Мы живём, под собою не чуя страны

Никакая страна нас почти не интересует, мы живём везде одинаково, у нас свои праздники.
И будни: сегодня мы, как всегда в субботу, уехали с дачи и вернулись в Измир.
Вся страна режет баранов (байрам, воистину байрам!), потом пойдёт наносить визиты родственникам, а мы живём себе...
Муж на работе, все его заместители и почти все подчинённые режут баранов и наносят визиты - но кто-то же, кроме Аллаха, должен заботиться о том, чтобы в самом большом торгово-развлекательном центре нашего города всё работало. В праздники народу там будет больше обычного: по выходным, как правило, от сорока до пятидесяти тысяч(!) человек в день. ТРЦ сегодня открылся в два часа дня - наевшиеся свежезарезанного мяса и овизитившие самых важных родных могут отдыхать.
Мы ехали домой и вспомнили, что у нас сегодня наш небольшой персональный праздничек - каждый год, 4-го октября мы вспоминаем о нём как-то случайно, в потоке речи и сознания.
А сегодня подсчитали и оказалось, что у нас юбилей: двадцать пять лет назад турецкоподданный окончательно приехал в Москву. Не в гости ненадолго, как до этого, а... на сколько получится. В тот же вечер позвонил мне - впрочем, об этом я уже докладывала. Вообще-то у нас есть и официальная дата свадьбы - вернее, не свадьбы, а просто мы в тот день наконец-то победили советскую бюрократию и подписали всё, что положено. И про ту дату мы тоже то вспоминаем, то забываем, как получится.
А 4-го октября 1989 года у моего мужа началась новая жизнь.
И дело не только во мне, это само собой, но и в работе и в карьере: ничто же не предвещало, что турецкоподданный инженер, всю жизнь боровшийся за то, чтобы "выйти в люди", поедет работать за границу, к тому же в Советский Союз.
Ничто не предвещало такого поворота его судьбы.
Надо вам сказать, что мой муж - трудоголик. Со всеми, вытекающими отсюда, как положительными, так и отрицательными последствиями.
О них я не буду, я о другом.
Получилось так, что ему несколько раз в жизни приходилось всё начинать с нуля.
"Всё" - это его драгоценная и любимая работа, на которой он готов пропадать до тех пор, пока всё не заработает так, как надо, и все люди, находящиеся у него в подчинении, не заработают так, как надо, и всё вышестоящее начальство не начнёт вести себя так, как ему самому надо и как лучше для дела... и на выстраивание своей личной инженерной и внутриполитической вертикали (а в крупных частных фирмах та ещё вертикаль!) приходилось тратить немало времени и усилий.
А потом раз - и всё сначала, на новом месте.
В новой, опять же частной фирме (на государство ни муж, ни я никогда не работали, поэтому можем жить, не чуя никакой страны) - с её порядками, капризами владельцев, дедовщиной, пристроенными по блату чьими-то сынками, с большими деньгами, крутящимися вокруг, и с огромной отвественностью, случись что: строительство же.
И начинал он с нуля не потому, что его не устраивало предыдущее место работы.
Наоборот: всё бросать ему приходилось тогда, когда вся его личная вертикаль налаживалась, работа шла, всё бурлило и кипело, платили неплохо, перспективы вырисовывались - и тут...
А бросал он всё это исключительно из-за (или ради) меня.
И я это ценю. Ибо человек жертвовал самым главным и дорогим, что было в его жизни - своей драгоценной работой-карьерой и уверенностью в завтрашнем рабочем дне.
В первый раз, когда он решил всё бросить и уехать строить Петровский Пассаж, все считали, что он сошёл с ума: кто ж едет на годовой контракт, уходя при этом из гораздо лучшей по тем временам фирмы... но он сумел проработать в Москве не один год, наладил свою вертикаль, построил нам дом...
И тут выяснилось, что я собираюсь растить наших детей в Турции: билингвов воспитывать. И Москва мне для этого не подходит, и вообще я хочу жить у моря.
Ладно, он опять всё бросил (все считали, что он сошёл с ума), и мы переехали в Измир. Работы его уровня здесь для него не было, и год (целый год, даже чуть больше!) он прострадал без работы - за это время он привёл нашу дачу в жилой вид, то есть непрерывно был при деле, мы провели на ней наше первое лето, и тут выяснилось, что таки работать-то надо: ибо детей хотелось бы учить в частной школе, покупать им книги и водить их на уроки балета, а на пенсию и накопления долго не проживёшь. Или проживёшь, но без балетов и книг.
Тогда он опять начал с нуля: поехал работать в Питер.
И выстроил вертикаль, и много ещё чего там выстроил, даже квартиру купил, и работал (периодически навещая нас) в полное своё удовольствие: ему не надо было спешить домой, все силы были вложены в работу... щастье, полное щастье... летом мы приезжали на каникулы, и он с изумлением понимал, что, кроме работы, есть ещё что-то и кто-то. На работе все вздыхали свободно и принимались валять дурака... не сильно, слегка, просто начальник не сидел там круглосуточно, нас все ждали и любили, как родных.
И тут... ну да, я опять решила, что так жить нельзя. Ибо мы договорились, что он поработает там год-другой, а заканчивался уже пятый, и мне это надоело.
И он бросил любимую работу и вернулся к семье. И жил без работы целых два года... представляете, как он страдал?
Он ждал работы в той же фирме, в которой он работал в Питере, но уже в родном Измире, и та работа была ему обещана Самым Главным в вертикали, но... строительство всё откладывалось, время шло, в фирме происходили всякие перестановки и кадровые игры... он страдал, но другой работы его уровня в Измире не было.
Он дождался. Теперь он технический директор огромного торгово-развлекательно центра, и выстроил свою вертикаль, и всё и все работают безупречно, и недавно выяснилось, что все подобные торговые центры в Турции хотят, чтобы и у них всё и все работали так же...
А это возможно только в одном случае: если назначить моего мужа начальником над всеми техническими директорами всех этих центров... тогда, может быть...
Короче говоря, в свои шестьдесят лет он неожиданно оказался не на пороге пенсии и заслуженного отдыха, а вовсе даже в начале очередного витка карьеры.
...обещал опять всё бросить по первому моему требованию. :)
|
</> |