Мои соседи

ottikubo — 03.09.2016 Самую первую соседку, какую я помню, звали Ольгой Матвеевной. Мне было года четыре - середина пятидесятых годов. Она была старенькой, худенькой дворянкой и носила длинную старорежимную юбку, которую я теперь могу датировать ранними двадцатыми годами. Жила она в нашем дворе, в глубоком страшном подвале. В ту эпоху государство не считало, что должно помогать нетрудовому элементу, и Ольга Матвеевна не получала ничего. Возможно, хозяин дома не брал с нее плату за жилплощадь. Вода была во дворе, может быть, и бесплатная для нее. Но за свет или керосин, платить все же надо было. Так что, вероятно, она просила милостыню, но где-то вдалеке, так что мы ее никогда не видели настоящей нищенкой. Весь двор относил ей зачерствевший хлеб, заплесневевшие остатки колбасы и кастрюльки со скисающим супом. Мы иногда покупали торт, украшенный множеством разноцветных роз, изваянных из сливочного крема. Торт был вполне съедобным, но сладкий маргарин крема, щедро сдобренный пищевой краской и ванильной эссенцией, бабушка тут же снимала ножом и отправляла со мной к Ольге Матвеевне. Я спускалась к ней, и пока она, с благодарностью, перекладывала это чудовищное лакомство с моей тарелки на свою, разглядывала крошечную каморку, Мои соседи

стены которой были увешаны разными картинками, шляпками и непонятными притягательными вещицами с тряпичными цветами, оборками, бусинками и бахромой. Один раз Ольга Матвеевна подарила мне такую штуковинку, оказавшуюся подушечкой для булавок. Ветхой, пыльной и неописуемо милой моему детскому сердцу.
Она скоро умерла, и подвал этот стал служить подсобным помещением для ее соседей, трех сестер, живущих в более светлой и просторной смежной комнате. Одна из них служила поварихой, другая была медсестрой, а третья - буднично и безо всякого пафоса работала проституткой.

Через двадцать лет мы с Левой оказались в высотном ведомственном доме, в отличной трехкомнатной квартире. Мы сделали там основательный ремонт и даже передвинули главный стояк отопления, который по прихотливому произволу прораба либо по стечению обстоятельств, отстоял от стены кухни сантиметров на сорок. Сварщик-сантехник Вася, милый человек, балагур и весельчак играючи сделал нам сложную работу, передвинув трубы и Мои соседи

батареи отопления, освободив проходы и облагородив ванную комнату импортным унитазом. Он был известен как замечательный профессионал, который в перерывах между запоями работал усердно и честно и не запрашивал больше, чем его работа стоила. Мы остались очень довольны результатами его усилий и им самим. Кухня стала уютной и вместительной. Однажды в октябре мы сидели за кухонным столом как раз в момент, когда домоуправление проверяло готовность к отопительному сезону. В систему пошла вода под высоким давлением - ведь мы жили на пятом этаже четырнадцатиэтажного дома. И тут из стояка на высоте двух метров забил твердый горизонтальный кол ледяной воды. Васю отвлекли во время работы, и он недоварил шов на пару сантиметров. Пока мы совладали с этой струей, прошло по меньшей мере минут двадцать. Несмотря на мои нечеловеческие усилия улавливать струю в ведра и котлы и выливать своевременно эти ведра, пока Лева искал в подвале Главный Вентиль, мы, конечно, испоганили свой паркет и стены и пролили целое озеро на нижних соседей. Под нами жил маленький гордый армянин с женой и детьми. Как только воду удалось отключить, мы ринулись к нему, чтобы наладить отношения, обещать ему ремонт за наш счет и прибрать по мере возможностей его, полуразрушенное потопом жилище. Он молча выслушал нас. Кивнул. И только повелительным запрещающим жестом остановил мою попытку начать собирать в ведро куски отвалившейся штукатурки.
- Женщина придет - уберет! - коротко сказал он. Жена действительно пришла с работы и навела в доме возможный порядок, нисколько не удивившись, что несусветная грязь и лужи ждали ее возвращения несколько часов. Наши отношения нисколько не пострадали от этого инцидента. Марго даже научила меня нескольким собственным секретам приготовления сациви, которыми я с благодарностью пользуюсь по сей день.

В Иерусалиме мы снимали свою первую квартиру на улице имени персидского царя Кира. Вдумайтесь - мы помним этого царя, отпустившего нас из Вавилонского плена в шестом веке до нашей эры, и называем улицы в его честь.
Так вот, мы жили возле самых стен Старого города, и нашими ближайшими соседями оказались... э-э-э ... дешевейшие Иерусалимские блудницы, чья биржа располагалась точнехонько под нашими окнами второго этажа. Давиду было пятнадцать лет, и он учился в религиозном интернате, и возвращался домой только на субботу. Как раз в горячее время, когда кроме ночных бабочек, под домом крутились клиенты попроще - те, которые искали самых Мои соседи

доступных в городе удовольствий, и покровители жриц любви, которые приходили, чтобы забрать часть выручки, не дожидаясь конца смены. Неописуемых сцен насмотрелись мы, подходя к дому, и не передаваемых моим лексиконом выражений наслушались длинными теплыми ночами. Мой бедный мальчик, днем изучавший благочестивые трактаты, ночью невольно овладевал виртуозным ивритским матом, сдобренным отборнейшими арабскими проклятиями. И попутно приобрел прививку против продажной любви.

Теперь я живу в Иудейской пустыне, в доме, полном эфиопскими семьями. Из моего окна сейчас видны несколько десятков соседок в белых покрывалах и субботних тюрбанах. Они приветливы и дружелюбны. Многочисленные их дети очаровательно красивы. Несколько лет назад в эфиопской семье, живущей над нами, проходила таинственная церемония, в ходе которой прямо в квартире забили небольшое парнокопытное - козленка, что-ли? Я видела, как выглядела эта, обычно очень опрятная квартира, через короткое время после жертвоприношения. Дело в том, что по недосмотру, копыта животного попали в канализацию и, поскольку, я живу на первом этаже, я и стала жертвой закупорки главной клоаки... Нет, не буду пересказывать дальнейшего. Люди с опытом - отлично представят. А те, которые еще не видели такого несчастья, все равно не смогут понять... Не мне, с моими скромными литературными притязаниями, описывать тот вечер и ночь...

Жизнь моя, как поезд, двигается в известном направлении. И соседи остаются позади, как маленькие станции и деревни, которые разглядываешь из окна своего купе, уютно устроившись на животе на верхней полке, улыбаясь их светящимся окнам и станционным часам, показывающим, как недолго осталось ехать до пункта назначения.

Сохранено