Metaxa


Жизнь на башкирском курорте могла бы течь неторопливо и непутево, как окружающая действительность. Брожение по самым высоким в мире уральским горам, плавание в самых чистых в мире уральских озерах. Общение с местными продавщицами.
— Барышня, бутылка пива стоит сорок, это шестьдесят с сотки сдачи.
— Не понимай, — разводит руками раскосая хитрожопая селянка.
— Так я на калькуляторе прикину, зырь! Старшего зови!
— Ой, извините, — мигом вспоминает великий и могучий жуликоватая девица.
Идиллия, короче. Но было одно «но». В 22-00 нужно было быть в номере. А как иначе? Чемпионат Европы по футболу 2004. Боль. Унижения. Слезы. Все это было необходимо пережить вместе со сборной.
Сборная не подкачала, обеспечив искомое с избытком.
— Даже не знаю за кого болеть, — задумчиво сказал Леха, глядя в телевизор. Шла последняя игра в группе. С греками.
— В смысле? — вылупился я на него.
— Ну так то понятно, за наших, но вообще-то я по национальности грек.
— Ебать! Грек живой! А я и не знал. Давай ка в профиль, — поворачиваю лехину мордель на свет. Прям чеканная монета, — ладно, грека, давай, начисли нам по пятьдесят.
Греков мы тогда выиграли. Но не помогло. Греки поехали дальше, а наши полетели домой. За кого болеть? Ясен пень — за греков.
Греки удивляли. Атлетичная борьба, вязкость в обороне. Команда отрабатывыла до конца, и это имело успех. Финал мы с Лехой смотрели в обнимку с литровым пузырем. А потом и второй достали.
— Греки, вперед! — неслось из нашего номера, — греки, вперед!
Греки выиграли. Португальцев.
— Греки! Греки!! Греки!!!— орали мы.
— Слышь, наверно эту тему надо как-то отметить, — протянул я сигарету Лехе, выйдя на улицу, — по-гречески.
— Это как? Греческим салатом?
— Помню такой коньяк по детству, метакса вроде.
Два часа ночи, башкирские горы, тихий санаторий, эмоции брызжут, по литру во лбу. Разумеется, атмосфера располагала к поиску средиземноморского пойла.
— Туда! — уверенно сказал Леха, и мы дружно зашагали туда по лесной тропинке.
Долго ли коротко, травя байки, попыхивая сигаретками и подкалывая друг-друга, мы вышли на трассу. На автобусной остановке тухло светился чахлый сельский ларек.
— Барышня, у вас есть Метакса? — с форсом вышли из леса. Бедная деваха. Сидела тихо, когти в ночи пилила, тут такие два кривые кадра прискакали. Благородные. Метаксу им подавай.
— Вам пять звезд или двенадцать? — тут уж мы на жопу сели.
— Давайте пять, барышня, оно как-то выглядит попривычнее, да и дешевле, че греха таить. Два стаканчика и два сникерса.
Возвращаемся по темному лесу, распивая вяжущий напиток.
— Сука, метакса уже не та, — отхлебываем из пластиковых стаканов.
— Слышь, Леха, вроде ревет кто-то!
— Да ладно, галы у тебя.
— Да нет, у меня ухи как у мыша летучего. Че там. Вроде плачет кто-то. Пошли, поищем.
Ворчащий Леха бредет следом. Метрах в трехста, в абсолютной темноте нахожу его свежеиспеченную супругу, рыдающую на пеньке.
— Маринка! Ты че здесь делаешь!?
— Я за вами следилаааа-ааа! — сквозь рев.
— Нахуя? — вежливо изумляюсь я.
— Ну вы ж по бабам пошлиииииии!
— Каким бабам, Марин, раздуплись, тебе Леха че сказал?
— За метаксой пошлиииии!
— Ну?
— Да как вам верить-то? В два часа ночи в тайге пошли за метаксой!!!
— Не, ну, конечно, в два часа ночи в тайге пошли за бабами выглядит правдоподобнее. Слышь, вот метакса, вон — Леха.
Идем домой. Леха тащит на плече всхлипывающую Маринку, я иду поодаль, дабы не нарушать романтик. Отхлебываю с горла. Любуюсь звездами.
— Стрейнджер ин зе найт, — звучит в моей голове, — ту-би-дуби-ду...