М.Галло "Ночь длинных ножей" (рецензия)

ua_katarsis — 07.01.2020 В своих постах я неоднократно обращался к опыту Гитлера, смогшему обуздать огромную толпу вооруженных радикалов, бывших его горячими поклонниками и благодаря которым он и пришел к власти. Этот пример должен был вдохновлять укр.президентов Порошенко и Зеленского, чтобы наконец то дать Украине хоть крохотный, но шанс на мирную жизнь.И какое то подобие европейского порядка, на который намекали фюреры Евромайдана зимой 2013/14 гг.
Оба мерзавца-гаранта побоялись повторить спецоперацию своего идейного предшественника. Уккропы, читающие мой блог, могут обидеться. Мне наплевать на их ранимые чувства, но рассудим логично-кто, как не Гитлер, проводил политику декомуннизации более последовательно, даже, чем Порошенко с "попугаем Кешей", и воевал с ненавистным Союзом все 5 лет,а не торговал с ним газом?!
Вкратце эту операцию я описывал. Но уже в апреле 2015г я был вынужденн грустно констатировать, что пока в Кремле правит Гениальный Политик Пу и его кодла "выдающихся гос.деятелей", нчиего не случится:
"...Поймите меня правильно. "Ночь длинных ножей" была нужна уже в начале марта 2014г., но если ее не было и спустя год-значит, ее уже не будет. Киев слишком трепетно относится к своим кадрам, в отличии от Москвы, которая то равнодушно смотрит, как сотни ее приверженцев расстреливают/заживо сжигают в прямом эфире, то посылает "вагнеров" для убийства полевых командиров Бэтмэна/Косогора/Ищенко и пр., одновременно отпуская обратно "шалить" Парасюка, Гончарука и пр. мразь.".
Итак, как описывает "Ночь" исследователь Макс Галло.Он отходит от сухого тона документального повествования, и его книга имеет черты художественного произведения. Где он последовательно рассказывая о весьма напряженных отношениях внутри кланов НСДАП, описывает, как А.Гитлеру пришлось прибегнуть к этому инструменту, как мгновенное обезглавливание верхушки СА.
И что в итоге?
СА, которые насчитывали от 1 до 3 миллионов молодых мужчин, имеющих фронтовой опыт, мгновенно "слилось" после ликвидации главарей. Опять возвращаюсь к вопросу, почему важно знать историю. Вы же помните вопли укропских и родственных им эрефянских пропагандистов, что если бы Янукович не послушался Путина и уничтожил руководство Евромайдана, то боевики (которых на тот момент в реальности насчитывалось несколько тысяч трусливых маргиналов на всю страну) мстили бы бесконечно и бесконечно...
Как "отомстили" Авакову и Грицаку за "Сашу Белого" и "Лесника".
Во внутренний двор Штаделхеймской тюрьмы в Мюнхене врывается расстрельная команда СС. Группенфюрер (генерал-майор) Зепп Дитрих быстро идет по тюремным коридорам. За дверями камер люди, которые вчера еще были его товарищами или начальниками, вот уже несколько часов ожидают решения своей судьбы. Зепп Дитрих знает, что всех их ждет смерть. Отведя глаза, он прокричит каждому из них: «Фюрер приговорил вас к смерти за измену Германии. Хайль Гитлер!»
Не обращая внимания на их ругань и крики, он потребует, чтобы перед ним открыли следующую дверь. В это время первого заключенного уже вытащат во двор, где офицер СС, возглавляющий расстрельную команду Черной гвардии, прокричит: «По приказу фюрера – целься, пли!»
Эдмунд Шмидт, группенфюрер (генерал-майор) СА, камера 497: расстрелян.
Ганс Иоахим фон Шпрети-Вайлбах, штандартенфюрер (полковник) СА, камера 501: расстрелян.
Ганс Петер фон Хейдебрек, группенфюрер СА, камера 502: расстрелян.
Ганс Хайн, группенфюрер СА, камера 503: расстрелян.
Август Шнейдгубер, обергруппенфюрер (генерал-лейтенант) СА, полицейский префект Мюнхена, камера 504: расстрелян.
Через несколько часов в соседней камере двумя офицерами СС будет убит человек со шрамом на лице. Это – Эрнст Рем, рейхсминистр, один из основателей нацистской партии и начальник штаба СА. Одновременно с ним в Берлине будут убиты генерал фон Шлейхер, бывший рейхсканцлер, и его жена. Убийца-одиночка прикончит главу министерства связи Эриха Клаузенера, пустив ему пулю в спину в его собственном служебном кабинете.
Погибнут и многие другие, среди них: Эдгар Юнг, личный секретарь Франца фон Папена, вице-канцлера рейха, и Грегор Штрассер, соратник Гитлера с самых первых дней существования нацистской партии. Все эти люди, простые и знаменитые, будут убиты в промежуток между субботой 30 июня и понедельником 2 июля. Эта самая длинная ночь в немецкой истории, «ночь длинных ножей», станет свидетельницей уничтожения людей, которые когда-то были самыми близкими друзьями и помощниками фюрера, – Штрассера и Рема, генералов Шлейхера и Бредова.
Безразличие публики к происходящему в стране кажется невероятным. Вечерние газеты сообщают о смерти нескольких руководителей СА, а на улицах видны грузовики с эсэсовцами в черных рубашках, но никто не обращает на них никакого внимания и не задается вопросом, зачем они здесь. Фюрер устраивает роскошный прием в садах Канцелярии. В столице царят мир и покой.
Встревожились только иностранные дипломаты и журналисты, которые, несмотря на всеобщее спокойствие, пытаются узнать и понять, что происходит. Из их офисов и министерств вылетает целый рой вопросов. Сколько погибло людей? Почему? Тут важно понимать, что в реальности многие в СА стали мародерами и морально опустились очень низко. Как говорится, ни в vagina, ни в Тевтонскую армию. Что мы и видим на примере карателей АТО и добрбатов. Добропорядочных бюргеров,к примеру, возмущала открытая педерастия вожаков СА, которая открыто культивировалась Ремом.
Дуче, гордясь своей мужественной латинской внешностью, уже успел подметить характерную особенность событий в Германии. «Одна из особенностей этого мятежа заключается в том, что большинство его лидеров, начиная с самого Рема, были педерастами».
Андре Франсуа-Понсе, самый элегантный и умный из послов в Берлине, чувствовал, что в Реме есть что-то «отталкивающее». Французский посол, чье чувство собственного достоинства граничило с высокомерием и чьи манеры и ум отличались изысканностью, принял приглашение отобедать с Ремом. Их встреча ни для кого не была секретом. Обед обслуживал Хоршер, управляющий одним из самых лучших ресторанов Берлина. Франсуа-Понсе явился первым и ждал, когда придет капитан Рем. «Он явился в сопровождении шести или семи юношей поразительной красоты и элегантности. Руководитель СА представил мне их как своих адъютантов».
Например, Хейнс. один из самых близких сотрудников Рема и участник всех его оргий. В 1926 году Гитлер исключил его из рядов СА, но по настоянию Рема Хайнес был вновь принят в ряды штурмовиков и получил командную должность.
В 1934 году он стал руководителем полиции в городе Бреслау. Его свита похожа на свиту Рема – это все объекты нежной страсти своего начальника. Гомосексуалист Энгельс имеет чин оберштурмбаннфюрера, а молодой Шмидт является адъютантом Хайнеса. Этот парень, которому всего двадцать один год, – последняя прихоть босса. Что бы ни натворил этот юный блондин, он уверен, что любовник его защитит. Однажды, напившись, Шмидт при свидетелях убил ножом своего собутыльника, но шеф полиции запретил общественному прокурору вмешиваться в это дело. Шмидтом на самом деле движет стремление выдвинуться, а не любовь к Хайнесу; будучи членом гитлерюгенда, он уступил его домогательствам, поскольку нуждался в деньгах. В ту пору ему было всего семнадцать лет. Рядом с этой парой Энгельс, прожженный интриган и развратник, играет роль злого гения Хайнеса. Он один из тех, кто набирает в штурмовых отрядах и организациях гитлерюгенда участников для своих эротических игрищ. Более того, некий Петер Гранингер, пользующийся безграничным доверием лидеров СА, получает ежемесячную зарплату в двести марок за поиски «друзей» и организацию фестивалей разврата, которые Рем и его компания просто обожают. Немногочисленный полицейский отряд, организованный по инициативе Рема, который 3 августа 1921 года взял на себя охрану митинга нацистской партии и сделал все, чтобы не допустить собрания ее врагов. В СА вступали закаленные в боях ветераны Добровольческого корпуса, морской бригады капитана Левенфельда, которым командовал генерал Меркер, а также члены организации Эшериха. До вступления в СА они сражались с поляками на болотах балтийского побережья, разбойничали в составе наемных отрядов и банд грабителей или воевали в городах с рабочими и матросами, защищавшими революцию. Штурмовиков снабжали пулеметами армейские командиры, и эти отряды молодых, но уже прошедших огонь и воду опытных бойцов вели нелегальную, преступную войну.
Первый руководитель СА Г. Клинч был ветераном бригады Эрхарда. Вскоре после создания СА в них вступили фон Килингер, убийца Эрцбергера, подписавшего перемирие, и Эдмунд Хайнес, покончивший с Ратенау. В марте 1923 года клятву верности идеалам СА принес Герман Геринг
В 1925 году многим казалось, что нацистская партия находится накануне развала. Геббельс требовал исключить из нее обуржуазившегося Гитлера. Грегор Штрассер, благодаря которому партия держала под контролем север Германии, проповедовал социализм и национал-большевизм и не был согласен с мнением осторожного Гитлера, который считал, что лучше обратиться за поддержкой к правым силам. Эрнст Рем, имевший вид бравого вояки, хотел подчинить партию штурмовым отрядам и преобразовать их в новый Добровольческий корпус. Но Гитлер подчинил штурмовиков партии, и Рем, солдат и искатель приключений, разочарованный, но дисциплинированный неудачник, уехал в Боливию создавать там армию и обучать боливийских офицеров.
В 1931 году Гитлеру пришлось вызвать Рема в Германию, чтобы он занялся реорганизацией СА, численность которой возрастала с каждым успехом нацистской партии на выборах – со 100 тысяч человек в 1930 году до 300 тысяч в 1933 году и до примерно 3 миллионов в 1934-м.
В январе 1933 года, в эйфории победы, когда тысячи сторонников нового режима маршируют под окнами Канцелярии, выкрикивая приветствия новому канцлеру, штурмовики понимают, что последняя плотина, сдерживавшая их жестокость, пала. Суды без колебаний выносят приговоры врагам штурмовиков. Если центр СА забрасывают камнями, то СА отвечают пулями, а предполагаемый зачинщик (истинных виновников этих нападений всегда бывает очень трудно установить) получает смертный приговор или пожизненное заключение. Ряды СА быстро растут. Когда на тебе коричневая форма, твоя жестокость называется уже не жестокостью, а героизмом. В ряды штурмовиков вливаются парни с преступными наклонностями, сексуальные извращенцы и отбросы общества, которые всегда поднимаются на поверхность общественной жизни в периоды коренной ломки прежнего уклада. Они насаждают в отрядах садизм и жестокость.
Банды штурмовиков патрулируют улицы, которые звенят от их криков. Они ставят свои посты у входа в еврейские магазины, отпугивая покупателей, и собирают деньги в пользу нацистской партии, а может быть, просто для себя. Кто осмелится отказать им? Более того, 22 февраля 1933 года по решению Геринга, министра внутренних дел, который вскоре займет пост президента Прусского совета, 25 тысяч членов СА и 15 тысяч членов СС объявляются вспомогательной полицией. 17 февраля, отдавая приказ силам, призванным якобы поддерживать закон и правопорядок, Геринг напишет: «Те полицейские, которые при исполнении своих служебных обязанностей применят оружие, получат мою поддержку, вне зависимости от исхода дела. Тех же полицейских, которые из ложно понятого чувства деликатности не посчитают нужным прибегнуть к оружию, будет ждать суровое дисциплинарное взыскание». Итак, путь расчищен. Штурмовики могут теперь во все горло распевать своего «Хорста Весселя» – песню, в которой рассказывается о смерти героя СА, убитого в драке.
В Данциге, вскоре после того, как нацисты захватили власть, к Герману Раушнингу, президенту сената этого свободного города, явился один из ветеранов партии и заявил, что хочет получить высокооплачиваемую должность. Он кричал Раушнингу: «Я не хочу больше жить в нищете! Вы можете ждать сколько хотите – под вами не горит! У меня нет работы, поэтому вы дадите мне хорошую должность, и я буду держаться за нее обеими руками, поскольку не желаю возвращаться в свою прежнюю жизнь. Такие, как я, никогда не попадают наверх дважды».
Для тех, кто не желает сдаваться, у СА были наготове лагеря и пытки. Штурмовики первыми допрашивают арестованных. Рудольфу Дильсу, монархисту по убеждениям, который некоторое время по распоряжению Геринга возглавлял тайную полицию Пруссии, удалось однажды посетить камеры, куда СА бросали свои жертвы. Здесь он увидел картины, от которых в жилах стыла кровь, – умиравших от голода заключенных с переломанными костями, лица которых были покрыты синяками и кровоподтеками, а тела – гноившимися ранами. Он сумел спасти некоторых из них, увезя их с собой в полицейской машине. «Похожие на куски окровавленной глины или на бесформенные куклы с потухшими глазами, они сидели на лавке полицейской машины, падая друг на друга при каждом толчке. Их обмякшие тела горели жаром. Полицейский, который сопровождал меня, увидев весь этот ад, просто онемел от ужаса». Иногда штурмовики загоняли своих пленников на деревья и заставляли петь, изображая птиц.
Не обращая особого внимания на Геринга, штурмовики развили в Пруссии большую активность. В одном только Берлине у них было около пятидесяти импровизированных тюрем – подвалы, склады, сараи, гаражи, где арестованных избивали, а потом приканчивали. В провинции (в Зонненбурге, Барниме, Кенигсвустерхаузене, Вуппертале, Кемме) в тюрьмах СА тоже раздавались крики заключенных. В большинстве случаев Рудольфу Дильсу удавалось освободить арестованных и закрыть тюрьмы СА. Но все это давалось ему с большим трудом и породило сильную, длительную вражду между прусской политической полицией, главой которой он был, и СА, а также между Герингом и Ремом. Чем бы ни занимались штурмовики – пытали ли заключенных, резали горло противнику или грабили чей-то дом, они всегда вели себя так, будто им все позволено, как будто победа нацистов развязала им руки. Они выбивали зубы и окна, похищали людей или убивали их в подвалах или, как это случилось на параде в Берлине, не давали девушкам смотреть на проходящих в колонне молодых парней, загородив им весь вид и со смехом отвечая на просьбы подвинуться: «Если хотите видеть, суньте головы нам между ног и смотрите».
Тем не менее 31 июля 1933 года Рему под давлением законопослушных организаций партии пришлось рекомендовать штурмовикам соблюдать элементарные нормы поведения.
«Я пытаюсь, – писал он, – сохранить и полностью гарантировать права солдат СА, как авангарда национал-социалистической революции... Я принимаю на себя ответственность за все действия штурмовиков, которые не всегда соответствуют современным законам, но которые служат исключительно интересам СА. В этом отношении уместно напомнить, что за убийство одного штурмовика руководитель организации СА имеет право казнить до двенадцати членов враждебной организации, совершившей это убийство. Эти казни официально разрешены фюрером, они должны осуществляться быстро и с военной неукоснительностью.
Однако мне сообщили об инцидентах – правда, достаточно редких, – в которых отдельные члены СА, я не хочу называть их штурмовиками, ибо они не заслуживают этого звания, допустили непростительное превышение своих полномочий.
Это превышение включает в себя осуществление личной мести, недопустимую жестокость, вымогательство и грабеж».
Но он отстаивал массовую амнистию для своих боевиков:
16 апреля 1934 года он выступает в защиту их требований сохранить за ними права, которых министр внутренних дел собирался их лишить.
«В годы борьбы, предшествовавшие нашему приходу к власти, когда нам нужны были сильные люди, к нам приходили и вступали в наши ряды те, кто были не в ладах с законом. Эти люди, состоявшие на учете в полиции, приходили к нам, потому что они надеялись, что служба в СА поможет им смыть их прошлые грехи. Теперь же многим старым бойцам пришлось уйти в отставку из-за этих самых грехов... и это в Третьем рейхе, за который они готовы были отдать свою жизнь... Буржуа никогда не сможет понять, что без этих людей в СА нам не обойтись».
Попытка убрать Рема в 1932.
В 1932 году Бух разработал план ликвидации Рема и его штаба; графы фон Шпрети и дю Молэн Эккарт, а также агент разведки СА Георг Белл получили сведения о группе наемных убийц, которой руководили бывший штандартенфюрер Эмиль Траугот Данцейзен и некий Карл Хорн.
Но Хорн испугался и рассказал о плане Буха штурмовикам. И когда однажды утром убийцы безуспешно попытались убрать его, Рем, фон Шпрети и дю Молэн Эккарт поняли, что Хорн не лгал.
Встревожившись, они сообщили о покушении в полицию («мама, вызывай ментов»), и в октябре 1932 года Эмиль Данцейзен предстал перед судом и был приговорен к шести месяцам тюрьмы за подготовку убийства. Чтобы защитить себя, Рем даже обратился за помощью к врагам нацистов – демократам.
Члены группы Буха – Бормана чувствовали себя оскорбленными. Они не прекратили сбора материалов на Рема и весной 1934 года напряженно работали, пополняя свои досье и составляя списки. Только теперь они действовали уже как представители правящей партии. Рейхсфюрер СС Гиммлер, Гейдрих, глава гестапо и СД, а также рейхсминистр Геринг разработали новую операцию. В 1932 году Гиммлер не выступал открыто против Рема, наоборот, он служил посредником между ним и майором Бухом. Возможно, он еще помнил свою первую встречу с Ремом в мае 1922 года в «Арцбергер Келлер» в Мюнхене, где тот убедил его вступить в националистическую организацию Рейхскригсфлагге. Рем – неисправимый провокатор. Когда Геринг объявил о лицензировании вспомогательной полиции СА, начальник штаба собрал свои войска. Почти год назад, 6 августа 1933 года, в летнюю жару, около 8 тысяч штурмовиков в коричневой форме собрались неподалеку от аэродрома в Темпльхофе, пригороде Берлина. Небо было затянуто облаками, воздух казался тяжелым от духоты и накала страстей. Рем не выбирал выражений, и его выступление было встречено яростными криками одобрения. «Пускай же те люди, которые думают, что СА выполнили свою миссию, – кричал он, – убедятся, что мы еще здесь и никуда отсюда не уйдем, что бы ни случилось!»
Штурмовики выражались еще грубее. «Мы должны очистить этот свинарник, – говорили они, махая сильными руками, привыкшими наносить удары. – Некоторые свиньи слишком много хотят, надо содрать с них шкуру».
В ноябре 1933 года он снова собирает штурмовиков. В Берлине, затянутом ледяным туманом, отряды СА занимают позиции перед массивным зданием «Спортпаласта». Зал уже полон – здесь собрались 15 тысяч человек сержантского состава СА, весьма представительные в своей коричневой форме. Они приветствуют капитана Рема, поднявшегося на трибуну и начинающего свою речь: «Среди представителей среднего класса раздаются голоса, что СА, мол, себя изжили... Эти господа сильно ошибаются». Слушатели вскакивают с мест и разражаются криками одобрения. «Мы выбьем старый бюрократический дух из этих буржуев, если удастся, то мягкими способами, а если не удастся – то обойдемся и без таких способов». Новые крики одобрения.
После собрания штурмовики разбредаются по соседним улицам и кафе. Скоро, говорят они, начнется вторая революция, настоящая «ночь длинных ножей» – и они ждут ее, но не одни, а со всеми, кто боится, что трудные времена затянутся надолго. Чьи же головы полетят в эту «ночь длинных ножей»? И когда она наступит, эта «ночь», которую с таким нетерпением ждут штурмовики, сами придумавшие для нее название? В начале 1934 года люди напуганы. Захват власти Гитлером чуть больше года назад кажется детским лепетом по сравнению с тем, что готовят коричневорубашечники. «Мы не буржуазный клуб, – напоминает им Рем. – Я хочу командовать не теми, кто слушает лавочников, а революционерами, которые потащат за собой всю страну».
Встретив Раушнинга, Рем выпаливает: «Адольф превратился в декадента – он купил себе черный костюм... Он нас всех предал, он якшается только с реакционерами и не доверяет больше старым друзьям».
«Однажды апрельским утром, – вспоминает один из спутников Рема, – мы встретили группу высокопоставленных партийных чиновников. Рем проводил их взглядом и голосом полным презрения и недоверия произнес: «Посмотрите на этих людей. Партия уже больше не политическая сила, она превратилась в семейство старых времен. От людей, подобных этим, может быть, и была какая-то польза до нашей победы, но теперь они стали мертвым грузом. Надо поскорее избавиться от них, только тогда можно будет начинать настоящую революцию». В Берлине Карл Эрнст, обергруппенфюрер СА, в пятницу 29 июля, начиная со второй половины дня, привел своих штурмовиков в состояние боевой готовности.
Карлу Эрнсту нет еще тридцати пяти, а он уже командует армией в 250 тысяч человек. Бывший швейцар в отеле, а потом официант в кафе, он носит теперь блестящую форму, увешанную медалями и знаками отличия. Фуражка обергруппенфюрера на его большой вульгарной голове всегда лихо заломлена набок. Это голова малолетнего преступника, чьи толстые губы свидетельствуют о ненасытном аппетите. Он любит соблазнять наследниц семей высшего берлинского света. Поговаривают, что он такой же гомосексуалист, как и Рем. Когда он посещает заброшенные склады и подвалы, превращенные СА в бункеры, где штурмовики занимаются исправлением непокорных, его глаза загораются, а с уст слетает циничный смешок. Люди Эрнста не боятся наказания: грабежи, убийства, изнасилования – все это политические дела, и Эрнст гарантирует своим головорезам защиту. Жители Берлина боятся его, для некоторых он обыкновенный садист, убийца, превратившийся в ответственного чиновника, представителя порядка и государства.
В апреле 1934 года Рем заявляет во всеуслышание, что революцию надо продолжить и довести до логического конца. «Не расстегивайте ремни!» – кричит он своим штурмовикам, и, как всегда, они говорят о необходимости «очистить свинарник». 6 октября Фрик потребовал от судов, чтобы они не отклоняли иски против штурмовиков, нарушивших закон. Далее министр внутренних дел сказал: «Административные функции национал-социалистического государства и полиции не должны больше нарушаться недопустимым вмешательством СА. Любые предосудительные действия членов СА должны стать объектом самого энергичного преследования».
Геббельс хорошо понимал, в чем заключается смысл этого заявления, – нужно поставить СА на место. Через несколько месяцев, 24 февраля 1934 года, после того как Рем стал министром, в газете «Фелькишер беобахтер» появилось новое предупреждение Гесса: «Все члены СА – бойцы партии, точно так же, как и все политические лидеры или вожди гитлерюгенда... Нет никаких причин, да и в будущем не будет, для их независимого существования».
Гесс, Мартин Борман и майор Вальтер Бух, президент Верховного трибунала партии, собирают доказательства коррумпированности и развращенности лидеров СА; что показаний на Хайнеса, принимавшего участие в убийстве Ратенау, становится все больше и больше.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив