Мысли всякие, мысли разные

lost_kritik — 23.02.2018

Дочитал с божьей помощью книгу про убийство Кирова (Эхо выстрела в Смольном. История расследования С.М.Кирова по материалам ЦК КПСС). Сборник от Яковлевского МФД на удивление оказался недурственным, даже с претензией на объективность, что прям диво дивное. Хотя безусловно, подборка документов в любом сборнике, это прежде всего выбор и вкус составителей, и это далеко не полный материал. Ясности особо не прибавилось, поскольку все текло, менялось и запутывалось все больше и больше. В качестве типичного примера можно привести странную гибель охранника Кирова Борисова. Которого доблестные чекисты везли на аудиенцию к Сталину, но так и не довезли. В 1934 году решили, что во всем виновата рессора грузовика, до кучи при наезде на бордюр лопнуло колесо, машина врезалась в стену, и сидящий в кузове Борисов об нее в буквальном смысле убился. В 1937 году выяснилось, что два сопровождавших Борисова сотрудника НКВД Малий и Виноградов все-таки убили своего подопечного, обставив все под аварию. В деле также появилась рука Ягоды. В 1939 году уже возникло подозрение, что и Ежов не зря маячил в Питере и явно не просто так. В 1956-1957 годах, на волне доклада Хрущева выяснилось, что в 1937 году органы все фальсифицировали, били и мучали подозреваемых, и поэтому все показания считаются незачотными. Снова во всем оказалась виновата рессора, поскольку в отношении нее чекисты физическое воздействие слава богу не применяли. И, наконец, в 1960 году Комитет Партийного Контроля искренне удивился, как, при наличии столь откровенных прямых улик убийства Борисова работниками УНКВД, Серов и Руденко умудрились прийти к выводу о несчастном случае. Но в тоже время, КПК бдительно углядел коварный умысел, прямое участие Ежова и Ягоды, сделав вывод, что эти товарищи явно выполняли злую волю Сталина.

Это так, для затравки. Как сами понимаете, строить далеко идущие выводы из расследования убийства Кирова дело неблагодарное, поскольку в разное время, в зависимости от генеральной линии, выводы могли значительно отличаться. Но есть один момент, который лично мне показался важным и любопытным. Итак, Убийство Кирова позволило следствию вскрыть в 1934 г. к.р. зиновьевскую организацию. Я выбрал из сборника несколько фигурантов (можно сказать типовых) по делу убийства Кирова, которые часто мелькают, пишут с непосредственной полнотой, и расположил их согласно иерархии в зиновьевской организации по данным следствия. Внизу пирамиды непосредственный исполнитель Николаев. С него и начнем. Вот как Николаев объясняет свою позицию.

«В 1925-1928 гг. я открыто в рядах оппозиции не находился, однако я должен сказать, что по ряду вопросов политики партии придерживался взглядов оппозиции: по вопросу об отстранении от партийного руководства руководящих деятелей оппозиции, по вопросу о преодолении хозяйственных затруднений…

Мы не могли ожидать изменений партийного руководства методами внутрипартийной демократии, отдавали себе отчет, что путь этот вовсе исключен. Отсюда оставалась одна дорога, дорога террористических актов». (С.209)

«Оценивая общее положение, я считал, что существует большая пропасть между управляющей верхушкой и массой.

Уподобляя себя деятелю освободительного движения эпохи Екатерины 2-ой - РАДИЩЕВУ, я писал, что: «сила была в том, что он не мог равнодушно молчать видя непорядки». Советское правительство я сравнивал с самодержавием, говоря: “Екатерина дорожила своей властью и награждала любимцев по своей прихоти», делая вывод, что такое положение имеется и в Союзе.

Я готовил себя к решительным действиям и делал прямой вывод о том, что все средства хороши в борьбе с партийным руководством, которым создан такой режим.

Вступив на путь признания приемлемости террора как средства политической борьбы, что разделяли мои товарищи, с которыми я совместно подготавливал и осуществлял террористический акт над КИРОВЫМ, я считал, что этот путь будет заказан тем, кто хочет действительно бороться за лучшее будущее. Я писал: «Да. потребуется еще немало смелых людей, готовых отдать себя во имя исторической миссии. Я готов пойти на это ради целого человечества».

Когда я стрелял в КИРОВА, я рассуждал так: - наш выстрел должен явиться сигналом к взрыву, к выступлениям внутри страны, против ВКП(б) и Советской власти». (С.210-211)

Николаев Леонид, член партии с 1924 года. Образование низшее. Этакий современный образец народовольца, зараженный революционным духом, который решил посвятить себя борьбе с тоталитаризмом. Человек, пришедший к выводу о приемлемости и необходимости террора.

Следующий по ступеньке вверх, Ханик Л.О. (из протокола дополнительного допроса 13 декабря 1934 г.)

«Признаю себя виновным в том, что я действительно входил в состав Ленинградской контрреволюционной организации, образовавшейся на базе б. троцкистско-зиновьевского блока. Организация наша окончательно оформилась в 1933 году по предложению из Москвы, где тогда же по инициативе ЗИНОВЬЕВА был создан всесоюзный центр организации.

Организующую и руководящую роль по созданию организации в Ленинграде играли РУМЯНЦЕВ Владимир и ЛЕВИН Владимир, которые восстановили старые оппозиционные связи, призвав их принять участие в дальнейшей борьбе против нынешнего партийного курса и партийного руководства. В первое же время в существования организации в Ленинграде вошли в ее состав почти все б. участники Выборгской зиновьевской группы, так называемой молодежки. Перед всеми нами был поставлен вопрос о необходимости продолжения организованной борьбы, и многие из нас приняли это предложение».

«Руководители нашей организации постоянно указывали, что все зло исходит от нынешнего руководства партии т. СТАЛИНА и тт. МОЛОТОВА, КАГАНОВИЧА и КИРОВА. В связи с этим лидеры нашей организации прививали нам, в особенности, так называемой молодежи, взгляды, что в стране будут продолжаться затруднения (достижения в расчет не брались), до тех пор, пока нынешнее руководство будет возглавлять партию. Отсюда, от этих контрреволюционных установок и убеждений и стал возможен тот террористический акт, совершенный против тов. КИРОВА членом нашей организации НИКОЛАЕВЫМ Леонидом». (С.198-199)

Ханик Леонид Осипович. 32 года. Участник гражданской, Красный партизанский билет №114. Член партии с 1920 года. Исключен из партии в июле 1927 года. Восстановлен в июле 1928 года. Закончил Ленинградский технологический институт. Зам. директора Ленинградского института инженеров промышленности и транспорта. По общественной линии член президиума и бюро боевого землячества по истории комсомола при филиале Института истории партии. По материалам следствия, один из руководителей зиновьевской группы при филиале Института истории партии. «Ставил себе задачей использования «Землячества» в виде легальной возможности для собирания и объединения вокруг нашей организации таких сил, которые могли быть направлены против существующей партийной политики». Судя по материалам допроса, решение Николаева убить Кирова, выглядело вполне логичным результатом действий организации, хотя напрямую о развертывании террора как деятельности группы Ханик не говорит.

Далее, Румянцев (Из письма Сталину 19 декабря 1934 г.)

«Я не до конца порвал преступные связи с Зиновьевской контрреволюционной организацией. Я знал их настроения и не разоблачал их перед партией. Я тем самым состоял в прямой связи с этими остатками недобитого врага, ставшего на путь фашизма и фашистского террора. Но я не проповедовал и не разделял взглядов террора. Я не дошел до такой грязной и чудовищной подлости перед рабочим классом и своей партией, которая меня вырастила и с которой я провел с 16 летнего возраста, всю свою сознательную жизнь. Надо быть лютым врагом, по звериному ненавидящим Советскую власть. Я не стал таким врагом».

«Я несу полную политическую и моральную ответственность за злодейское преступление, совершенное НИКОЛАЕВЫМ, которого я не знал лично, но который, по словам следствия, состоял членом Зинов. контрреволюционной организации». (С.216)

Румянцев В.В. 32 года. Участник гражданской. В партии с 1920 г. Исключен из партии в декабре 1927 г. за участие в зиновьевской оппозиции, восстановлен в августе 1928 г. Счетовод на фабрике им. Слуцкой. Секретарь выборгского райсовета г. Ленинграда. По материалам следствия, один из руководителей Ленинградского филиала (центра) организации, состоял на связи с Зиновьевым. Знал о настроениях масс, но, как минимум, молчал и способствовал. Террор, в отличии от двух предыдущих фигурантов, уже категорически отрицает. Свою вину понимает и признает.

И верхушка, Зиновьев (из письма Сталину 16 декабря 1934 г.)

«Я говорю Вам, товарищ Сталин, честно: с того момента, как распоряжением ЦК я вернулся из Кустаная, я не сделал ни одного шага, не сказал ни одного слова, не написал ни одной строчки, не имел ни одной мысли, которые я должен был бы скрывать от Партии, от ЦК, от Вас лично. Я думал только об одном: как заслужить доверие ЦК и Ваше лично, как добиться того, чтобы Вы включили меня в работу».

(Из протокола допроса 22 декабря 1934 г.)

«В 1927—28 г.г. в Ленинграде была подпольная организация зиновьевцев, существовавшая параллельно партийной организации, со своими районами, связью и т.д. Но затем элементы организации тают и после 1929 года организации уже не было. То, что осталось в Ленинграде от бывшей организации зиновьевцев в течение первого времени могло рассматривать находившихся в Москве — меня, КАМЕНЕВА, ЕВДОКИМОВА, БАКАЕВА и других, как известный «моральный» центр. Но в действительности никакого московского центра не было.

Что было в эти годы?

После XV-ro съезда ВКП(б) у меня, в связи с выступлением правых, были надежды на будущую перегруппировку в партии, на дискуссию. Мне хотелось, между прочим, и поэтому, чтобы молодежь из безвожденцев (РУМЯНЦЕВА, КОТОЛЫНОВА и др.) вернулась в партию и сошла с того пути, на который она встала после разрыва с «зиновьевцами» Возможно, что в Ленинграде, когда я был там в 1929 г., была беседа с лицами, названными на допросе (РУМЯНЦЕВ, МАНДЕЛЬШТАМ, ЛЕВИН и др.), и если беседа была — то в смысле записи, найденной у ШВАЛЬБЕ.

Были уговоры с моей стороны КАМЕНЕВА и других: «Идите в партию, сохраняйте силы, они понадобятся для борьбы с правыми».

В 1929 г. у меня и у КАМЕНЕВА надежды на то, что нас «позовут» для участия в руководстве партией, усилились было в связи с борьбой партии с правыми. Это был, конечно, целый клубок настроений. С одной стороны — мы сидели почти без работы или на такой работе, которая нас не удовлетворяла, и о политике партии мы узнавали из газет, с другой стороны — ход коллективизации и рост промышленности одни только и создали решающие условия для удара по правым. Моя политическая линия в общем совпадает в это время с линией партии. Но мне не хочется в это время просто, как рядовому, идти под руководством ЦК, а договариваться с ЦК как «держава»; все еще не исчезают надежды на возможность участия в руководстве.» (С.227-228)

Зиновьева, думаю, представлять не надо. Человек всего лишь хотел вернуться в руководство партии и страной. Быть равным среды элиты партии, действия которой всемерно одобрял, ну, по крайней мере на словах. Категорический противник террора.

Если присмотреться к этим цитатам внимательно (текст выделен мной), то можно увидеть весьма интересную картину. По мере движения по иерархическим ступенькам организации показания меняются незначительно. Зиновьев - одобряет политику власти, против террора и не в курсе, что творится внизу его организации. Следующее звено организации Румянцев - не говорит об отношении к власти, против террора, но в курсе настроений в организации. Следующее звено Ханик - настроен против проводимой властями политики, и понимает, что решение об убийстве Кирова вполне закономерный результат деятельности организации. В самом низу пирамиды Николаев - против действия властей, но уже приходит к выводу, что террор есть неизбежное решение. В итоге, получается, что на момент убийства Кирова, по показаниям и письмам фигурантов дела, цели и методы низовых членов организации Зиновьева совершенно противоположны верхушке этой организации. Низы против политики власти и допускают террор как метод борьбы, верхи за и соответственно против. И как бы странно это не звучало, но именно в этом парадоксе возможно содержится часть ответов, объясняющих некоторые нюансы репрессий 1937 года. Но сначала подробней разберем, как сложилась эта ситуация. Будем пока исходить из того, что в показаниях и письмах 1934-1935 годах, правда, только правда, и ничего кроме нее.

После разгрома оппозиции на XV съезде ВКП(б) Зиновьев был исключен из партии и сослан. В 1928 году восстановлен. Далее, суммируя сказанное и написанное Зиновьевым. Находясь в ссылке в Калуге в период с 1928 по 1929 года, поддерживал связь с членами Ленинградской организации, которые приезжали к нему в Калугу, одновременно утверждая, что «никакой организации у меня не было и быть не могло, и я не участвовал в ней». Призывал бывших сторонников вернуться в партию, причем по утверждению следствия, заявления в ЦКК о восстановлении в партии редактировались самим Каменевым. Надеялся, что в 1929 г. снова позовут наверх, для борьбы с правыми, причем с ним будут вынуждены договариваться. Нечто подобное заявлял и Каменев на процессе по делу троцкистско-зиновьевского террористического центра в 1936 году.: «Я всегда ждал, что окажется такое положение, когда ЦК вынужден будет договориться с нами, потеснится и даст нам место…» С 1929 года Зиновьев утверждает, что связи с Ленинградской организацией не поддерживал, а сама организация прекратила свое существование. Остатки организации могли его рассматривать как своего покровителя, но в действительности таковым он не являлся. Опять же, подобное утверждал в 1936 году и Каменев. «Я ослеп — дожил до пятидесяти лет и не видел этого центра, в котором я сам, оказывается, действовал, в котором участвовал действием и бездействием, словом и молчанием». То, что Ленинградская организация была восстановлена лишь к 1933 году, также косвенно подтверждает и Ханик, правда добавляя, что восстановление произошло по предложению Москвы.

Сам же Зиновьев, после того как его не пригласили в ЦК для борьбы с правыми, в 1932 году сам вышел на них.

«Наибольшие мои колебания последнего периода относились к 1932 году. К этому же (и прежнему) времени относятся попытки «контакта» и по существу сговора нескольких антипартийных групп.

Мы (в частности, я) были искренне против политики правых, и все-таки мы имели известный «контакт» с БУХАРИНЫМ, ТОМСКИМ, РЫКОВЫМ. Как это могло быть? Действовала логика положения: недовольные (хотя бы и по разным мотивам) ищут друг друга. Сначала, когда БУХАРИН, РЫКОВ и ТОМСКИЙ были еще членами П.Б., стимулом для нас было еще и желание быть в курсе дел, получать через них политическую информацию.

Относительно взаимных нащупываний «различных антипартийных группок» времен 1932 г. должен сказать следующее. Политически это, конечно, были попытки сговора против линии ЦК. Это выглядело «невинно» в начале. Но если бы ЦК не предупреждал все время Партию о том, что тенденция к объединению правых и «левых» заложена в самой сути вещей, если бы ЦК все время не бил по тем и другим — тот или иной сговор антипартийно настроенных групп в 1932 году так или иначе состоялся бы. Правильная политика ЦК разбивала и разбила и в 1932 году этот антипартийный сговор в зародыше». (Из письма Зиновьева в ЦК ВКП(б) 28 декабря 1934 г.) (С.238)

В 1932 году был осужден ОСО ОГПУ. Чемодан, вокзал, Кустанай. В 1933 году снова восстановлен в партии, отправлен на работу в Центрсоюз. В феврале выступил на XVII съезде ВКП(б) с покаянными речами. Выстрел Николаева поставил точку в очередном карабканье по карьерной лестнице.

Подведем краткий итог пути Зиновьева и его Ленинградской организации. В надежде возвращения во власть в 1929 году, Зиновьев безусловно поддерживал связь со своей организацией, поскольку, как любой политик, он был искренне заинтересован в наличии своих сторонников. Всячески способствовал их возвращению в партию. После того, как надежды на возвращение Зиновьева были потеряны, его организация, если не окончательно умерла, то как минимум пришла в упадок. Восстановление и новое формирование произошло в 1933 году, на базе сохранившихся связей. Была ли это самоорганизация или к этому приложили руку бывшие вожди оппозиции, вопрос остается пока открытым. Но как бы там ни было, на примере Николаева мы можем наблюдать последующий рост радикальных настроений внизу. Сам Зиновьев попытался объединиться со своими идеологическими противниками, причем этот процесс называет неизбежным и естественным, но в 1933 году грянуло очередное помилование и начался его очередной карьерный рост. «В 1933-1934 гг я был искренно преисполнен желания честно работать под руководством ЦК и СТАЛИНА. Я был совершенно согласен с внутренней и внешней политикой партии». (С.239) и «если бы я знал, что в Ленинграде продолжает существовать антипартийная организация, а, тем более, если бы я знал что-либо о существовании группы с террористическими настроениями – я обязан был бы немедленно сообщить все что знаю. Но ничего подобного я не знал и знать не мог» (с.239) Т.е. именно на этапе 1933-1934 гг. пути Зиновьева и его организации разошлись. Но ответственность и вину за действия своей бывшей организации признает. «Политическая ответственность за случившееся ложится на бывшую «зиновьевскую» антипартийную группу и, стало быть, прежде всего на меня» и далее «Моя вина безмерна» (С.237) Стоит отметить, что бывшая зиновьеская группа также могла искать союзников и покровителей, т.к. это также неизбежный процесс роста и становления любой организации. Этой точки зрения также придерживался Вышинский в 1936 г.: «Вы пытаетесь утверждать, что в последующие годы центра не было, что, в сущности говоря, с 1929 года он не действовал. Это обман. Старый зиновьевский центр превратился в центр объединенного троцкистско-зиновьевского блока. Он реформировался, несколько окреп, ибо произошла консолидация нескольких группировок. С 1932 года он начинает более широко развертывать свою деятельность. В 1933 году он проявляет особенную активность, он подготовляет ряд террористических актов и в 1934 году осуществляет один из них».

18 января 1935 года, ЦК ВКП(б) разослало закрытое письмо «Уроки событий, связанные со злодейским убийством тов. Кирова», где собственно автором письма являлся сам Сталин. Выделим несколько моментов из этого письма:

идейным и политическим руководителем «Ленинградского центра» был «Московский центр» зиновьевцев, который не знал, по-видимому, о подготовлявшемся убийстве т. Кирова, но, наверное, знал о террористических настроениях «Ленинградского центра» и разжигал эти настроения;

отличаясь друг от друга настолько же, насколько могут отличаться вдохновители злодеяния от исполнителей злодеяния, оба эти «центра» составляли одно целое, ибо их объединяла одна общая истрепанная, разбитая жизнью троцкистско-зиновьевская платформа и одна общая беспринципная, чисто карьеристская цель — дорваться до руководящего положения в партии и правительстве и получить во что бы то ни стало высокие посты;

чтобы скрыть от партии свои преступные дела и сохранить вместе с тем свои партийные билеты, дающие доступ во все учреждения и ко всем руководителям партии, зиновьевцы стали на путь двурушничества как главного метода своих отношений с партией, маскируя свои злодейские дела клятвами и заявлениями о верности партии и преданности Советской власти,

И один момент Сталин подчеркивает в письме дважды.

«Следует иметь в виду, что зиновьевская контрреволюционная группа в том ее виде, в каком она раскрылась в результате следствия и суда, представляет нечто совершенно новое, не имеющее прецедента в истории нашей партии. В истории нашей партии бывало немало фракционных группировок. Эти группировки обычно добивались того, чтобы противопоставить свои взгляды линии партии и защищать их открыто перед партией. Но история нашей партии не знает ни одной группировки, которая бы ставила своей задачей скрывать свои взгляды и прятать свое политическое лицо, которая бы клялась лицемерно в верности линии партии и вместе с тем подготовляла террористические покушения против представителей партии. Группа Зиновьева оказалась единственной в истории нашей партии группой, которая сделала двурушничество своей заповедью и скатилась в болото контрреволюционного терроризма, маскируя свои черные дела неоднократными заявлениями в печати и на съезде партии о преданности партии. Партии и ее руководству трудно было предположить, что старые члены партии вроде Зиновьева, Каменева, Евдокимова, Бакаева — могут пасть так низко и смешаться в конце концов с белогвардейской сворой». (С.242)

«Зиновьевская антипартийная группа является единственной в истории нашей партии группой, которая в своей практике превратила двурушничество в систему. История нашей партии знает немало фракционных группировок. Их отличительная черта состояла в том, что они не скрывали своих разногласий с партией, не скрывали своих взглядов и открыто отстаивали их перед партией. Только последние 7—8 лет, когда политическая победа партии и правильность ее линии стали слишком очевидными, а безнадежность позиции всех и всяких, антипартийных групп — слишком несомненными, остатки старых фракционных групп стали скрывать свои взгляды и частично переходить на путь двурушничества. Зиновьевская группа является единственной группой, которая не только скрывает свои разногласия с партией, но открыто и систематически шельмовала свою собственную платформу и клялась в своей верности партии, лишь бы войти в доверие и обмануть партию». (С.244)

Теперь суммируем изложенное

Все члены бывшей зиновьевской оппозиционной организации оказались членами партии, при этом политику этой партии мягко говоря не разделяли. Более того, сделали все возможное для восстановления в рядах ВКП(б) будучи уже оппозиционно настроенными. Несмотря на политические метания Зиновьева и на прекращение контактов с подопечными, сама организация проявила живучесть, склонность к самоорганизации, расширению, к встраиванию в государственные и общественные структуры и к самостоятельным действиям. Низовые ячейки и вовсе стали тяготеть к радикальным действиям.

Попробуем взять эти выводы за основу и теперь просто мысли вслух. Свои пишите в комментах.

1. Как видим, тот факт, что Зиновьев возможно и не имел прямого отношения к убийству Кирова, не снимает с него ответственность как с руководителя организации, пусть даже и бывшей. Потому, что своим молчанием он невольно покрывал своих сторонников. Да он и сам признает свою ответственность и свою вину.

2. Раскаяние Зиновьева как бывшего вождя оппозиции на XVII съезде не остановило его бывших сторонников от убийства Кирова и не побудило их к прекращению деятельности. И здесь, на мой взгляд, возможно, мы подходим к пониманию того, для чего потребовались открытые процессы над бывшими вождями оппозиции. Цель этих процессов, полнейшая дискредитация оппозиционных движений, для того, чтобы отвернуть и остановить размножение новых сторонников, новых потенциальных Николаевых. Как правило, существует два подхода к оценке судебных процессов. Оговорили себя под давлением и невиновны, либо сказали все как есть, т.е. сермяжную правду. Но возможен и третий вариант. Ответственность Зиновьева уже в принципе несомненна, но, для достижения необходимого накала и цели процесса, возможно были добавлены элементы для демонизации оппозиции. Т.е. вполне возможно, что помимо вины также присутствовали и элементы оговора. Этот вариант объясняет несостыковки в показаниях, почему подсудимые проявляли такую прыть на собственном суде, были удивлены приговором, а также слухи о том, что их выступление нужно партии и родине, возможной сделке и сохранении жизни в случае их удачного выступления. Хотя, в этом случае, возникает вопрос, почему сценарий повторился на втором и третьем процессе? К слову говоря на февральско-мартовском пленуме 1937 года, когда Бухарин и Рыков отвечали на вопросы ЦК, всплыли все те же вопросы и речи были о том же. Точно также, как и Зиновьев, Бухарин с 1929 года не видал своих последователей, в 1932 году общался с остальными собратьями по оппозиции, но чисто о погоде. Про террор, саботаж, вредительство слыхом не слыхивал. Всемерно все одобрял и поддерживал. Все показания есть оговор и сделки со следствием. Два прошедших процесса - косяки следствия и несостывковки в показаниях. Возражения принимающей стороны. Не могут низовые организации ваших сторонников действовать и размножаться без руководства сами по себе. Ну не может столько человек дать столько показаний об одном и том же, в разных концах страны, тем более многие из них давались в присутствии членов ПБ в том числе и при товарище Сталине лично. И какой смысл врать, если один черт все равно либо посадят надолго, либо расстреляют, о чем допрашиваемые прекрасно знали. А то, что несостыковки в показаниях, так это как раз признак того, что договорняка нет, потому что если бы все срежиссировали, то было бы четко как по нотам. «Ну, хорошо, они решили оболгать, но скажи, какая конечная цель этих людей? Здесь тебе задавал вопрос и Шкирятов, а до Шкирятова и тов. Микоян и другие товарищи: какая цель у этих людей тебя оболгать? Они сами, говоря о себе, не могут не сказать о вдохновителях, об организаторах, людях, которые ими руководили. (Сталин. Почему они себя хотят оболгать?) Почему они себя? Что, им сказали, что они должны быть выпущены или как-то будут вознаграждены, — ничего подобного. Пятаков, который имел с тобой беседу с глазу на глаз в нашем присутствии (Голос с места. И который уже расстрелян.), он знал, что он будет расстрелян, при тебе, когда ему Серго задал вопрос, он махнул рукой и сказал, я знаю про свое положение. Тогда тов. Сталин спросил Пятакова: вы что, добровольно решили сделать показания или под каким-либо нажимом — то Пятаков, как и все остальные заявил: никакого нажима не могло быть, да и не может быть». (Ворошилов, обращаясь к Бухарину)

3. Те, кто следил за голодоморными заметками, в курсе, что период 1932-го и начала 1933 годов характеризуется развалом вертикали государственной власти. Когда постановления и решения центральной власти начинали буксовать на республиканском уровне и вязли на районном. Точно также, на низовом уровне, бывшее кулачество перешло от открытой борьбы к саботажу, попыткам разложения колхозников и крестьянства, также стремилось занять руководящие и ответственные должности в созданных колхозах. Недоубрали хлеб, прихватили немного для дома для семьи, не так распределили, не очень хорошо вспахали, равнодушно посмотрели на сорняки, и т.д. Вроде ничего особенно и ничего преступного. Масштабы трагедии вы знаете. И какая интересная синхронность с действиями оппозиции на всех уровнях.

4. Как видим, Зиновьев метался в поиске союзников с целью возвращения на вершину власти. Настолько, что был готов даже вступить в сговор со своими идеологическими противниками. Аналогичным маршрутом следовала его организация, по словам Вышинского, объединив несколько группировок. При этом, и сам Зиновьев, и сама группа всячески демонстрировали верность курсу, вписываясь или мимикрируя в политический рельеф местности. Теперь представим, что в политическом поле СССР таких групп было много, учитывая, что Лев Давыдович в политическом плане был гораздо солидней нежели Григорий Евсеевич или Николай Иванович. Так или иначе, болезнь роста и объединения неизбежно должна была вывести руководство оппозиции на международный уровень в поисках поддержки. Сталин, обращаясь к Бухарину на февральско-мартовском пленуме 1937 года: «Ты должен войти в наше положение. Троцкий со своими учениками Зиновьевым и Каменевым когда-то работали с Лениным, а теперь эти люди договорились до соглашения с Гитлером. Можно ли после этого называть чудовищными какие-либо вещи? Нельзя. После всего того, что произошло с этими господами, бывшими товарищами, которые договорились до соглашения с Гитлером, до распродажи СССР, ничего удивительного нет в человеческой жизни». Так же, как и низовые оппозиционные группировки должны были выйти на вербовку лиц, недовольных советской властью, благо таковых было достаточно. А это, прежде всего, бывшие кулаки, церковники, уголовники и прочий элемент. И вот, массовые операции, включая оперативный приказ 447. Отделить вредительство и саботаж от разгильдяйства, диверсию от несчастного случая, агитацию и вербовку от просто разговоров по душам - силами правоохранительных органов нереально, нет в УК четких критериев. Только сознательность граждан, коллег, да рвение органов. А к чему может привести медлительность и самоустранение руководства, все хорошо помнят по итогам 1933 года.

Пока все. Потом как-нибудь продолжим эту тему. Кто что умного удумал, пишем.

Сохранено