можно увидеть на реверсе. Резчик закончил дизайн Диоскуров и начал вырезать верхнюю надпись, выровненную прямо, прежде чем он понял, что она не подойдет как следует. Поэтому он удалил свою первую попытку и заменил ее дугообразным текстом. Он не потрудился удалить все явные следы своих изменений, и он не собирался начинать полностью заново с новым штемпелем после того, как уже вырезал на этом всадников.
Таким образом, отсутствие предвидения в этом особом проекте кажется поразительным. Был ли гравер небрежным, перегруженным работой, занятым или равнодушным? Был ли он склонным к пробам и ошибкам даже в самых весомых царских заказах?
Мы могли бы сделать вывод, что какой-то чиновник поручил самую большую задачу некомпетентному или ленивому работнику, что плохо характеризует как руководителя монетного двора, так и самого гравера. Осмелимся ли мы вместо этого утверждать, что художественные стандарты снижались, даже в таком важном заказе, как этот? Со своей стороны, Анатоль Шабулье настаивал на том, что аверс и реверс огромной золотой монеты Эвкратида должны были быть продуктами разных граверов, потому что одна сторона значительно хуже другой, и, таким образом, предположительно, грек не мог ее сделать.
Двести лет назад преподобный Джозеф Вольф рассматривал нумизматику как костяк истории Бактрии. Сегодня мы добавили умы анонимных древних рабочих к этой впечатляющей анатомии. Все эти монеты абсолютно необходимы для понимания Бактрии, от основ ее языков и хронологии до ее монархов и работников монетного двора. В стране, которая иначе была бы потеряна для нас, монеты остаются великими проводниками историка.
Все!
|
</> |